Валерий Шамбаров - От Киева до Москвы: история княжеской Руси
Расцветающий Владимир привлекал и купцов. Привелекали их и твердая власть, порядок. Попробуй-ка проехать через Рязанщину — ограбят, и концов не найдешь. Или через Черниговские земли, где князья месятся друг с другом, пасутся половцы. Нет, надежнее и спокойнее было держать путь через Залесье. Боголюбский радушно принимал купцов и путешественников, им показывали город, величественные постройки. Современник писал:
«Приходил ли гость из Царьграда или иных стран, из Русской земли или латинянин, и всякий христианин, или поганые, тогда князь Андрей приказывал: ведите его в церковь и на полати, пусть ин поганый видит истинное христианство да крестится, что и бывало: болгары и жиды и вся погань, видевши славу Божию и украшение церковное, крестились»[105].
Разумеется, многие не выказывали желания креститься, ехали себе дальше. Но пошлины с их товаров наполняли княжескую казну, и по разным странам разносилась слава о Владимирской державе и ее государе. Возрастал и его авторитет на Руси. С Ростиславом Набожным Андрей сумел навести дружеские контакты, у них было много общего. Ростислав тоже порывался бросить Киев, хотел постричься в монахи, но митрополит и Печерский игумен уговаривали его остаться — честный Ростислав, несмотря ни на что, отдавал себя служению Руси, а что будет без него? К Боголюбскому обращались и князья, проигравшие в междоусобицах, бежавшие или выгнанные соперниками. Он предоставлял убежище, некоторым помогал. Но не сам, а через других таких же, искавших его дружбы. Сам Боголюбский по-прежнему оставался вне княжеских ссор. И не просто вне — от поставил себя над ними, выше их. А это оказалось куда более эффективным, чем военные походы и победы.
По сути, произошло чудо. Совсем недавно Залесский край считался окраинным придатком Руси, его пренебрежительно оставляли младшим княжичам, а всего за 5–7 лет он превратился в могучую державу, несокрушимо возвысился над прочими русскими землями. Так еще раз сбылись слова Священного Писания:
«Камень, который отвергли строители, тот самый сделался главою угла; это от Господа и есть дивно в глазах наших».
«И кто упадет на этот камень, разобьется, а на кого он упадет, того раздавит».
30. Св. Андрей Боголюбский и праздник Покрова
История Руси и Византии оказалась очень тесно связанной. Две страны то конфликтовали, то сближались, но общая Вера и структуры Церкви удерживали их вместе. Но во второй половине XII в. подобные отношения обернулись совершенно неожиданной и опасной стороной. После смерти Иоанна Комнина императором стал его сын Мануил. Он очередной раз резко изменил политику Константинополя. Мануил был западником еще и похлеще своего деда Алексея. Широко начал принимать на службу иностранцев, давал им высокие посты при дворе, в армии, правительстве. Греческая столица стала одеваться по западным модам. Мужчины щеголяли в чулках и коротеньких штанишках, дамы напяливали высокие колпаки, тесные платья, стискивали бюсты шнурованными корсажами. Излюбленным зрелищем императора и его подданных стали рыцарские турниры.
Кроме венецианских купцов, Мануил запустил в страну генуэзцев и пизанцев, подарил им кварталы в Константинополе, особые права и привилегии. Перешел и на западные модели управления. Архонты, правители провинций, которые раньше были лишь чиновниками царя, получали большую самостоятельность и превращались в феодальных князьков. Налоги Мануил целиком отдал на откуп итальянцам и евреям. С крестоносцами помирился, на их завоевания не претендовал. А огромные силы и ресурсы, накопленные в царствование отца, Мануил использовал в других направлениях — он задумал превратить Византию в величайшую европейскую империю.
Западная Европа в это время разделилась на два лагеря. Гвельфы поддерживали верховенство папы, гибеллины — германского императора. У немцев на престоле оказался воинственный и умный Фридрих Барбаросса, энергично боролся за власть над Римом. А Мануил принялся наводить дружбу с папами. Предоставил им неограниченное финансирование, повел переговоры об объединении церквей. Соглашался подчинить Риму Константинопольскую патриархию, пожертвовать Православием, подправить церковные догматы и обряды. Но за это папа должен был помочь Мануилу утвердиться в Италии и признать его единственным настоящим «римским» императором. Хотя папы были себе на уме, деньги и уступки охотно принимали, но посадить византийцев себе на шею не спешили. Да и Барбаросса не собирался отказываться от императорского титула, раз за разом предпринимал походы в Италию, теснил первосвященника и его сторонников.
Но Мануил предполагал расширить империю не только на западе, он нацелился на север. С Византией граничила Венгрия, обширная и могущественная, она включала в себя нынешнюю Хорватию, Словению, часть Румынии, Сербии. Греки повели против нее войну, и наряду с пехотными и конными частями пустили в ход свою изощренную дипломатию. Действовали теми же методами, как прежде с болгарами. Подкупали мадьярских баронов, поддерживали заговоры. В 1161 г. умер король Гейза II, на троне остался малолетний Иштван III. Византийцы подстрекнули выступить двух его дядей, они захватили власть и принесли Мануилу присягу быть его вассалами. Но один узурпатор скончался, другого венгры выгнали.
О, тогда император мгновенно переориентировался и признал королем Иштвана. Ему предложили заключить договор о мире, а условиями опутали, как паутиной. Иштван послал в Константинополь брата Белу, а там его женили на дочери Мануила и провозгласили… наследником византийского престола. А одновременно венгерского. Таким образом, заведомо закреплялось, что Венгрия будет поглощена империей. Многие мадьяры и их король были отнюдь не в восторге от подобной перспективы, возобновилась война. Но Мануил удовлетворенно потирал руки — наследник короны Бела находился у него при дворе, в Венгрии росла и усиливалась провизантийская партия[106].
А за ней лежала Русь, и киевских князей греки по-прежнему числила своими подданными. Формальными? Но как раз на таких формальностях можно было сделать блестящую игру. Мануил вынашивал планы добиться реального подчинения Киева, а присоединение Венгрии «сольет в единое целое с Русью территорию его державы»[107]. Обновленная Византийская империя охватит всю Восточную Европу от Средиземного моря до Балтики! Конечно, завоевать такие пространства было бы фантастикой. Но зачем завоевывать? Существовали иные способы.
Важнейшим орудием императора оставалась Киевская митрополия. Ростислав Набожной был верным сыном Церкви — тем лучше, его окручивали исподтишка. А основную ставку греки сделали на Мстислава Волынского. Он нацеливался на великое княжение, и за поддержку был готов на все. В общем, политика Константинополя переменилась на 180 градусов. Иоанн Комнин стремился к союзу с сильной и единой Русью, держал сторону Долгорукого, епископы Нифонт Новгородский, Нестор Ростовский были его друзьями, старались предотвращать смуты. Мануил Комнин считал междоусобицы выгодными для себя. Раздробленные и соперничающие княжества сами скатывались в его сети. Но появление на севере Владимирского великого княжества серьезно обеспокоило греков.
Константинопольская патриархия и Киевский митрополит начали серьезные перестановки в церковных структурах. Под разными предлогами снимали русских епископов, заменяли греками. А Нестор Ростовский, хоть и грек, прижился в Залесской земле, сработался с Долгоруким и Андреем Боголюбским, участвовал в его провозглашении великим князем. Для изменившихся задач он не подходил, и его отозвали. Прислали другого епископа, Леона. Он с ходу взялся насаждать в здешних краях новые порядки, поставил себя независимо от государя, принялся облагать паству и храмы поборами в свою пользу. Русским это совсем не понравилось, и великому князю тоже. Боголюбский отправил епископа назад как поставленного «не по правде… перехватив Нестеров стол».
У Андрея имелся и собственный кандидат в епископы, русский священник Федор — весьма образованный, эрудированный, он разделял смелые планы государя, стал его близким сподвижником и духовным советником, помогал преображать Владимир. Нет, византийцам русского не требовалось. Они так и эдак хитрили, уговаривали, упрямились и настояли, чтобы епископом был все-таки Леон. Настаивали не случайно. Леон никогда не отличался выдающимися богословскими знаниями или примерным благочестием, зато был квалифицированным специалистом в области интриг. Именно в этой роли его и подготовили для работы на севере.
Для такой работы имелись вполне подходящие условия, и еще какие! В Суздале жила вдова Долгорукого Анна Комнина, сестра императора Мануила! Жили ее дети Михаил и Всеволод, племянники императора. Старший сын Анны Василько сперва получил от отца удел на юге, но в усобицах утратил его и тоже приехал к матери. В Суздаль потянулись и другие потомки Долгорукого, не от гречанки, а от половчанки — сын Мстислав Юрьевич, два внука, дети умершего Ростислава Юрьевича. Им, как и Васильку, не повезло, растеряли южные владения и очутились при дворе Анны.
