Помни войну - Герман Иванович Романов
Боевая рубка уже раз содрогнулась от попадания восьмидюймового снаряда, в точной стрельбе японским комендорам не откажешь. Но и команда у Фитингофа ни в чем не уступала экипажу «Якумо» — башенные стволы каждые три минуты выплескивали длинные языке пламени. Переход на бездымный порох решительно сказался на огневой мощи в положительную сторону — теперь дым не препятствовал стрельбе казематных 152 мм орудий Кане — те стреляли практически беспрерывно. Броненосному крейсеру изрядно доставалось — везде были замечены вспышки разрывов, за этим действом специально наблюдали в бинокли артиллерийские офицеры.
Во Владивосток доставили эшелонами второй боекомплект, который 2-я эскадра должна была получить еще во время стоянки на Мадагаскаре — вот только трюмы «Иртыша» оказались наполнены углем и связками сапог. Преступная безалаберность адмиралтейских чинуш, больше похожая на откровенный саботаж, если не сказать хлеще!
Хотя недаром хромец Талейран один раз сказал императору Наполеону — «это хуже чем предательство, это ошибка». Так что в России всегда трудно понять, где заканчивается глупость и начинается измена!
Одно хорошо — второй боекомплект эскадры был оснащен старыми взрывателями, которые действовали вполне исправно. И хотя большая часть снарядов вместо пироксилина была снаряжена порохом, но ровных и аккуратных дырок на обшивке японских кораблей вряд ли имелось. И судя по многочисленным дымкам разрывов, японцам приходилось не так благостно как в бою 14 мая, и доставалось сейчас самураям по полной программе — русские комендоры не уступали им в меткости.
— Все же 12 дюймов слишком страшны для семидюймовой брони, вы не находите, Лев Алексеевич⁈ «Якумо» уже не так браво стреляет, как в начале боя. Труба одна сбита, да и пожар разгорается.
— У нас «тяжелые» снаряды, а не облегченные, по двадцать пять пудов. Так что удивляться нечему, ваше превосходительство. Лучше посмотрите, что с вражескими крейсерами твориться.
— Интересно, и что же?
На вопрос можно было не отвечать, когда Фелькерзам прильнул к противоположной амбразуре, выставив бинокль. С крейсерами Уриу ничего хорошего не происходило, одно только плохое, а с «Акицусимой» самое ужасное, что может быть с кораблем в три тысячи тонн водоизмещения, когда он попадает под удар вдвое большего противника, с утроенным по весу бортовым залпом. «Олег», на котором развевался флаг Добротворского, уже добивал японский крейсер — тот горел, потерял ход, и пытался выйти из боя. Но не тут то было — отпускать добычу так просто русский крейсер, поднаторевший в подобных стычках категорически не желал.
«Нанива» выглядело скверно — все же флагман контр-адмирала Уриу имел в бортовом залпе пять шестидюймовых стволов, но на «Богатыре» их насчитывалось вдвое больше. Однако капитан 1 ранга Стемман, которому Фелькерзам предоставил шанс для реабилитации, горячился, да и для всей команды крейсера это был первый за всю войну бой — а год «расхолаживания» на берегу, в ожидании окончания вечно тянущегося ремонта и на сплаванный экипаж подействует разлагающе. А вот «камушки» действовали куда осторожнее, на рожон не лезли, представляя время от времени «Идзуми» и «Суме» стрелять по большим крейсерам РИФа.
Но это ненадолго — Уриу лучше бросить гиблое дело, и уже сейчас начинать отступление. После перевооружения тягаться с русскими «богатырями» для японских малых крейсеров стало форменным самоубийством. Не на одинокий «Варяг» набрасываться целой эскадрой, как в первый день войны произошло в корейском порту Чемульпо!
И дальше к востоку кипел ожесточенный бой — более новые японские крейсера втроем наседали на «Аврору» и «Светлану». И бой был практически равный — 14 стволов против 12, да и по водоизмещению относительное равенство. «Светлане» досталось от идентичной по силе «Нийтаки», но и японский крейсер горел. Зато «Аврора» успешно отбивалась сразу от пары оппонентов, что вдвоем были меньше «богини» на полторы тысячи тонн. И можно было не сомневаться, что капитан 1 ранга Егорьев в конце-концов победит по очкам, если не сможет выиграть схватку чистым «нокаутом», как говорят боксеры на ринге.
Зато бой между флагманами представлял нечто эпохальное — броненосец береговой обороны «Адмирал Ушаков» буквально избивал своего противника. Да, восемь дюймов не десять, но и таких снарядов «Читозе» хватило за глаза. Флагман Девы уже не пытался прорваться к транспортам, он обратился в бегство, причем теряя ход прямо на глазах. Броненосец его преследовал, не жалея снарядов — носовая башня выплеснула длинные языки пламени из двух коротких, в сравнении с прежними, пушек.
И попала!
— Ура!
Громкий крик пронесся по рубке, и вместе со всеми кричал Фелькерзам, на минуту забыв о терзающей его тело боли…
Глава 51
В памяти Хейхатиро Того сейчас всплыл апрельский день, когда он выслушал речь начальника штаба маршала Ойямы генерал-лейтенанта Кодама Гэнтаро. Он выступил перед гэнро, министрами правительства, руководства армией и флотом. И тогда им была озвучена настоящая цена Мукденской победы, той самой, знаменитой и славной, что громким эхом отозвалась во всех странах мира.
Страшная и горькая плата на самом деле, если отбросить в сторону все славословия, и взглянуть на события беспристрастным взглядом!
За год непрерывных наступлений и целого ряда выигранных сражений, страна Восходящего Солнца на самом деле так и не приблизилась к победе. Война с европейской державой, тем более входящей в первую четверку самых промышленно развитых, и пятую в мире по экономическим показателям, а вторую по населению, уступавшую лишь Поднебесной империи, и втрое превосходящей по числу жителей Японию, оказалась неимоверно трудной. Россия не Китай — это японские политики и генералы быстро осознали, но не ожидали, что беспрерывно побеждая, сами окажутся на краю пропасти, за несколько шагов до катастрофы.
Ведь только сейчас пришло страшное осознание того, что Россия еще толком не воевала, а занималась собиранием сил, перебрасывая по линии железной дороги войска и везя многие тысячи тонн боеприпасов, снаряжения, продовольствия и фуража. Японии выручало лишь одно — подкрепления шли к «северным гейдзинам» крайне медленно, армейский корпус прибывал за целый месяц, и это считалось еще очень быстро. Потребовался год войны, чтобы собрать под Мукденом всю армию, которая по числу батальонов уже на треть превышала японскую.
Маршал Ойяма победил лишь благодаря своим победоносным войскам, верящим в победу и желающим погибнуть за свою страну и божественного императора —
