Снова в детство - Михаил Леккор
Я жестом руки показал, что нет, не хочу и содержимое сумки осталось внутри. Зато Машенька обрадовала меня сведениями. Второй круг не поставил логическую точку. Нет, онлишь показал видимое. Больше скорости остальных спортсменов здесь я не дал, но и отставать не стал. Зато хронологический график держался тютелька в тютельку. Это еще раз показало, что не я пошел быстрее, а команды замедлились!
Машенька меж тем что-то обеспокоено высматривала у меня на лице.
— Что-то такое? — поинтересовался я, — ты нашла, что я не красив из-за появившейся большой бородавки на носу?
Жена моя вдруг смутилась, почему-то шепнула строго на ухо:
— Знаешь, к концу второго круга все спортсмены такие усталые, с серым лицом. Один ты, как мальчиш Кибальчиш. Все и смотрят, не только я.
Я оглянулся. Действительно, окружающие смотрели на меня в нездоровом ажиотаже. Как будто я такая красивая деваха, при том абсолютно голая и может отдаться прямо здесь на снегу. Тьфу на вас, нечестивцы!
Подоозвал жену ближе, негромко сказал:
— Я иду по хронологическому графику, как отметил твой отец Александр Петрович, сугубо научно выверенный для советского спортсмена. И, как ты видишь, это четко видно.
Улыбнулся ей напоследок. Около Маши чуть задержался, а это секунды, которые надо выигрывать обратно из плотного графика гонки.
Удачи тебе, товарищ!
Глава 23
С учетом расстояния — пройдено уже два круга, 15 километров, как с куста, — я должен хотя бы легонечко устать. Нет, легонечко, конечно, и было, но не за эти же километры. Так километр — два прокатился. Вот что, значит, наука, хе-хе.
Ну а если серьезно, то, естественно, усталость есть. Но уже выходя на третий круг, после первых 15 км, я понял, что точно пройду дистанцию 50 километров. Причем не просто пройду, эка не видаль, если ты не лопух от спорта и не попер по дурости сразу же от Старта. Нет, я выиграю эту дистанцию, и, может даже, с мировым рекордом.
Насчет последнего, впрочем, я пока был не совсем убежден. Все-таки 50 км — эта не та трасса, чтобы на ней кидаться такими громкими заявлениями. Накидались уже некоторые, сейчас я их обгоняю.
На третьем круге, я, проходя лыжню, как всегда, по своему графику, действительного научного и размеренного, начал обгонять этих неумелых, и, что там говорить, несчастных середнячков, вина которых была лишь в том, что их тренеры дали неправильные установки.
И теперь, после первых быстрых километров, они проходили, как и полагается дистанцию 50 км, размеренно и плавно, с расчетом огромного расстояния. Но уже, к сожалению, не на том уровне, который предполагал средний режим после Старта.
А вот я, как раз идя где-то средним темпом (наиболее оптимальным для этого уровня). Опять же все в это мире условно. В моем среднем ритме я все-таки собирался превзойти лучшие мировые показатели, тогда как мои, хе-хе, коллеги собирались первоначально пройти дистанцию хотя бы в первой десятке, а теперь уже просто пройти.
Ведь слететь с трассы из-за слабости и крайней утомленности было для профессиональных спортсменов как бы позором, показателем низкой профессиональной работы (это относилось уже не только к спортсменам, но и их тренерам).
Вот под эти философские мысли я и начал обходить моих несчастных коллег. Это уже не те торопыги, что меня обогнали в первом и даже втором круге, а потом спеклись на третьем и безропотно позволили их обойти на третьем.
Нет, их безумного, или, точнее, наверное, сказать, бестолкового рывка хватило всего лишь сравнительно быстрого прохода на первом круге, даже без попытки обойти меня. Все-таки, меня обогнали самые способные, хоть и наглые спортсмены. А это середнячки, хоть по способностям, хоть по физическим кондициям.
Если бы наша трасса была прямой линией, то я бы о них и не вспомнил. Но трасса представляла сравнительно небольшой круг — 7,5 километра, как я уже отмечал, — и волей — не волей приходилось их подпинывать, безжалостно требуя «Лыжню!».
И пока они уныло шевелились этакие неудачники своего апломба (я бы тут больше грешил на их тренеров), я, не дожидаясь, шел по параллельной лыжне. Властный, сильный, победоносный. Что делать, я тоже откровенно для себя рисовался. На самом деле и я был усталым, хотя и не таким загнанным, но все же не трактор «Кировец-701», чтобы бешено и бездумно переть по лыжне.
Это ведь они думали, что мимо них, бедных сирых «Запорожцев», проносится красивая жизнь на иностранных «Мерседесах», или, хотя бы, на отечественных «Волгах». Но ведь все равно проносятся…
А я знал, что не фига это не «Мерседесы» или «Волги», а такие же человеческие ноги, только чуть более тренированные и на уровень умнее. И после них ему надо будет тоже мучаться и надрываться, поскольку, хоть график и научный и четко сбалансированный, но все равно базирующейся на пределах возможностей человеческого тела. Со всеми крайностями и надрывами. Но опять же, они едва шли, а я «легко и красиво» проходил мимо.
Это красивая сказка для меня и полпуда соли для них (на крайний случай пару килограмм) на кричащих от боли ссадин и душевных ран, долго еще вспоминались биатлонистам. И ничего самого страшного — ни развал СССР, ни сильно ухудшавшаяся жизнь, ни дажесмерти и лишения — не смывали яркие воспоминания. Ведь одно дело реальная объективность, совершенно или почти совершенно от них не зависящая. И совсем другое дело лыжная гонка, которая, как они потом понимали, надо было бежать по-другому.
И ладно бы огневые рубежи. Тут уж и я, и сами мои товарищи понимали, хотя и по-разному, что гусь свинье не приятель. И кто есть кто, решайте сами. В любом случае, они были должны проиграть. Я знал — у меня дар Инмара и уже поэтому я выше и сильнее, они верили, что я слишком от природы способный. Хотя, по-моему, мы говорили об одном, пусть и разными словами.
Но вот лыжную гонку они проиграли безоговорочно. Подчеркну, в борьбе за золотые медали не я победил, а они проиграли. Это в состязании на мировой рекорд я был первым. Вместе со своей тренерской командой в лице Александра Петровича и ее дочери Марии. Тут вы, дорогие мои, как не пыжьтесь, но не было у вас таких умных и красивых тренеров.
В общем, третий круг шел под красивую и безоговорочную победу
