Алек Сэй - Reich wird nie kapitulieren!
— Ничего, рапорт героя, я уверена, рассмотрят быстро, а кавалеру Железного креста отказать не посмеют.
— Вот как? — Йоган как-то по новому взглянул на свою награду. — Слушай, Карл, а может и на Биберкопфа подействует, и он не будет так уж против?
— Та-а-ак. — с улыбкой протянула донья Анна. — И что это мы такое скрываем, молодой человек? О чем нам с твоим отцом неизвестно?
— Ну… — Йоган покраснел.
Карл не поверил своим глазам, но Арндт-младший (вообще-то средний, но старший брат уже давно жил отдельно, а младшая сестра уже отправилась спать, так что в пределах гостиной он был именно младший) действительно покраснел.
— Ущипни меня. — шепнула ему на ухо Аделинде. — Я его настолько смущенным не видала лет с пяти. Даже не знала, что такое возможно.
— Меня бы кто ущипнул. — так же тихо шепнул он.
И, что характерно, получил от невесты щипок.
— Мигелито, не надо испытывать наше терпение. — мать погрозила Йогану пальцем. — Отмолчаться не выйдет.
Пришлось парню выкладывать историю своих взаимоотношений с Маритой, причем Карл слушал с не меньшим интересом, чем остальные — дружба-дружбой, а в свои амурные дела он никого из друзей не посвящал. У тех, впрочем, хватало тактичности не лезть ему в душу.
— Ну так и чего ты ждешь, сын? — спросил герр Дитмар, когда рассказ подошел к завершению. — Почему ты еще не просил руки дочери у профессора Биберкопфа? Мы встречались с ним как-то в Техническом Университете, вполне достойный и солидный ученый.
— Он, как бы это выразиться, несколько не в восторге от перспективы стать моим тестем. — промямлил Йоган.
— Это еще очень мягко сказано. — тихонько сказал Геббельс невесте. — Он от такой перспективы просто в истерике.
— Зная Ханно, ни секунды в этом и не сомневалась. — ответила Аделинде.
— Я бы тоже был не в восторге, если бы не знал, каких намерений придерживается юноша, которого я видел целующимся со своей дочерью. — парировал герр Дитмар. — Ты, в конце-концов, ведешь себя по отношению к нему просто непорядочно.
— Может разом две свадьбы сыграть? — задумчиво произнесла фрау Юлия.
Йоган кисло посмотрел на тетку, и ничего не сказал.
— Н-да, — задумчиво ответил за него герр Дитмар. — Это вряд ли. Сын и Марита еще даже не помолвлены. А вот насчет Карла, можно попросить посодействовать Ансельма. У него должны быть связи в ОКМ.
— Борга? — спросил Карл. — Не стоит. У меня есть лучший план.
— Вот как? — Арндт-старший приподнял брови. — И какой же?
— Хочу к своему однофамильцу наведаться. — хмыкнул Геббельс. — Мы с ним немного знакомы.
— Когда это вы успели? — удивился Йоган. — Если ты считаешь, что произнесенная им речь, это знакомство, то у него больше половины мира знакомых.
— Нет, мы еще до училища с ним раз встречались… — Карл прикусил язык, но было уже поздно.
— Никак амнезия прошла? — приятель аж подпрыгнул на стуле.
— В некотором роде. — кисло отозвался Геббельс.
— Тогда выкладывай, откуда вы знакомы. — потребовал Йоган.
— Понимаешь… — столь же кисло ответил пришелец из будущего. — Это секретная информация. И вряд ли ее рассекретят в ближайшую тысячу лет.
— Что ж, если ты считаешь, что он тебе поможет, попробуй. — сказал герр Дитмар, обрубая разговор о секретности. — Дальше порога не прогонят.
В воскресенье, семнадцатого марта, Карл-Вильгельм Геббельс, облаченный в парадную форму, стояла на пороге особняка Йозефа Геббельса, до которого его довез герр Арндт на своем автомобиле.
— Что вы хотели, молодой человек? — вопросила открывшая дверь горничная.
— У меня дело к герру Геббельсу, которое не терпит отлагательств. — ответил Карл. — Если он дома, скажите, что о встрече просит его однофамилец из две тысячи шесть. Он поймет.
Пять минут спустя ему предложили пройти и проводили в кабинет хозяина.
— Хайль Гитлер! — Карл вскинул руку в нацистском приветствии и щелкнул каблуками сапог.
— Хайль Гитлер. — ответил рейхсминистр — настоящий, а не непотопляемый, — молодому человеку. — Присаживайтесь.
Карл сел в кресло.
— Итак, вы все вспомнили. — задумчиво произнес Йозеф Пауль. — И пришли с этим ко мне. Почему?
— Да я, собственно, не поэтому пришел. — улыбнулся Карл. — Та информация о будущем, которой я располагал, уже не представляет ни для кого ни малейшего интереса.
— Политическая — да. Техническая — нет.
— Это я не подумал. — пробормотал Карл.
— Молодежь. — вздохнул хозяин кабинета. — Больше чем на один шаг вперед ничего не продумывает. Надеюсь о том, кто вы такой на самом деле, вы не распространялись?
— Обижаете, герр рейхсминистр. — ответил молодой человек. — Я, конечно, может и не государственного ума человек, но ведь и не идиот же.
— Это верно. — вздохнул его собеседник. — Насколько я помню записи, вы на редкость здравомыслящий юноша. Что ж, то, что гипнотический блок сломан, и что с этим делать, я обсужу лично с Фюрером. Ну а вы, выкладывайте. Что ж это у вас за дело ко мне?
— Я бы хотел жениться. — сказал Карл.
— Ну так женитесь. — улыбнулся Йозеф Геббельс.
— Но я не могу этого сделать до окончания обучения, а покуда рапорт пройдет все инстанции…
— Хотите, чтобы я ускорил его прохождение? — «министр правды» задумчиво улыбнулся. — И как скоро хотелось бы венчаться?
— Отпуск у меня небольшой. — осторожно произнес Карл-Вильгельм. — Но хотелось бы за него успеть.
— Девица в положении? — строго, едва не обвинительно, спросил хозяин кабинета.
— Э… Наверное нет. — смутился Карл. — Мы помолвлены…
— Так это же в корне меняет дело. Кстати, кто она? Немка, я надеюсь?
— Так точно. Аделинде Арндт.
— Арндт, Арндт… Что-то знакомое.
— Танковая пушка Арндта. — подсказал фенрих. — Это его племянница. В смысле, не пушка племянница, а…
— Я понял. — отмахнулся рейхсминистр, и взялся за трубку телефона. — Соедените с Рёдером.
Несколько минут прошло для Карла в томительном ожидании.
— Добрый день, герр гросс-адмирал. — наконец сказал Йозеф Геббельс. — Вы еще помните, кто такой объект «К»? Нет, никаких проблем нет, просто он надумал жениться, а кадетам… Рапорт? Да долго ли его написать? Вот и я говорю. Завтра? Очень хорошо, будет. Благодарю за понимание. Всего доброго.
Министр положил трубку на рычаги.
— Завтра явитесь в ОКМ к восьми утра с рапортом. Пропуск вам гросс-адмирал сейчас закажет. Зайдете к нему, он лично завизирует.
— Спасибо, герр Геббельс! — с чувством произнес Карл. — Не знаю как вас и благодарить.
— Обзаведитесь детьми побыстрее. — усмехнулся тот. — Это все? Ничего больше просить не будете? Роль Анакина в кино, или там Луну с неба?
— Никак нет. — Карл улыбался до ушей. — Луна и на небе хороша, а актер из меня никакой. Фильм кстати получился не хуже нашего. А Вайсмюллер в роли Кеноби, это вообще что-то невообразимое. Разрешите идти?
— Идите, вас проводят.
Когда дверь за посетителем закрылась, Геббельс позволил себе самодовольно улыбнуться.
— Не хуже фильм получился, выходит? Ну еще бы, половина аниматоров мира над ним работала, чтоб заменить эти их «спецэффекты» — даже Диснею заказ перепал. Однако, похвала потомков дорогого стоит.
На следующий день, ровно в восемь ноль пять утра, Карл был в кабинете Рёдера.
— Уже успели. — усмехнулся командующий военно-морскими силами Германии, бросив взгляд на награду фенриха. — Оперативно. Давайте рапорт.
Карл протянул лист с рапортом, гросс-адмирал быстро его просмотрел, и поставил визу.
А потом была свадьба. И короткий медовый месяц. А затем учеба, и радость возвращения домой, когда наступил летний отпуск. И еще более бурная радость — когда наступил отпуск зимний. И короткий визит домой перед направлением к месту службы, когда все экзамены были сданы и Карл получил лейтенантские погоны. И такая радостная новость.
— А через три месяца я еще и отцом стану. — добавил Карл.
— Поздравляю, лейтенант. — ответил Кречмер. — Действительно, поздравляю. Значит у нас стало на одну причину больше для того, чтобы вернуться из рейда.
Лондон, Букингемский дворец
01 августа 1941 г., пять часов вечера
В пять часов вечера, в Великобритании, принято пить чай. Семьи собираются за столами, джентльмены — в клубах, деловые партнеры… Ну, это зависит от того, что за партнеры.
Вот Его Величество Георг VI, например, пригласил сегодня на чашку чая генерал-лейтенанта Бернарда Лоу Монтгомери, который возглавлял оборону и столицы, и всей Восточной Англии вообще.
Молчаливые слуги накрыли на стол и оставили монарха и генерала наедине, дабы не мешать обсудить важные, им одним понятные дела.
