Леон Стоувер - Стоунхендж

Глава 5

Итак, все, что мы знаем о кельтах и о варварской Европе к югу от Альп во времена Гомера, свидетельствует, что Стоунхендж представляет собой памятник героического периода. Он не мог быть астрономической обсерваторией – как предположил Джеральд Хокинс в своей работе 1965 года «Разгадка Стоунхенджа», – построенной для определения зимних и летних солнцестояний и предсказания затмений; утверждать подобное – значит переносить интересы вавилонян четвертого столетия до н. э., если не наши собственные научные интересы, – на весьма архаическое прошлое.

К тому же пастухи ранней Европы свои знамения искали, обратившись к земле, и о начале зимы или весны судили по состоянию травы, так они определяли наступление самайна и белтина по кельтскому календарю, Дня Всех Святых и Майского Праздника по нашему.

Самайн обозначал наступление нового языческого года, поворот к осени, когда кельты загоняли домой коров, которых они могли прокормить зимой, и забивали на мясо лишних. Праздник этот, когда домой являлись и души умерших, был христианизирован при Карле Великом, около 813 г. н. э. в виде кануна Дня Всех Святых.

К тому времени новогодний сочельник уже сдвинулся к середине зимы, в 1 января, в соответствии с римским календарем, зафиксировавшим сельскохозяйственный календарь первых лет существования Рима. Учитывая разницу между цивилизованным и варварским обществами древности, мы полагаем, что пастухи-йернии собирались на День Всех Святых; тогда и происходило в Стоунхендже великое собрание всех пяти племенных государств.

Установленная связь с Микенами позволила нам драматизировать события с помощью Эсона, усмотревшего в сооружении Стоунхенджа способ объединить йерниев, дать их воинственным государствам политический центр и место сбора и, таким образом, отвлечь от постоянных набегов на оловянную копь его отца Перимеда, расположенную в западной части Корнуолла. Он совершил героический подвиг в войне между Микенами и Атлантидой, но исход ее был решен взрывом Феры. От незавершенного Стоунхенджа остались только руины, которые мы видим поныне.

Глава 6

Но что это за руины! В Великобритании Стоунхендж представляет собой второй по привлекательности аттракцион, который посещает около миллиона туристов в год.

Во все более увеличивающемся количестве они посещают руины, начиная с 1740 г., когда антиквар Уильям Стакли опубликовал свой «Стоунхендж: реставрированный храм британских друидов». Эта книга не только впервые сделала монумент популярным, но и создала образ друидов в национальном сознании британцев.

Конечно, Стакли имел в виду друидов Кельтской Британии, а не Древний орден друидов, своим появлением на свет обязанный его писаниям. Не имея на то никаких оснований, псевдодруиды присвоили белые одеяния и ритуал Вольных Каменщиков, и в середине лета их можно встретить среди камней Стоунхенджа, одновременно привлекающих к себе и маньяков от астрономии.

По каким-то непонятным причинам интеллектуалы, чтобы дискредитировать этих ложных друидов, старательно уверяют, что реальные друиды не имеют со Стоунхенджем ничего общего.

Конечно, Стакли не имел представления об истинной древности монумента, однако он обладал бесспорной проницательностью, позволившей ему понять природу создавшего монумент общества, в котором жрецы – шаманы или друиды, служили политическим нуждам вождей.

И хотя он видел в Стоунхендже «храм», а не «форум» или, точнее, нечто вроде парламента, как это делаем мы теперь, вполне очевидно, что если в кельтские времена воины и жрецы совместно правили классом производителей, то аналогичные отношения должны были складываться уже в протокельтском обществе.

Если возле Стоунхенджа обитали воины бронзового века, похороненные вокруг него со своими боевыми топорами, значит, вместе с ними существовали и друиды бронзового века.

Так было устроено общество в индоевропейских племенных государствах повсюду от Индии до Ирландии. В арийской Индии мы встречаем браминов, а в кельтской Европе – друидов. Обнаруженные Цезарем в Галлии общественные структуры известны ирландским героическим сагам.

С ними мы сталкиваемся и в Пенджабе времен вторжения ариев. Их существование отражено и в прославляющих победы ариев гимнах, созданных как раз во время сооружения Стоунхенджа.

Таким образом, жрецы-друиды, воины и неолитические общинники составляют основу социального порядка всех племенных государств в индоевропейском ареале. В качестве обобщения можно привести следующую таблицу:

Жрецы, Воины, Производители

Арийская Индия, брахманы, кшатрии, выйшью

Кельтская Галлия, друиды, всадники, плебе

Кельтская Ирландия, друи, ри, айре

Более того, слово, обозначающее друидическую мудрость и знания, сходно во всех трех языках: санскрите, галльском и староирландском.

Санскритское слово «веда», присутствующее в обозначении ведических гимнов, обозначает знание или, дословно, видение, умение зреть и связано с галльскими и ирландскими словами, обозначающими мудреца или друида.

«Ригведа», самая священная книга индуизма, окончательно записанная британскими колонистами в начале 1800-х гг., многие столетия передавалась в устной традиции потомками захватчиков-аряев, погубивших хараппскую цивилизацию на северо-западе Индии. Книга эта написана на санскрите, языке, являющемся мертвым для всех на земле, кроме браминов, которые пользовались им только в устной речи, позже и в письменной форме. Брамины в арийской традиции соответствуют друидам, поэтам-панегиристам, и до сих пор прославляют героев-богов, некогда вторгшихся в Пенджаб, а позже обожествленных. По сути дела, «Ригведа» состоит из 1028 стихов, восхваляющих разных богов, вождем которых является Индра, громовержец и колесничий, – именуемый у римлян Юпитером, у греков – Зевсом и Тором – у скандинавов. В Индре мы видим апофеоз индоевропейского вождя-воина. «Как птиц небесных разметывает он достояние врагов». Он – «тот, который властвует над лошадьми, колесницами, деревнями и скотом». Более того, он «разрушитель городов», как и Одиссей, носящий почетный титул «полипторос» – «штурмующий города». В качестве бога Индра мечет молнии с колесницы, в другие моменты обходится стрелой и луком.

В бой за боем ты вступаешь храбро,Крепость за крепостью ты разбиваешь…Ты убил Каранджу и ПарноюОстрейшим ободом колеса Атитхичвы…Ты вместе с Сумравасом,оставшимся без сторонников,Этих царей народов – два десятка пришедшихШестьдесят тысяч девяносто девять воинов,о знаменитый,Поверг ниц колесом от колесницы….[9]

«Риг» на санскрите означает хвалебную песню, а «веда» означает знание, слово это родственно английскому «вит», обозначающему ум, разум и в конечном счете восходящему к индоевропейскому корню слова «видеть». В эту категорию попадает и слово «видео». Слово, обозначающее происходящее на экранах телевизоров. Восходит к корню, обозначающему священное знание у браминов Индии и кельтских друидов…

Кельтские мудрецы в записках Цезаря именуются по множественному числу галльского наименования: друиды – «трижды зоркие». К корню «ид» или «вид» (видящий, мудрый) присоединяется усилительная приставка дру или три, отсюда и «трижды мудрые», галльская форма друи. Число три служило интенсификатором во всех индоевропейских языках, ср. французское «tres» и английское «terrific».

Индоевропейские божества образуют триады: Брама, Шива и Вишну у индусов; Зевс, Посейдон и Аид у греков. Боги эти олицетворяют универсальные принципы, правящие небом, землей и подземным миром: создание, разрушение и сохранение. Можно предположить, что трилиты Стоунхенджа также символизировали эти космические основы. Подобный смысл им могли приписать друиды, связанные с уэссекскими воинами, чьим политическим монументом и является Стоунхендж. Архитектура его безусловно должна согласовываться с функциональной ролью памятника, выполняющего роль центра хорошо спланированного некрополя.

Деяния нашего героя, друида Немеда, полностью согласуются с классической моделью. В героическом обществе друиды и брамины легитимизируют политическую власть воинов над классом производителей, хранят в памяти генеалогии вождей и если не воспевают их доблесть, то освящают места племенных сходок, соблюдают обрядовый календарь, совершают жертвоприношения и читают знамения. Друидические обряды в латенской Европе требовали человеческих жертвоприношений; обреченные в жертву закалывались кинжалами или сжигались, так свидетельствует Посидоний, однако нынешние псевдодруиды и их романтически настроенные почитатели предпочитают не задумываться об этом.

В той же мере подлинны и воинственные йернии. В нашем романе они изображены как герои, а не солдаты. В эпической литературе героев уподобляют диким зверям. Кухулин именуется «кровавым псом», воины у Гомера «хищные львы» или «шакалы». Действительно, герои сами выбирают себе соответствующий символ, они ценят особую свирепость в диких животных. О многом говорит описание внешности галлов, приводимое Посидонием: