Фармацевт — 2 - Александр Юрьевич Санфиров
И еще, доподлинно известно, что при поступлении в институт за Гребнева просил некий Коэн, пять лет назад заведующий гомеопатической аптекой. К тому же наш фигурант сейчас проживает в квартире, в которой до отъезда в Израиль проживал сын Коэна с семьей. Сам Коэн два года назад убит и ограблен в Вене.
Генерал нахмурился.
— Мысль ваша понятна, товарищ капитан, но уж слишком все на виду. Не будет так Моссад подставлять своих агентов. Но, учитывая эти обстоятельства, наблюдение с этого товарища пока не снимаем.
Корепанов глубокомысленно добавил:
— Не так уж и на виду, товарищ генерал. Все же фигурант пять лет студентом проживал в двухкомнатной квартире, и никому до него не было дела. Если бы к нему не проявили интерес товарищи из ГРУ, то и нас бы он не заинтересовал.
— Хочу добавить еще, — заторопился капитан. — на днях Виктора Гребнева пытались призвать в ряды Советской армии. Насколько мы смогли понять, сделано это было по просьбе военной разведки.
— Япона мать! — ругнулся генерал. — Чем же их так заинтересовал этот парнишка? Уж наверно, не тем, что дома у него импортная музыка, или одевается у фарцовщиков. Так, что рой землю капитан, но выясни, какого хрена они засуетились. Наверняка, у них на Гребнева что-то имеется.
Долго радоваться тому, что меня чуть не забрили в ряды Вооруженных Сил, не пришлось.
Вечером, двумя днями позже раздался телефонный звонок. Вообще, звонили мне крайне редко. Телефонный номер я предпочитал никому не давать. В основном звонили родственники, коллеги по работе.
А сегодня я никого не ждал.
Подняв трубку, услышал в ней приятный мужской баритон.
-Виктор Николаевич, добрый вечер, вас беспокоят из управления КГБ по городу Ленинграду.
Убедительная просьба явиться к нам завтра в час дня. С собой обязательно возьмите паспорт, пропуск в нужный кабинет будет вас ждать у дежурного
От неожиданности я закашлялся. Справившись с кашлем, спросил:
-Вообще-то я работаю, как быть с этим вопросом?
-Ничего страшного, позвоните с утра на работу, объясните ситуацию, — добродушно сообщил, так и не представившийся голос.
— С кем я хоть разговариваю? — не удержался я от вопроса.
— -Вот завтра мы с вами в ходе беседы и познакомимся, — заверил меня баритон и, попрощавшись, положил трубку.
Я сделал то же самое и отправился на кухню. Организм требовал срочно выпить чашечку крепкого кофе.
После кофе сразу уснуть не удалось. В голове бродили тысячи мыслей и предположений.
Удивило предложение сотрудника, открыто сообщить на работе, по какой причине я пропущу рабочий день.. Хотя объяснение лежало на поверхности. В комитете прекрасно понимали, что слухи о том, что КГБ потребовал характеристику на Гребнева, уже известны всем работникам больницы.
В основном же мои мысли крутились вокруг нетрудовых доходов. Будет трудно объяснять видавшему виды сотруднику КГБ, откуда я брал деньги на покупки мебели, музыкальной и бытовой техники, будучи студентом.
С другой стороны, не пойман, не вор, пусть попробуют что-нибудь доказать.
И тут в голову пришла мысль, от которой побежали мурашки.
-А вдруг, эти товарищи решат, что я шпион и получаю деньги от иностранной разведки.
-Да, ну, ерунда, не может такого быть, — уверял я себя, понимаю в душе, что такой вариант тоже будет рассматриваться специалистами. И хрен их знает, к каким выводам они смогут придти.
Утром, позавтракав без особого аппетита, позвонил на работу и сообщил, что прилично опоздаю, а возможно, вообще не появлюсь по уважительной причине.
За пять лет учебы в Ленинграде я не раз прогуливался по Литейному проспекту мимо здания КГБ. Но сегодня впервые шел туда по приглашению, (пока по приглашению). Не исключено, что в следующий раз за мной приедут.
С такими нехорошими мыслями я зашел в главный вход.
Дежурный проверил документы, быстро нашел мой пропуск и объяснил, как пройти в нужный кабинет. Судя по гражданской одежде снующих по коридору сотрудников, в комитете приходить на службу в форме, было не принято.
Найдя кабинет и обнаружив, что кроме меня жаждущих туда зайти не имеется, постучал и, приоткрыв дверь, спросил разрешения зайти.
Хмурый мужчина лет сорока тоже в гражданской одежде, что-то невнятно буркнул себе под нос. Куда — то пропал его приятный баритон, которым он звонил мне домой. Я воспринял его бурчание, как разрешение и зашел вовнутрь.
Протянул пропуск хозяину кабинета. Тот по-прежнему с хмурой физиономией предложил присесть и начал копошиться с бумагами.
Продолжалось это представление несколько минут, после чего, сказав, что скоро вернется, он вышел из кабинета.
Скоро вернуться у него не получилось. Просидел я не меньше двадцати минут.
— Рассчитывают, что я полезу в бумаги, лежащие на столе? — подумал я. — Хотя, кто их знает, хотят понаблюдать, составить мой психологический портрет?
Наконец, товарищ вернулся с такой же недовольной физиономией, уселся за стол, мельком оглядел кипу бумаг и обратился ко мне.
— Виктор Николаевич, ко мне можете обращаться Игорь Станиславович, сегодня мы с вами поговорим о ваших проблемах.
Вы наверняка, догадываетесь, по какому вопросу мы вас вызывали?
-Представления не имею, всю голову сломал, пока думал, — с улыбкой ответил я.
— Не надо врать и изворачиваться! — слегка повысил голос следователь. — Добровольное признание намного сократит ваше пребывание в местах лишения свободы.
-Ага, — насмешливо подумал я про себя, — Это мы проходили. Народная мудрость гласит: Добровольное признание облегчает совесть, укорачивает следствие и удлиняет срок.
Наша беседа в таком формате продолжалась недолго. В кабинет зашел смутно знакомый мне человек.
-Игорь, тебя просят в сто первый зайти, сходи, а я пока со старым знакомым поговорю, — сказал он следователю и когда тот вышел, уселся на его место.
-Простите, но я вас не знаю, о каком знакомстве вы говорите?
-Ну, как же, — рассмеялся мужчина. — Вспомните, пять лет назад, гостиница «Ленинград». Я тогда проводил с вами беседу в ресторане, меня зовут Сергей Васильевич, ну, как, вспомнили?
-Действительно, было такое,— сразу после этих я слов вспомнил собеседника. — Но вас бы сейчас не узнал. Удивительно, как вы меня смогли вспомнить при вашей работе?
— Вот именно! — собеседник со значением поднял указательный палец. — При моей работе память очень важна. Ну, ладно, это все мелочи. Лучше расскажите вкратце Виктор, как вы жили эти
