Бен Элтон - Время и снова время
Кто это делал? Кому так понадобилось управлять другим человеком, подчинить своей воле и покорить дух одной-единственной личности?
Стэнтон разглядывал спящую женщину.
Сейчас она не казалась несгибаемой.
Спит. Белая подушка, лицо в обрамлении белого чепца, до подбородка укрыта белоснежной простыней, дыхание мягкое и ровное. Интересно, какими снами потчует ее подсознание?
У нее хорошее лицо. Черты резкие, угловатые, но благородные. Сломанный нос искривлен, однако не портит ее. Можно ли назвать ее красивой?
Разберемся, когда увидим ее глаза. Он видел их всего секунду, и тогда в них полыхало бешенство. Даже не вспомнить, какого они цвета.
Мысль о глазах неизбежно привела к Бернадетт. У той зеленые сияющие ирландские глаза. Улыбчивые, как поется в старой песне. Но в последнюю встречу они были вовсе не улыбчивые. Мокрые от горьких и гневных слез. Увидит ли он их снова?
Его собственные глаза слипались. Устал. Целые дни хлопочет и почти не спит. В кресле Стэнтон задремал.
Он почти заснул. Уже дышал в одном ритме со своей странной и загадочной подопечной. Товарищем. Вроде как сестрой.
Но, уплывая в сон, уловил какое-то движение.
Стэнтон понимал, что лучше обездвижить свою пациентку, привязав ее к кровати, однако рука не поднялась. На запястьях и лодыжках женщины остались следы от кандалов. Не хотелось добавлять новые. И потом, она казалась такой безобидной.
Но не сейчас.
Стэнтон разомкнул веки и увидел образ смерти. Ангел мщения в просторных белых одеждах пикировал на него, точно белый орел на кролика.
Теперь он видел ее глаза – раскаленные угли на ледяном лице.
На тумбочке лежали авторучка и блокнот – Стэнтон вел дневник наблюдений за больной. Сейчас ручка была в ее кулаке. Чернильный кинжал. Значит, она давно ее заприметила. Прикидывалась беспамятной и выжидала.
Если поискать, оружие всегда найдется.
Так говорил первый инструктор Стэнтона по рукопашному бою. Похоже, женщина прошла ту же школу.
Перо авторучки стремительно приближалось, намереваясь проткнуть правый глаз Стэнтона и вонзиться в мозг.
Хью успел отвернуться. Перо разодрало мочку и сломалось, ткнувшись в череп. Завершая бросок, женщина плашмя рухнула на Стэнтона.
Используя преимущество в весе, он вывернулся и навалился сверху, все же стараясь не задеть ее рану. В его интересах, чтобы она скорее поправилась, тогда он сумеет отговорить ее от попыток его прикончить.
Кресло опрокинулось, пара шмякнулась на ковер. Стэнтон пригвоздил женщину к полу.
– Хватит уже! – рявкнул он по-английски. – Я друг. Я тебя спас.
– Ты стрелял в меня! – прорычала женщина. Это были ее первые слова, не считая той реплики в больнице, когда она вообразила, будто ее хотят изнасиловать. Вроде бы шотландский акцент.
– А ты в меня! – Стэнтон как будто оправдывался.
– Потому что ты, мудак, собирался грохнуть кайзера!
– По плану Хроносов, – прохрипел он, удерживая ее на полу. – Я рыцарь Хроноса. Я знаю, кто ты. Знаю об ордене. Я свой.
К его удивлению, женщина перестала вырываться и даже вроде как улыбнулась.
Только улыбка ее была не радостной, но холодной и горькой, больше похожей на усмешку.
– Я знаю, придурок, – сказала женщина. – Знаю, что ты от Хроносов.
– Знаешь? – Стэнтон так изумился, что на секунду даже забыл об осторожности. К счастью, женщина не воспользовалась моментом. – Откуда?
– Мы прочли твое письмо.
Этого Стэнтон никак не ожидал. Во всей этой кутерьме с новым посланцем из будущего он совсем забыл о письме. Шанс, что его найдут, был минимальный, если не сказать ничтожный. Так, отчаянный бросок игральных костей, кивок в сторону истории.
– Господи, оно сохранилось?
– Да, лежало в подвале. Мы нашли его в ночь, когда я совершила путешествие в прошлое.
Теперь и она расслабилась. Похоже, драться больше не собиралась.
– Мы можем поговорить? – спросил Стэнтон. – Сейчас я тебя отпущу, ты вернешься в постель и позволишь осмотреть твои раны. Потом я закажу чай и мы поговорим, хорошо?
Помешкав, женщина кивнула.
Стэнтон опасливо поднялся. Протянул руку. Женщина раздумывала. Она всегда начеку и всякий жест воспринимает как угрозу, понял Стэнтон. Но еще очень слаба, а стычка ее совсем обессилила.
Женщина приняла его руку, он поднял ее на ноги. Она села на кровать, ложиться не стала.
– Ну говори.
Столько всего хотелось сказать. Стэнтон решил начать с последней ошеломительной новости:
– Значит, ты прочла мое послание? За сто одиннадцать лет оно уцелело?
– Уцелело. В моем времени Стамбул уже почти век был мертвым городом.
– Мертвым?
– Он опустел в повальный голод 1930-х. Как все города Восточной Европы и Малой Азии. Прага, Варшава, Будапешт, Сараево, Загреб, Стамбул. Партия не могла всех прокормить, поэтому горожан вывезли в деревни, устроив крестьянскую войну за съестное. От голода вымерли десятки миллионов, что, собственно, и требовалось. Уцелевшие пытались восстать, Партия ответила химическим оружием. К югу от Дуная отравили все что можно. Когда мы с Деканом вошли в запертый подвал, в Стамбуле уже восемьдесят лет не было ни единой живой души.
Голова шла кругом. Химическое оружие? Массовый голод? Что это за мир, из которого она прибыла?
Стэнтон пытался сформулировать вопросы. Начинай с насущных. Правило разведки: сначала разберись с главным.
– Почему ты пытаешься меня убить? – спросил он. – Ты же понимаешь, что я хочу тебе помочь.
– Мое задание – убить тебя.
– Но ты его провалила. Ты должна была меня убить, прежде чем я застрелю кайзера. А сейчас-то почему?
Глаза женщины вновь полыхнули гневом:
– Потому что ты угробил мой век, козел! – Она до подбородка задрала сорочку, открыв обезображенное тело. – Все это со мной сделал ты! И еще с миллионами людей. С миллиардами. Ты убил моих детей!!
Она опустила подол, но Стэнтон успел заметить, как напружинился ее пресс. Женщина подобралась, готовясь к новому броску.
– Не надо! – сказал он. – Тебе меня не одолеть. Нынче не твой день. После месяца на больничной койке в тебе весу как в пушинке. Так что брось. Ты еще не готова к боям.
Женщина смерила его тяжелым взглядом:
– Ты прав. Пока я не в форме. Но скоро оклемаюсь.
Она привалилась к кроватной спинке. Из прихожей по внутреннему телефону Стэнтон заказал чай, кофе, еду и вернулся в спальню.
– Как тебя зовут? – спросил он.
– Меня называли Кейти.
– Уменьшительное от Кэтрин?
– Нет. Кей-Ти. Уменьшительное от КТ503b678.
– Я – Хью Стэнтон.
– Знаю.
– Из письма?
– Нет. Я с детства знаю твое имя. Его знают все пионеры. Ты в учебниках истории.
– Правда? – опешил Стэнтон.
– Кривда. Конечно! Тебя проходят в школе. Чокнутый буржуазный фанатик-англичанин хотел подставить честных социалистов и ненароком разжег костер революции. Тебя прикрывала ирландская девка Бёрдетт, но ты ее предал и трусливо сбежал, оставив ее в лапах монархической полиции.
Стэнтон с трудом сглотнул, стараясь не думать о том, как поступили с Бернадетт, когда она его упустила.
– Но теперь ты понимаешь, что я не чокнутый фанатик, – сказал он. – В 2024-м меня вызвали в Кембридж. Тебя, наверное, тоже?
– Декан упоминал это буржуазное название, – кивнула Кейти. – Сейчас город значится под номером.
– Меня вызвали рыцари Хроноса.
– Что ты заладил. Говорю же, мы прочли твое письмо.
– Тогда тебе известно об ужасных событиях моего века. Я убил кайзера, чтобы предотвратить самую страшную войну в истории. Войну, ставшую вехой кошмарного столетия, в котором человечество поставило убийства на поток. За два десятилетия сгинули целые народы – евреи, цыгане, поляки, украинцы. Всех их убил коммунизм русских Советов.
Теперь Кейти и впрямь улыбнулась. Лицо ее разъехалось в широкой ухмылке – ухмылке без грана радости. Улыбке мертвеца.
– Я знаю, я читала письмо, – повторила Кейти. – Я знаю о твоей «страшной» и «Великой» войне, начавшейся с убийства эрцгерцога в Сараево… Скажи-ка, Хью Стэнтон, сколько длилась эта разрушительная война, это проклятье века, в котором ты родился?
– Одиннадцать лет, – ответил Стэнтон. – С 1914-го по 1925-й. Великая война шла одиннадцать лет.
– Надо же, одиннадцать лет. – В голосе Кейти слышался горький сарказм. – А скажи, капитан Стэнтон, сколько длилась Вторая мировая война?
Стэнтон растерялся.
В его веке не было Второй мировой войны.
В столетии, которое Маккласки хотела исправить.
В веке Стэнтона и Маккласки была только одна мировая война. Великая война.
– Хватило и одной, – сказал Стэнтон. – Этой бессмысленной бойни, которая шла больше десятка лет и уничтожила все великие европейские державы. Британию, Францию, Германию, Австрию, Россию.
– Но не Америку, – усмехнулась Кейти. – Американцы не участвовали в этой страшной войне, верно? В войне, которую ты называешь Великой?
