Е. Пикринов - Прерванная поездка
Допустим, он согласится на контакт, что дальше? Придётся сдаться, а потом допросы. Нет, не хочу так. Потому, что мне не поверят, а потом суд и расстрел. Доказательств моего пребывания в будущем нет никаких. Что я помню про восемьдесят шестой год? ״Челенджер״ уже взорвался, как и Чернобыльская станция. ״Нахимова״ не спасли. Комета Галлея пролетела.... Хотя, когда она появляется, знают и без меня. Горбачёв должен был осенью встретиться с Рейганом.... Событий, которые произойдут в ближайшем будущем и послужат доказательством - я не помню. Хотя, знаю, когда Руст приземлится на Красной площади. Но это будет только через девять месяцев. Да и не факт, что произойдёт, после того, как поменялась верхушка.
В общем, на контакт я не пойду. Просто не смогу переиграть их, чтобы скрыться после встречи. Опыта нет никакого, если только не воспользоваться подсказкой из кино. Как вариант, можно поговорить по телефону, но за две-три минуты многое не расскажу. А если и прочитаю заготовленный текст, то нужно ещё и убедить собеседника, что я не тронулся умом после того, как пострелял кучу народа.
Можно написать письмо и отправить. Опять же, оно попадёт на стол Примакову, что не желательно. Он был своим для любой власти, а таким я не доверяю. Хотя..., есть один вариант. Залез в палатку и стал рыться в ящике. Нашлась тетрадь в сорок восемь листов, почти чистая. Так, эти три исписанных листа вырываем. И с обратной стороны тоже вытаскиваем, чтобы случайно не потерялось что-нибудь очень важное.
Они тоже не пропадут. На одном написал следующее:
״Уважаемый Владимир Александрович. Сегодня по радио услышал условленный сигнал, о том, что Вы согласны на контакт со мной. Не знаю, насколько верно моё предположение, но без уверенности в этом, я на такой шаг не могу пойти. Поэтому, передаю это письмо через своего знакомого, сотрудникам Вашего Управления. О том, откуда я знаю Вас и где штаб-квартира, подробно будет описано в следующем сообщении. Заранее оговариваю: Леонид Антипов не знает ничего, чем я ״прославился״ за прошедшие полтора месяца и где я сейчас. Если только ему ещё не попалось на глаза объявление о моём розыске. С ним случайно встретился накануне событий в Лужниках.
Если получите и прочтёте это письмо, то в двух номерах ״Вечерней Москвы״, начиная с двенадцатого сентября, поместите объявление о продаже пианино ״Ноктюрн״. И уточните, что у него сломана левая педаль. Укажите номер телефона, по которому я сообщу, где находятся бумаги, в которых полное разъяснение, почему я совершил то, что совершил. Оговариваюсь сразу, никакого отношения к агентуре СССР или иностранного государства не имею. К сожалению, не могу быть уверенным, что это письмо, как и следующее, попадёт Вам в руки. Иначе бы сообщил об одном предателе с многолетним стажем работы на ЦРУ. Впрочем, зачем скрывать, это Олег Калугин. Никаких доказательств, разумеется, я приложить не могу. А объяснение этому, Вы также найдёте во втором письме, гораздо более объёмном.
С уважением, Валерий Доронин.״
Конверта, конечно у меня нет. Впрочем, он и не нужен, не собираюсь доверить письмо почте. Да и никто в стране не доверял мало-мальски критические письма, адресованные центральным печатным изданиям или в министерства и ведомства, а также в ЦК КПСС и лично высшим руководителям. Почти в каждый вылет в Москву из аэропорта Владивостока, ко мне подходили люди и просили опустить там конверт в почтовый ящик. Потому, что знали, если местные почтовики увидят, что письмо адресовано в центральную газету или в какое-либо министерство, значит там критика местной власти. И письмо изымалось. А потом отправителю доставалось за вынос сора из избы.
Из бумаги склеил что-то типа конверта и заклеил его. Сверху написал имя получателя и приписку: ״Секретно. Лично в руки״. Твёрдо решил, что встречается лично ни с кем из властей, не буду. Никому из них не доверяю, даже своему визави. А то, что передам ему всё, что знаю, так это потому, что больше некому. Теоретически, можно и Рыжкову, он порядочный из высшего руководства. Но необходимой власти не имеет. Впрочем, обращу внимание Крючкова на него, как на одного из не многих, кто не скурвился. Затем засел за основной текст.
Это в начале казалось, что сесть и написать, будет легко. На самом же деле, долго сидел перед чистым листком. Потом решился.
״Я, Валерий Доронин, в результате случайных событий, из относительно далёкого будущего, непонятным мне способом, оказался в прошлом, то есть, для меня уже в прошлом, а для Вас в настоящем...״ и далее подробно описал последовательность событий с того дня. Затем перешёл на хронологию за все годы, особо сделав упор на ближайших пяти годах. Подробно остановился на политической карте мира, изменившейся за эти годы. Перечислил технические новинки, появившиеся за границей и распространившиеся повсеместно и про отсталость России в этом деле. Несколько страниц посвятил Китаю, ставшей второй экономикой мира и готовой занять первое место.
Потом перечислил всех известных политиков, чиновников, бизнесменов, явно или тайно влияющих на политику государства. Дал каждому развёрнутую характеристику, какую мог знать.
На следующий день дописал ещё пару страниц и понял, что на этом пора остановиться. А то захотелось перейти к мелким эпизодам, иллюстрирующий ״хищный оскал капитализма״, демонстрируемый бывшими партийными и комсомольскими работниками.
Тетрадь укутал в старые газеты, а потом герметично запаковал в полиэтилен. С письмом проделал подобное. Посмотрел на часы. Скоро час. Успею съездить, заложить пакет в тайник.
На попутке с брянскими номерами доехал почти до Очаково. Возле гаражей на Рябиновой улице окраине нашёл старую трубу и засунул в неё общую тетрадь. А вот письмо повёз Леониду домой, на съёмную квартиру. Кодовый замок открыл очень просто, его шифр был написан тут же на двери. Да и без него были видно сильно вытертые три цифры. Опустил в почтовый ящик и с ближайшего автомата позвонил ему. Но того дома не оказалось, а рабочего телефона он мне не написал.
Думаю, вернётся он часам к семи, а сейчас почти пять. Но ничего, пока доберусь до МКАДа, час и пройдёт. А там подожду вблизи автомата ещё столько же.
Но пришёл он уже в начале восьмого, я уже стал подозревать, что он и не придёт сегодня, мало ли у кого решит остаться.
- Валера!! Ты где пропадал?! Я уже подумал, а не подстрелили ли тебя тогда в Лужниках. Только открыл дверь, и тут ты звонишь, - в трубке послышался явно обрадованный голос Леонида.
- Спасибо за беспокойство. Сам за тебя переживал, кто его знает, в кого там целили, а ты возле трибуны хотел пристроиться.
- Возле трибуны не смог, там уже толпа была, стал сбоку, но не далеко.
- Так ты, наверное, и видел, как там всё было?
- Поначалу даже не понял, что произошло. Ельцина как будто толкнуло назад, а потом начало клонить обратно. Тут в него и вторая пуля попала. Те, кто сзади стояли, наклонились, чтобы понять, в чём дело и тут опять видимо стали стрелять, и они невольно закрыли его своим телом, приняли пули в себя, а так бы он мог и погибнуть.
- Надо же, досталось людям ни за что.
- А ты где был в это время?
- Я только прошёл под мостом, как увидел, что, что-то произошло, прервалось выступление. А так, хотел идти ближе к трибуне, тебя искать.
- Да, повезло тебе...
- Согласен. Слушай, я вот по какому поводу тебе звоню. Ты сегодня почту смотрел?
- Да, но мне ещё не успели написать, а газеты я не выписываю. Только хозяйские вынимаю.
- Что, ничего в ящике не было?! - я испугался не на шутку.
- Был какой-то самодельный конверт. Без марки и штемпеля. Детвора, наверное, подбросила, балуются.
- Куда ты его дел?!
- Сверху на ящики положил.
- Это я тебе в ящик бросил, так, как не застал дома. Быстро сбегай и забери! Я перезвоню, - и тут же повесил трубку, чтобы он не успел задать никаких вопросов, и так времени прошло много, вдруг кто-то подберёт
Минут пять не знал, куда себя деть. Наверно похожее чувство испытывал Филимон Шпак, из ״Трембиты״, когда обнаружил, что потерял свою красную книжицу. Торопливо кручу диск автомата. Щелчок, монета проваливается и в трубке опять знакомый голос.
- Валер, что за шутки? Причём здесь я и какой-то Крючков? Это тот, который артист, что ли?
- Конверт ты забрал?!
- Чего ты кричишь. У меня твой конверт, куда он денется. Погоди, сейчас вскрою, прочту, а потом отвечу на твоё письмо устно, так, как не знаю твоего адреса.
- Эй, погоди. Не вздумай открывать, это письмо не тебе.
- Что-то я не пойму тебя. Если письмо не мне, то почему ты бросил в мой ящик?
- Ладно, слушай внимательно. Я видел того, кто стрелял. И даже догадываюсь, кто за всем этим стоит. Всё это я написал в письме и хочу, чтобы ты отдал его адресату....
