Гибель титанов ч.2 - Дмитрий Чайка
Умар прошел вдоль людей, выстроившихся в линию, и выровнял их рукой. Он не терпел беспорядка. Да! Мусульмане стояли ровными рядами и ожидали молитвы. Тут все были равны. И даже эмир Синда смиренно стоял где-то сзади, возвышаясь над толпой на полголовы. Умар милостиво кивнул ему и начал читать молитву. Как только халиф прочитал суру ан-Нахль, он произнес:
— Аллаху Акбар!
В этот момент из толпы верующих, расталкивая всех, к нему двинулся человек, которого здесь быть не должно. Да! Нахождение перса-огнепоклонника в святилище казалось всем просто немыслимым, и люди застыли в изумлении.
— На! Получи! — заорал Фируз и ударил халифа в плечо небольшим кинжалом.
Тот обернулся в изумлении, и тут же получил удар в живот.
— Собака убила меня! — неверяще произнес Умар, разглядывая собственную руку, обагренную кровью. А Фируз нанес ему еще один удар.
Люди закричали в испуге и бросились на выход, топча друг друга, а потому Надир, как ни пытался, пробиться вперед не мог никак. Перс, которого он вчера встретил на улице, вел себя как умалишенный. Он бил ножом направо и налево, и некому было дать ему отпор, ведь в мечеть ходят без оружия. Фируз, который еще вчера выглядел как обычный раб, сегодня стал тем, кем и был до этого. Он воевал с арабами и был взят в плен в битве при Кадисии, а потому не боялся крови. Десяток тел лежал на полу недвижим, но Умар был жив и лишь смотрел недоуменно на то, что происходит прямо перед ним. Его лицо покрывала смертельная бледность.
А Фируз, который рычал и хохотал как безумный, догнал еще какого-то бедолагу, который, на свою беду, стоял в первом ряду молящихся, и несколько раз ударил его ножом.
— Плохо дело! — сказал сам себе Надир и снял халат.
Он распустил свой тюрбан и намотал его на левую руку, а халат сжал в правой. Надир осторожно двинулся вперед, выставив перед собой обмотанный шелком кулак. Фируз зарезал еще одного человека, как вдруг увидел приближающегося Надира. Он с криком бросился вперед, размахивая ножом, но Надир либо уклонялся, либо парировал удары рукой. Несколько раз ему удавалось хлестнуть раба халатом по глазам, но тот не был трусом, и каждый раз с рычанием бросался вперед. Надир отбивался и ждал. Вот-вот подойдет помощь. Последний его удар халатом оказался особенно хорош, и его удалось набросить на голову. Фируз на мгновение растерялся, а Надир ударом кулака отправил его на землю и заорал:
— Ко мне, братья!
Перса уже обступили другие арабы, которые притащили с улицы камни и палки, и тогда раб плюнул в их сторону и косым взмахом перерезал себе горло. Выражение свирепой радости так и застыло на его лице (1).
— Вот собака, — выдохнул Надир и повернулся к Умару. Он крикнул. — Возьмите повелителя! Его нужно отнести в дом!
— Пусть Абдуррахман ибн Ауф закончит молитву, — морщась, сказал Умар, зажимая рану на животе. — Скольких убил этот пес?
— Семеро мертвы, — ответили ему. — Еще шесть ранено.
— Похороните убитых, как должно, — сказал Умар, — они умерли как мученики. Их ждет рай.
Халифа положили на большое покрывало и потащили к дому, а его сын Убайдаллах стоял у мечети на коленях и протяжно выл:
— Отец! Отец! Отец!
Вскоре он встал и решительно пошел в сторону дома. Он отомстит за эту смерть.
* * *Три дня спустя.
Халиф Умар умирал, и в этом уже не было ни малейших сомнений ни у кого. Он назначил шестерых, которые должны будут выбрать из своего числа нового повелителя правоверных. И все они из тех десяти, которым еще при жизни был обещан рай самим Пророком Мухаммедом.
Абд аль-Рахман, сын халифа Абу-Бакра, Абдурахман ибн Ауф, Тальха, аз-Зубайр, Усман ибн Аффан, муж двух дочерей Пророка, и Али, его двоюродный брат. Усман, помимо всего прочего, был славен тем, что до воцарения ислама в Аравии являлся одним из двадцати двух жителей Мекки, умевших читать и писать. Сам Пророк делать этого не умел.
Мечеть, где заседала шура, или совет выборщиков, окружили ансары. Эти жители Медины были второй по почету ветвью мусульман. И они уже смирились с тем, что выборы проведут среди мухаджиров, то есть среди тех беглецов, кто когда-то вместе с Пророком пришел сюда из Мекки, гонимый язычниками.
Выборщики, представители купеческой знати Аравии, были чудовищно богаты, но распорядиться своими капиталами толком не могли. Торговля с Константинополем и остатками Персии рухнула. И теперь каждый из этих богачей думал, как повернуть дело так, чтобы снова ходили караваны, и золото из их сундуков превращалось в товар, который снова превратится в золото. Такова была их натура. И они сами, и многие поколения их предков были купцами. Ислам несли на кончиках своих мечей люди, которые взяли потом под контроль южную часть Великого Шелкового пути. Персы-Ахемениды, Александр Македонский, персы-Сасаниды, арабы, сельджуки, а потом и турки-османы захватывали земли Востока с одной единственной целью — они хотели оседлать торговые пути. Этого же хотел и глава бану Мазхум Абдаллах ибн Аби Рабиа, который сидел рядом с Надиром и вслушивался в спор самых могущественных людей халифата.
— Видит бог, пусть они выберут того, кто захочет торговать, — шепнул Надир своему соседу. — Эти люди скопили миллионы дирхемов. Они сидят на полных сундуках серебра и мечтают снарядить караван в Константинополь.
— Воистину, — совсем тихо ответил тот. — Я сказал ибн Ауфу: если ты присягнёшь на верность Али, мы услышим и не