Здравствуй, 1985-й - Дмитрий Валерьевич Иванов
— Рыбалка? Ты тоже хочешь поехать? — удивился я. — Да оно тебе надо? Так что ли не найдём чем заняться?
— Надо, во-первых, мне сходить на рынок он поручил, купить мяса для шашлыков, во-вторых, отношения хорошие с ним нужны. Маринка влезла в неприятности, и его по касательной зацепило, он на неё, понятно, злой, а я прицепом ни за что пострадала, — поясняет расклад любовница. — Ну, и, в-третьих, отношения с соседкой по комнате не складываются. Пока она одна жила повадилась мужиков из ресторана в комнату водить! Что? Да не смейся! Ты мальчик!
— Ага, как в том анекдоте.
У грузина спрашивают:
— Ты мужчина или мальчик?
Он:
— А как узнать?
Если спал с женщиной — то мужчина, если нет — то мальчик.
— Тогда — мальчик! Разве с ними уснёшь!
Оксанка смеётся и ищет чего бы надеть в поход на рынок.
— А что там с Маринкой? — якобы без интереса спрашиваю я.
— Отдала письмо таможеннику и через пять минут её увели, встретились только в Москве, — коротко поясняет Оксана.
— Хотела попросить убежище, скорее всего, вот дурёха, это же Индия, вот и выдали её обратно, — убеждённо говорю я, следя за реакцией женщины точно знавшей, за что задержали подругу.
— Вполне может быть, я не знаю, — закругляет разговор Оксана.
Она, наверняка, подписку дала, а своё письмо выкинула, иначе не пустили бы её в развивающуюся страну.
Идём на рынок, я и сам там давно не был. Оксана взяла два килограмма свинины, нам его ещё и порезали. Можно было даже маринованное мясо купить, но Платоныч сам любит мариновать.
Оксанка купила кедровых орешков нового урожая не меньше чем мяса, и шишек ещё отдельно варёных и обычных. Они для неё в диковинку. Взяла и варенье сибирское из голубики, черники, костяники, черемухи. Я и сам не удержался и купил по пол-литра эти четыре сорта. Короче, в гостиницу вернулись нагруженные. Там я познакомился с женщиной лет тридцати, соседкой Оксаны.
— Мама твоя? — кивнула на вышедшую из комнаты Оксанку соседка.
Точно придётся ехать завтра на рыбалку, злая какая соседка, но красивая. Я мужиков понимаю ресторанных. Да и её тоже, тут в гостинице много с севера живёт народа денежного.
Вернулся довольный до ушей Платоныч, идём к нему в гости с мясом, пусть маринует. Он живет в одноместном номере с холодильником, разумеется «Бирюса» и телевизором, разумеется «Рассвет». Всё — продукция местной красноярской промышленности. Суки страшные — такие заводы развалили! Первый раз захотелось убить Горбачева и спасти СССР. Хотя завод «Бирюса» точно работал, я сам незадолго до попаданства покупал ихний шкаф для хранения икры!
— Вот такой мужик Саныч ваш! — Платоныч поднял вверх большой палец, отвлекая меня от кровожадных мыслей. — Звал и тебя на рыбалку! Говорит, мы ростовские рыбаки любого переплюнем.
— А как к нам добираться будете? Сан Саныч подменится в шесть утра, и сразу поедет, а в это время автобусы вряд ли ходят до нас, — спросил я. — Такси, наверное, можно вызвать.
— Решил я с ним этот вопрос, заедет он за нами. Да и нечего там рано делать. Хариус по осени к обеду просыпается, — показывает недюжинные знания рыбака Платоныч. — Да! Я же тебе пепси-колы привёз, как обещал! Платоныч слово держит! Сам-то я больше по водке, кстати, надо взять пару бутылок в поездку.
Ну, хоть водки возьмёт, и то хлеб. «Сам-то я по водке», — передразниваю мысленно я.
А мне пепси-колой баловаться? А сам-то я больше не по пепси-коле, а по коньяку!
Везу домой аж двенадцать бутылок газировки, и варенья четыре банки, что купил на рынке. Оксана мне дала сумки, но всё равно неудобно нести. Злой. Захожу в комнату, и вижу Бейбута с фингалом! И тоже злого!
— Что ж так прёт сегодня? Ещё и пар выпущу, надо только узнать, кто соседа обидел?
Глава 36
— И кто эти смертники? — спросил я.
— С Карлыгаш поспорил, — сразу прояснил ситуацию сосед.
— Ох, ничего же себе! За дело хоть? — охнул я.
— Неет. Ничего со Светой не успел сделать, Карлыгаш не поверила, — расстроено сказал Бейбут.
— Да забей! Смотри, я пепси-колы принёс! — радую соседа добычей.
Пепси-кола немного примерила соседа с потерей любовницы, хотя, как я думаю, Карлыгаш от него так просто не отстанет.
Утром рано меня будит Сан Саныч, и я, зевая, еду с ним в гостиницу. Там меня выгоняют на заднее сидение к такой же зевающей Оксанке, а переднее выделено под Платоныча, который позвякивая сумкой бодр и полон сил.
«Вот кому хорошо», — почти неприязненно думаю я.
На заднем сидении тоже неплохо, я сразу уснул и проснулся от тряски и бормотания Сан Саныча.
— Сейчас до ручья доедем и вниз, тут дачки медиков наших. По этой стороне много дач, самый последний — «поселок телефонистов».
И в самом деле, мы, выехав из соснового леса, очутились на берегу Енисея. На той стороне виднелась деревня Овсянка, а выше по течению — остров. Вот когда я ехал по противоположному берегу Енисея в сторону Дивногорска, было полное впечатление, что кроме гор на другой стороне реки ничего и нет. А тут жизнь кипит, домики, вернее дачки, рыбаков много. К самому берегу подъехать не вышло, крутой спуск, не для Москвича, а вот УАЗик вполне мог бы вскарабкаться. Пришлось тащить на себе все вещи вниз, а их набрали много, одна лодка чего стоит, резиновая. Енисей широченный, километра полтора в ширину, как я помню из рассказа десантника, когда мы ехали в деревню. По его словам река в самом узком месте в километр шириной, там и построили плотину.
У запасливого Саныча и дрова с собой, хорошо, собирать не надо, лес остался наверху, а я уже замучался скакать как сайгак вверх вниз. В Енисей действительно впадает ручеёк, чистый и неглубокий. Если Саныч поразил всех своей запасливостью, то Платоныч удивил количеством мушек. В будущем я, конечно, видел такое изобилие, а вот в этом времени ни разу. Коробка из-под леденцов с поролоном внутри. Поролон весь усеян мушками, оказывается, хариус ещё откармливается на зиму, и мушка — «само то», как сказали рыбаки. У старика просто удочка, но он планирует с лодки рыбачить.
— Платоныч, дай я половлю рыбы, — загораюсь я, видя, что мужики заняты обустройством и костром.
— Иди вон на ручеёк, там покидай, — разрешает хозяин спиннинга. — Мушку в коробке возьми и прицепи к удочке
