Корела - Герман Иванович Романов
Владимир ухмыльнулся — «вольности» необходимо вводить, а не отменять их в угоду эгоистическим устремлениям правящего боярства, которое их трактует исключительно в свою пользу. Хотят быть вроде польских магнатов, вот только хрен им за воротник, народ не будет в их «вечном холопстве». И вече теперь в каждом городе будут — самоуправление и есть основа любого общества, оно должно быть, и точка…
— Ты фсе в трутах и запотах, феликий госутарь.
От слов супруги Владимир поперхнулся — нахлынуло дежа вю — точно такую же фразу произнесла актриса в роли «царицы» в известном кинофильме. Но только тут прозвучало с непередаваемым шведским акцентом. Его обняли и приласкали — Катарина не соблюдала условности русских традиций. Впрочем, все местные боярыни и боярышни, попавшие в придворные, в окружение лютеранок, что составляли свиту жены, быстро перенимали европейские и «новые» традиции. Последние уже вводились, даже насаждались самим Владимиром. Дальше все как в поговорке — «ночная кукушка дневную завсегда перекукует». Обошлись без внедрения европейской моды только — слишком она уж вычурная, а для мужчин вообще не подходит. Из войска вообще безжалостно выгнана — война дело предельно рациональное, не до кружевных воротников и чулок, шляп с перьями.
— Огороды теперь высадят без моего ведома, мы можем уехать из Пскова. Работников я оставил, и пригляд за ними все лето уже ты держать будешь строго, Катенька. Так что рассаду высадят, в мае посадят — к осени с урожаем добрым будем. Так что голода можно не опасаться.
Владимир уже два года насаждал при всех городах «государевы огороды», своего рода действующие агрошколы. Семена из европейских стран пребывали всевозможные, всем находилось место на грядках. Именно в огородах и овощах спасение. Ведь недаром прибалтийские республики именовали «картофельными», а здешние земли от них не отличаются…
Легендарный Псковский Кром — древнейшая крепость в России. Отсюда княгиня Ольга, жена злосчастного князя Игоря. Вот где сердце России…
Глава 64
— Они хотели меня переиграть краплеными картами, только подзабыли, что в таких играх могут и карты «передернуть». А еще колоду на «свою» заменить, и тузы в рукаве спрятать, а то и джокера. Так что совсем иные игрища пошли, когда Владислава с престола «убрали».
Владимир зло усмехнулся — в политической борьбе не до сантиментов, его самого поляки не раз собирались убить. Он только той же самой «монетой» оплатил по накопившимся «счетам», только и всего. Зато брат Сигизмунд все возможности потерял для унии Речи Посполитой и Московского царства — и без того мизерные шансы превратились в иллюзию. А теперь и вообще исчезли, растаяли как туман над водой, как снег, брошенный на раскаленную плиту, как роса под яркими солнечными лучами. И все потому, что новгородские войска не только заняли тверские земли, в состав которых сейчас входили старинные новгородские вотчины, такие как Торжок, но и освободили их, при неописуемом восторге населения.
Дело в том, что момент для активных действий был выбран самый удачный — подготовленные войска, как только стало известно о смерти царя Владислава, которому кроме Москвы и окрестностей никто не думал присягать, тут же двинулись в «освободительный поход». Новгородский государь начал «собирать» русские земли под своим, естественно, верховенством. Все дело в том, что сейчас присягают не царству как таковому, а монарху и его наследникам, а когда их нет, то возникает возможность для всяких разных коллизий, чем и воспользовался Владимир. Впрочем, он был не первый — так без всякого Земского собора взошел на престол первый «Лжедмитрий», ведь все города и веси признали его как «законного наследника». Обошелся без него и царь Василий Шуйский, выкрикнутый боярами на Красной площади. И грех был не воспользоваться опытом данных прецедентов.
Подготовились к действу основательно, начиная от сосредоточения армии, заблаговременного подвоза провианта и фуража, идеологической обработки населения — без реализации последнего лучше было не дергаться. И еще масса чего сопутствующего — привлечение на свою сторону православной церкви, служилого дворянства и «черного люда», чеканки мельхиоровой монеты (ибо для войны нужны деньги), печатание «судной грамоты» государя Владимира Андреевича и многое другое.
И вот наступил исторический момент — Тверь, Торжок, Бежица, Старица и другие города, на проведенных вечевых сходах признали его не только государем, но и царем также, и великим князем тверским. И все законно — раз титулы валяются на земле, фигурально выражаясь, то грех их не поднять в этом «многоцарствии», что на русской земле годами жило и множилось. Так еще один претендент появился, которого духовенство, служилый и тягловый люд на вече признал полностью легитимным правителем.
На Тверь делался особый расчет — тут много исторически новгородских земель. К тому здешняя Старица была дарована в удел сыну государя Всея Руси Ивана III князю Андрею Ивановичу, который передал ее сыну Владимиру — последнего вместе с женой и малыми детками, и с боярами и детьми боярскими казнил Иван Грозный, приходившийся тому двоюродным братцем. «Добрые родственные» отношения, что тут скажешь!
Вот только дочь умерщвленного удельного князя оказалась женой датского принца и ливонского короля Магнуса, вполне законная владелица Старицы. А то, что Мария Владимировна пострижена в монахини, никакой роли не играло, ведь рядом ее сын стоит, законный король, известный по всей Руси воитель, среди титулов которого имеется государь и великий князь новгородский и псковский. И что характерно, сие никем не оспорено и признано — значит, и Старица его по праву, в виду полного отсутствия других претендентов, и законность подкреплена немалой силой. А раз это удел из тверских земель, то всем жителям следует признать нового государя, что обеспечит защиту и процветание разоренных Смутой земель.
— Попались бояре — Тверь меня признала, Поморье все за мной стало, а еще вологодские и белозерские земли. Оттого цепная реакция пошла, челобитные валом пойдут с присяжными грамотами. И не только мне присягают, но и наследнику Василию, и супруге. Расчетливы зело людишки!
Наличие первенца есть тот пусть дополнительный, но весомый довод, что склонит все русские земли на его сторону. Ведь речь идет о состоявшейся династии. А после освобождения Москвы Земской Собор он обязательно проведет, вот только не для игрищ боярских. Ишь, что удумали — землю он освободит, а им манипулировать собираются. И на Соборе выставят своего кандидата, которого
