Максим Шейко - Мир за гранью войны

Посетив Вильнюс, Минск, Ригу, Петербург, Москву, Смоленск и Киев, Гейдрих был вынужден констатировать, что, не смотря на все принятые меры, подавить партизанское движение полностью не удалось. И если в сумятице тотального наступления 41-го года бардак в тылу и шалости партизан еще можно было списать на последствия масштабных боевых действий и свалить таким образом ответственность на армию, то теперь, по прошествии почти года после начала войны, мириться с создавшимся положением было нельзя. Фронт ушел далеко на восток, большинство захваченных "восточных территорий" были переданы под контроль оккупационной администрации, зона армейской ответственности теперь ограничивалась двухсоткилометровой полосой, непосредственно примыкающей к линии фронта. А партизаны между тем никуда не делись.

Вот о том, что нужно сделать для выхода из сложившейся ситуации, Гейдрих и разговаривал в один из погожих майских дней с гауляйтером Украины бригаденфюрером Отто Вехтером в его новой киевской резиденции.

— Итак, бригаденфюрер, в целом я доволен обстановкой. Ваши достижения на посту гауляйтера… впечатляют. Но! — Гейдрих выдержал театральную паузу, после чего продолжил, как ни в чем не бывало. — Но, сложившаяся ситуация все же далека от совершенства.

Правитель Украины перевел дух — кажется, высокий берлинский гость настроен благодушно. Приезжавший месяц назад Геринг, помнится, был куда менее адекватен. Гейдрих между тем прекратил созерцать цветущие каштаны и, отвернувшись от окна, облокотился на подоконник, соизволив, наконец, посмотреть на хозяина кабинета. Тревоги, терзавшие Вехтера и явственно читавшиеся на его полноватом лице, не укрылись от цепкого взгляда обергруппенфюрера, вызвав легкую снисходительную усмешку. Но улыбка лишь скользнула по тонким губам и исчезла без следа. Когда Гейдрих вновь заговорил, его голос был спокоен и бесстрастен, а мимика была не богаче чем у статуи.

— Я за последние две недели посетил все новые административные единицы, созданные нами на оккупированных территориях СССР. Могу вас поздравить — лучше, чем в Украине, дела обстоят только в Прибалтике. Учитывая политическую и этническую специфику этого региона, данный факт ни в коем случае не следует считать упреком. Я рад, что не ошибся, когда рекомендовал фюреру назначить вас главой рейхскомиссариата "Украина". Однако, довольствоваться достигнутым было бы не разумно — ведь человеку свойственно стремиться к лучшему! Вы согласны?

Вехтер торопливо кивнул и поспешил подтвердить свой жест словами:

— Конечно, обергруппенфюрер! — по всему выходило, что гроза еще отнюдь не миновала.

— В таком случае, я хотел бы услышать от вас: почему партизанское движение на вверенных вам территориях до сих пор не ликвидировано и что делается для исправления сложившегося положения?

— Делается всё возможное, обергруппенфюрер. Большинство партизанских отрядов, создавшихся прошедшей осенью и зимой на основе местных большевистских партийных организаций, сотрудников НКВД и остатков окруженных частей, уже ликвидированы. Оставшиеся будут ликвидированы в течении месяца-двух. В этом нам оказывают большую помощь вспомогательная полиция из местных и мирное население — меры по стимулированию оказались весьма эффективными.

Гейдрих вновь изобразил бледную улыбку:

— Да, я оценил идею награждать деньгами и землей за выдачу партизан, либо сведения о них. Правда такие же меры предпринимаются и в других районах, но в России они менее эффективны.

— Это связано с особенностями населения. Здесь крестьяне более склонны к индивидуализму в ведении хозяйства, нежели на территории собственно России. К тому же у многих есть серьезные претензии к советской власти. Я докладывал об этом и рекомендовал изменить нашу политику на украинских территориях в сторону роспуска колхозов и введения вместо этого продналога на частные хозяйства.

— Я читал ваш доклад и, в общем, согласен с ним. Но фюрер не склонен в ходе войны предпринимать столь серьезные шаги — будущий статус этих территорий еще не определен, поэтому пока что существующий status quo будет сохраняться. С недовольством населения придется бороться другими методами.

— Понимаю, обергруппенфюрер. Благодарю за оказанную поддержку. К сожалению, рейхсмаршал, которому я также докладывал свои соображения, не согласился с моими доводами, хотя и был доволен объемами поставок сырья и товаров с подконтрольных мне территорий.

— Можете не обращать на него внимания. Я знаю, что он ратует за усиление репрессий, но этот вопрос находится вне его компетенции. Так что можете об этом не беспокоиться. А теперь я все же хотел бы услышать о КОНКРЕТНЫХ планах по наведению порядка на подконтрольных вам территориях. — Жесткий взгляд Гейдриха прекратил рассеянно блуждать по обстановке кабинета и требовательно уперся в лицо бригаденфюрера.

Вехтер торопливо промокнул платком взмокший лоб. Шеф РСХА только что более чем ясно дал ему понять, кто сейчас определяет политику на восточных территориях, так что ошибиться сейчас было нельзя — другого шанса может и не быть. Глубоко вдохнув, гауляйтер начал обстоятельно излагать свои планы по наведению порядка.

Вспоминая этот разговор по дороге в Винницу, Гейдрих не мог не согласиться с доводами бригаденфюрера. Действительно, территория, оккупированная немецкими войсками, слишком велика. Контролировать ее своими силами в условиях продолжающейся войны — накладно. Даже не смотря на то, что в течении осени-зимы 41 г были сформированы и переброшены на восток 6 новых охранных дивизий из генерал-губернаторства и Франции, войск все равно не хватало. 15 охранных дивизий на полтора миллиона квадратных километров это почти ничто. Охранные батальоны, части полиции порядка, всевозможные тыловые части и отряды организации Тодта конечно тоже помогали, но не решали проблему.

Более-менее полно удалось подавить советское сопротивление только в крупных городах — здесь Гестапо оказалось на высоте, чем Гейдрих не без оснований гордился. К тому же, главные рассадники большевистского подполья — Москву и Петербург просто выморили голодом и холодом. Городская инфраструктура была разрушена в ходе боев, а организацией подвоза продовольствия для населения немецкое командование даже не пыталось заниматься. В результате за истекшую зиму население в обеих столицах сократилось раз в 10.

Не плохо складывалась обстановка и в южных степных районах — там партизанам просто негде было прятаться. Но наиболее перспективными оказались новоприобретенные национальные окраины Советского Союза — Прибалтика и Западная Украина. На этих территориях не только быстро и эффективно решили "еврейский вопрос", причем практически без немецкого участия, но и проявили огромное рвение в борьбе с любыми проявлениями коммунизма.

Собственно, предложение Вехтера сводилось к тому, чтобы придать антикоммунистическим настроениям определенной части населения СССР необходимую организацию и дополнительный стимул. Гауляйтер Украины собирался перейти от формирования из местных жителей отдельных батальонов вспомогательной полиции к созданию серьезных воинских подразделений, способных не просто сидеть по селам, обеспечивая сбор продовольствия, а вести регулярные (и успешные!) боевые действия даже против крупных партизанских отрядов, управляемых и снабжаемых с "большой земли".

Для начала предполагалось сформировать охранную дивизию "Галиция" и 5 охранных полков. Эти формирования будут укомплектованы исключительно жителями Галиции, Волыни и Прикарпатья — регионов наиболее лояльных новой власти. В дальнейшем, если эксперимент будет успешным, возможно формирование новых частей. Такая мера по идее должна была не только предоставить необходимые для наведения порядка силы, но и послужить хорошим пропагандистским символом, углубив обозначившийся в советском обществе раскол. Вообще, как оказалось, у многих жителей СССР были большие претензии к советской власти. Этим было бы грех не воспользоваться. Всех проблем это конечно не решит — слишком уж многие недовольны тяготами и притеснениями, которые принес с собой "новый порядок", но все же, все же…

Гейдрих задумчиво побарабанил пальцами по стеклу автомобиля и проводил глазами проплывающие за окошком закопченные развалины какой-то церквушки, посреди сожженного дотла села. Почерневшие руины резко контрастировали с буйством по-весеннему яркой, еще не запыленной зелени. Увиденная картина живо напомнила виды Крещатика — центральной улицы Киева, которую он осмотрел во время своего визита в новоявленную столицу рейхскомиссариата. Там тоже были копоть и развалины, казавшиеся еще более уродливыми на фоне цветущих каштанов.

Советы, отступая из столицы советской Украины, заминировали многие дома, составлявшие главный архитектурный ансамбль города. Правда, из-за спешки, вызванной внезапным прорывом немецких войск на ближние подступы, довести работу до конца подрывники не смогли. Поэтому вместо тротила в подвалах в большинстве случаев ограничились большим количеством бутылок с "коктейлем Молотова" на чердаках. Именно это и послужило причиной многочисленных пожаров, когда германские войска все же вступили в город и заложенные заряды стали взрываться. Некоторые взрывы саперы все же успели предотвратить, а вот пожары бушевали долго. Вдобавок, оставшаяся в городе, советская агентура существенно осложнила борьбу с огнем путем порчи пожарного имущества. Так что теперь центр Киева производит довольно таки гнетущее впечатление…