Карамазов. Книга 2 (СИ) - "Гоблин (MeXXanik)"

Старичок колдовал над куклой так увлеченно, что, казалось, не заметил гостя. Только услышав скрип под ногой пришедшего, он с неохотой оторвался от своего занятия. А лежавший на столе сыщик, как показалось гостю, скосил глаза.

— А, это вы, — морщинистое лицо старичка расплылось в странной холодной улыбке. Он поправил очки в толстой роговой оправе. — А я тут с гостем засиделся. Места здесь глухие, людей мало. Каждому радуемся. Но охранник прервал меня, вот и получилось. Да вы подойдите, посмотрите.

Он поманил гостя к себе. Мужчина подошел, заглянул в открытую черепную коробку. И едва не отшатнулся.

В череп был вложен искусно вырезанный мозг. Точь-в-точь человеческий. Только одну из извилин пересекала черточка.

— Рука дрогнула вот тебе и пожалуйста, — сокрушенно вздохнул Карло. — Теперь образец будет вечно пускать слюни.

Сыщик промычал что-то невнятное. Глаза его были выпучены и следили за вошедшим.

— А жаль. Хороший был, — продолжил Карло с искренним переживанием. — Почти выдержал переселение. В моей работе, знаете ли, есть нюансы, которые нужно соблюдать.

— Неужели, — вежливо поддержал беседу князь.

— Конечно же, молодой человек. Образец должен быть живым. И в сознании. Так сказать, почувствовать все тонкости работы на своей шкуре. Да и попытка одна.

Карло довольно хихикнул.

— Иногда они часами мучаются. Представляете? Проходят путь от заготовки до настоящего шедевра. Больно, наверное, бедняжкам, — в его сочувствие поверил бы только сумасшедший. — Ну, искусство требует жертв. А такое великое искусство… У этого, правда, рот чуть скошенным получился.

Он повернул куклу к гостю. Лицо манекена в точности повторяло лицо сыщика. Только от уголка губ до самого уха виднелась тонкая трещина.

— Старею. Руки уже не те. Но ладно. Зачем пожаловали? Хотите получить вечное тело? Пройти обряд?

Карло снова хихикнул и с надеждой посмотрел на гостя. Тот поспешно покачал головой:

— Нет, мастер. Я хочу просить вас о помощи.

— Что ж, слушаю, — с некоторым разочарованием уточнил старик.

— Мне нужно, чтобы вы вытащили из Преисподней одного человека.

— И кого же? — полюбопытствовал Карло.

— Цареубийцу, — после недолгого молчания ответил гость.

— Да вы что? — хохотнул Карло, ударив себя по бедрам. — Цареубийцу? Это будет дорого стоить.

— Я готов заплатить, — подтвердил князь. — Это аванс.

Он вынул из кармана большой мешочек. Старичок проворно выхватил кошель из рук и взвесил в ладони. Распустил завязки и заглянул внутрь.

— Безделушки, — проворчал мастер с легким разочарованием. — Но все же сгодится.

— Я рад.

— Согласен. Но гарантии я давать не могу. Сами понимаете, сущность сильная…

— Понимаю, — торопливо кивнул князь. — Плата останется у вас в любом случае.

Старичок хитро прищурился.

— Мне понадобиться еще кое-что. Сущая безделица.

— Что же?

— Вам не будет это стоить много, — пояснил мне Карло. — Материал.

— Назовите пол, возраст и количество, — деловито уточнил князь.

— Приятно иметь дело с серьезным человеком. Мы договоримся. По рукам, — хихикнул Карло и протянул гостю узкую сухую ладонь.

И князь пожал ее, скрепляя сделку. Он был доволен.

***

Глава Священного синода Беломорцев сидел в кресле своего кабинета. Удобном кресле с умной материей, которая создавала не просто комфортные, а идеальные условия и комфорт. Разработка одной из Мезоамериканских корпораций пришлась ему по душе. Хотя он и ненавидел всей душой все, что приходило с языческого Запада. Но одно дело клеймить корпоратов еретиками, и совсем другое — сидеть в удобном кресле, в котором не болела старая поясница. В конце концов, Беломорцев был главой Синода, а не святым мучеником. В конце концов — кто из нас без греха?

Глава Синода читал план бюджета, утвержденного на предстоящее полугодие. Деньги должны были пойти на социальные программы, благотворительные акции и поддержание приютов, лекарен и домов призрения. А также, на строительство новых храмов. И сейчас, Беломорцев думал, как бы сократить финансирование социальных программ. Потому что храмы — всегда хорошо. Повышают духовность населения. А вот от домов призрения и приютов толку мало. И если бы была воля главы Синода — он без раздумий распределил бы деньги. Но..

Часть денег на нужды Синода поступало из Имперской казны. А за растрату государевых денег могли возбудить уголовное дело. И вряд ли бы оно закончилось общественным порицанием. Скорее всего, жреца отправили бы на каторгу. А для острога Беломорцев был уже староват. Каторжная жизнь — дело молодых. А ему и здесь, в кабинете, неплохо.

Скрепя сердце, Беломорцев все-таки взял ручку и поставил размашистую роспись “Утверждаю”. тяжело вздохнул и убрал лист в папку. Что дальше по плану?

Глава Синода взял толстую папку со штампом “министерство науки”. И поморщился: дальше на рассмотрении были запросы на грант. Беломорцев тяжело вздохнул и принялся перебирать бумаги.

Первым в списке был грант на изучение лекарства по борьбе со старением. И Беломорцев недовольно нахмурился. Кому нужна такая бесполезная разработка? Сила, которой обладают аристократы, и без того сильно замедляет процесс старения. Вон, люди до трехсот лет живут, куда уж больше?

Беломорцев взял ручку и написал “Отказано. Только Спаситель может даровать жизнь вечную”. Отложил бумаги, которые даже не стал читать. Что дальше?

Дальше был запрос на разработку лекарства от рака. Который Беломорцев тоже отклонил. Заболеваемость раком среди дворян меньше одного процента. Зачем тратить деньги на изучение какой-то ненужной вещи? Лучше пустить их на постройку храмов. Чем крепче вера в Спасителя, тем сильнее иммунитет. И никакая зараза не пристанет.

Третьей бумагой был тоже запрос из министерства лекарных дел. И в душе Беломорцева начала закипать злость. Куда смотрел Совет? Почему они пропустили все это на подпись?

Даже не читая, Беломорцев поставил на листе отказ. Откинулся на спинку кресла и задумчиво посмотрел в окно, где за невысокими зданиями блестел купол собора Святого Петра.

Зазвонил стоявший на столе стационарный телефон. И глава Синода раздраженно протянул руку и нажал на кнопку громкой связи:

— Слушаю.

— Николай Владимирович, к вам посетитель.

— Я же просил меня не беспокоить! — рявкнул Беломорцев, но на заднем плане уже послышался голос Калинина:

— Не волнуйтесь, верховный настоятель. Я не отниму много времени.

Жрец тут же прикусил язык, запоздало понимая, что Спаситель учил быть сдержанным. И что гнев — один из самых страшных грехов.

— Проходите, Алексей Викторович.

— Благодарствую.

Жрецу послышалась насмешка в голосе начальника охранки. Но Беломорцев не подал виду.

Дверь открылась, и в кабинет вошел Калинин.

Начальник охранки придирчиво осмотрел кабинет, прошел к столу и сел в кресло. Откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу.

Беломорцеву не понравился тон этого визита. Калинин вел себя в его вотчине по-хозяйски. А значит, предстоящий разговор будет для жреца неприятным.

— Дорого-богато, — оценил он остановку. — Разве Спаситель не учит, что скромность — высочайшая добродетель?

— Это подарки Семей. Разве я могу отказать в подобном знаке внимания? — вопросом на вопрос ответил жрец.

Калинин кивнул:

— Подарки. Последнее дело отдела хранителей показало некую… некомпетентность Синода. У храмовников был целый отдел демоноборцев. Люди получали оклад, премии, а по факту….

Беломорцев съежился и вжался в кресло. Эта беседа ему не нравилась.

— Так а я что? — пробормотал он. — Синод большой, за всем не уследишь.

— Понимаю, — согласился Калинин. — Поэтому я решил, что вам нужен будет секретарь, который будет помогать в делах Синода.

— Само собой, секретарь будет от охранного отделения? — ехидно поинтересовался Беломорцев.

Калинин кивнул:

— Либо так, либо нам придется начать внутреннее расследование по факту трат государевых денег. А это может привести к… нежелательным последствиям.