Константин. Гроза над Бомарзундом - Иван Валерьевич Оченков
— Черта с два! — у меня хватило благоразумия отказаться. — Мы недурно укрепились и контролируем все проходы. Пусть лучше они атакуют и кладут почем зря своих людей!
Глава 23
Надо сказать, что Хюг не заставил себя ждать. По достоинству оценив опасность, исходящую от нашего отряда, он на время оставил Вендта в покое, решив целиком и полностью сосредоточиться на нас.
На сей раз в атаку пошло сразу два батальона, прикрываемые уцелевшими егерями. Причем, один из них пошел с фронта, а второй попытался обойти наш ничем не прикрытый левый фланг. Что хуже всего, мы так увлеклись стрельбой по противнику, что далеко не сразу заметили этот маневр.
Поначалу все шло хорошо. Успевшие поверить в свои силы морские пехотинцы не стали сразу отвечать, дав французам подойти поближе, после чего снова ударили митральезы, и лишь когда их кассеты опустели, в дело вступили «Шарпсы». Помня мой приказ, наши лучшие стрелки старались выбить в первую очередь офицерский состав, благо, тех было легко узнать по форме и золотым эполетам.
Лишившись командиров, солдаты тут же теряли инициативу и, не получая команд, старались покинуть опасное место. Раздосадованный потерями генерал Хюг посылал им на смену других, после чего все повторялось. Стрелки, которых пока еще никто не называл «снайперами», выбивали офицеров, митральезы косили плотные ряды франков, после чего те откатывались назад.
Одним из достоинств капсюльного револьвера Кольта является возможность быстро сменить барабан и продолжать огонь, чем я успел несколько раз воспользоваться, прежде чем сообразил, что остался без боеприпасов. То есть порох и пули у меня имелись, но вот кто бы их зарядил…
Теперь, по прошествии времени, мне трудно сказать, какой смысл был в моей пальбе? Но тогда, в горячке боя, когда со всех сторон гремели выстрелы, свистели пули и кричали раненые, такой вопрос просто не приходил в голову. Передо мной были враги, и я просто не мог удержаться от соблазна спустить курок. Имелся ли от этого хоть малейший прок, бог весть! Думаю, в кого-то выпущенные мной пули все же попали…
В любом случае, когда мое внимание отвлек Лихачев, барабан револьвера оказался пуст.
— Константин Николаевич! — буквально прокричал он мне на ухо. — Нас обходят! Вам нужно уходить!
— Что ты такое говоришь? — отмахнулся я, ища глазами денщика. — Рогов, что б тебя, где ты лазишь? Заряди кольт…
— Французы!
— Где?
И вот тут в очередной раз случился момент истины. Стоило мне повернуть голову, как в глаза буквально бросились плотные цепи вольтижеров в коротких синих шинелях, с заправленными за пояс полами и в красных штанах. И что самое ужасное, они были так близко, что ничего поделать было уже нельзя…
К счастью, Лихачов, в отличие от вашего покорного слуги, голову в горячке боя не терял, продолжая наблюдать за окружающей обстановкой. И потому сумел заметить появление врага. Более того, он успел снять с фронта одну из рот и развернуть в сторону наступающего противника. И только после этого озаботился спасением высокопоставленного придурка, забывшего, что он генерал-адмирал Российского флота, а не ганфайтер на Диком Западе!
Тогда нас в очередной раз спасла скорострельность американских винтовок, дай Бог здоровья мистеру Шарпсу, придумавшему, и капитану второго ранга Шестакову, закупившему для нас это великолепное оружие. Наловчившиеся быстро заряжать их морпехи обрушили на подошедшего практически в упор противника целый град пуль. Те, разумеется, отвечали, но, выстрелив один раз, могли надеяться только на штыки.
У русских матросов их не было, так что приходилось стрелять, и только когда наступающие, неся при этом огромные потери, добрались-таки до заслона, в ход пошли приклады, тесаки, а кое-где даже и кулаки.
Сообразив, что все равно не успею зарядить револьвер, я вытащил из ножен только мешавшуюся мне до сих пор саблю и злобно оскалился. Вы хотите увести меня отсюда? Попробуйте!
Каким-то чудом увернувшись от едва не пропоровшего мое бренное тело штыка, ответным ударом полоснул его по выглядывающей из воротника шинели шее и, как ни странно, сделал все правильно. Кровища брызнула во все стороны так, что окатила вашего покорного слугу с головы до ног. Впрочем, об этом я вспомнил позже, когда пытался смыть с себя отвратительную засохшую грязь. А пока нашел глазами себе новую жертву и с размаха всадил ей свое оружие прямо в живот.
Где-то рядом, держа в одной руке кольт, а в другой саблю, дрался так и не сумевший увести меня прочь Лихачев. Кто-то стрелял, кто-то махал тесаком. Другие кричали, стонали и плакали. Третьи умирали без звука, вцепившись в последнем усилии во врага. Как бы то ни было, атаку мы отбили, причем с огромными потерями для врага. Сами, правда, потеряли ненамного меньше.
Очнувшись от охватившего меня безумия, я обвел глазами поле боя, внутренне ужасаясь тому, что только что творил сам.
— Найди мой револьвер! — приказал первому попавшемуся нижнему чину.
— Сей секунд! — охотно отозвался матрос, оказавшийся, к моему удивлению, Воробьевым, и действительно, мгновенно отыскал кольт. — Коли вашему императорскому будет угодно, так я и заряжу!
— А ты умеешь? — зачем-то поинтересовался, протягивая ему сумку с принадлежностями.
— Конечно! Со всем нашим удовольствием!
— Ловкий ты парень, как я погляжу… может, взять тебя к себе вестовым? А Рогова выгнать к чертовой матери. Опять куда-то запропастился, подлец!
— Чей-то сразу «запропастился»? — обиженно отозвался непонятно откуда возникший возле меня Иван. — Все время тут возле вашего императорского высочества пробыл. Вместях хранцуза отражали!
— Врешь поди! Отчего ж я тебя не видел?
— Не врет, — заступился за товарища Воробьев. — Так и было, сам видел. А что до предложения, так если на то будет ваша воля, то мы завсегда согласны!
— На том и порешим. Где десяток дармоедов кормится, там и одиннадцатому место найдется. Скажешь ротному командиру, что я приказал.
— Слушаюсь!
Тем временем, обозленный постоянными неудачами Хюга Барагэ д´Илье лично прибыл на берег, чтобы принять командование и разгромить упорствующих защитников. После чего перейти, наконец, к главной задаче десанта — осаде и штурму крепости. На берег уже доставили шесть 16-фунтовых полевых пушек и снятые с кораблей морские 32-фунтовки, а также заготовленные еще несколько дней назад фашины. Следом должны были подоспеть и тяжелые мортиры.
— Вы болван, месье! — принялся он распекать красного от злости генерала Хюга.
