Последний министр - Валерий Гуров
Министр приказал развязать бандиту руки и оставить их в кабинете наедине. Сыщики поколебались, но Александр Дмитриевич был непоколебим.
– Присаживайся, – Протопопов подвинул к бандиту чашку чая. – Угощайся и чувствуй себя как дома.
Преступником оказался небезызвестный член столичной банды Чугуна, свирепой и одной из самых жестоких преступных группировок, которая начнем греметь сразу после революции. Сейчас банда только набирала ход и приобретала почерк, а их основатель и бессменный лидер Чугун – Ванька Кузнецов, начал свою преступную поступь после дезертирства из рядов армии. Кстати, его братец легендарный в воровской среде Яшка Кошелёк ещё не начал своё дело вовсе, только через пару лет Яшка прогремит со своей выходкой, когда отберёт машину у лидера мирового пролетариата Владимира Ленина.
Так вот преступник, которого завели в кабинет Протопопова, был рецидивист и член банды «первого набора» – Федька Каланча.
Каланча хмыкнул, сел напротив Протопопова, перекинув нога на ногу и достал самокрутку. К чаю он не притронулся – западло пить с фараоном.
Федька прикурил и уже сделал первую затяжку, когда Протопопов выхватил сигарету из его рта и поломал.
Федька насмешливо поднял руки – понял, в кабинете у министра не курим.
Александр Дмитриевич долго высматривал глаза Каланчи, чтобы посмотреть в них, но глаза Федька бегали и не задерживались по долгу в одном месте. Тот ещё жучара. А когда их взгляды, наконец встретились, Федька игриво подмигнул Протопопову.
– Че зенки вылупил?
Настал момент сделать банде одно любопытное предложение.
Они долго говорили.
Вернее поначалу говорил в основном Протопопов, а рецидивист Федька Каланча только слушал. Но потом бандит быстро врубился что к чему и подстроился под обстоятельства. Когда Федька понял, что Протопопов его сюда для дела позвал, то сразу изменился в ту же минуту – подобрался весь, сразу посерьёзнел. Глаза бегать перестали, дебильная улыбочка исчезла. И раз, как бы так между прочим, чай пить стал.
Разговаривали около часа, а потом Федька Каланча первым протянул Протопопову руку и пожал крепко.
Зашедшим за Каланчой сыщикам, Александр Дмитриевич велел отпустить бандита восвояси. Все объявления с Федьки были сняты лично министром внутренних дел.
Следом в кабинет министра по вызову явился другой любопытный человечек. Никаким крупным начальником, руководителем или что-то вроде того, этот человек не был отродясь, как и не был он рецидивистом. Зато Михаил Алексеевич представлял из себя другую ценность. Он был техником станции техобслуживания автомобилей РБВЗ, располагавшейся в Петрограде на Эртелевом переулке, 10. И в целом Михаил Алексеевич был человеком, у которого руки растут из того места, откуда они должны расти у мужика. Федька то и дело нахваливал Мишку техника, когда разговор заходил об автомобилях.
– Присаживайтесь, Михаил Алексеевич, – пригласил гостя к столу Протопопов и снова предложил тому чувствовать себя, как дома.
Мастер был весь перепуган и зажат – ну как чего бы тебя вдруг вызвали в кабинет самого министра, явно ничего хорошего ожидать не следует.
Он подошёл, присел.
Самый простой мужик, на таких и держится любая страна.
– Отремонтировать милостивому государю Александру Дмитриевичу что-то надобно? Мотор сломался? – осведомился Михаил Алексеевич, не дожидаясь вопроса. – Починим, умеем.
– Не починить надо, Миша, а сконструировать, – мягко сказал Протопопов. – Одно любопытное изделие, скажем так по индивидуальному заказу.
Техник видно было успокоился, расслабился.
– Что нужно, делитесь, а мы на РБВЗ что-нибудь придумаем в меру возможностей скромных.
Ну на счёт скромных возможностей завода, это Михаил Алексеевич, мягко говоря, преувеличивал.
Протопопов, порылся в ящике стола и достал оттуда выпуск газеты, на днях попавшийся ему на глаза. В ней в одной из статей автор с восхищением рассказывал он неком чуде американской производственной мысли от компании Autoped Company, располагавшейся на Лонг-Айленде в Нью-Йорке.
Речь шла о электрическом самокате. Мол, если бы нечто подобное удалось внедрить и затем наладить широкое производство в Российской Империи для государственных нужд, то был бы в положительную сторону решён вопрос с нехваткой топлива, мобильностью и другим, другим другим. Конечно, все эти рассуждения автора статьи были не более чем словесным поносом, а сама статья оторвана от реальности (что автор статьи наверняка понимал сам), но интересовал «карликовый автомобиль» исключительно по другой причине. Автопед имел крайне любопытную систему управления через рукоятку руля и колонку рулевого управления. Чтобы начать движение, достаточно было толкнуть колонку от себя, а чтобы тотчас остановиться, напротив потянуть колонку на себя.
– Что-то такое вы можете сделать у себя? Чтобы нажал на колонку и вперёд едешь, на себя потянул – остановился.
Михаил Алексеевич взял снимок, поглядел.
– Обижаете, Александр Дмитриевич. Ну не чтоб прям такой, конечно, но сделаем запросто и будет не хуже, – резюмировал он после нескольких минут разглядываний Автопеда на газетном снимке. – Мы, милостивый государь, лучшие в мире моторы изобрели и вот этот ваш автопед без проблем сконструируем.
– Мне автопед не нужен, – покачал головой министр.
– А что тогда? – уточнил техник.
Протопопов поднялся, сходил к кладовой и выкатил оттуда инвалидное кресло, которое припарковал возле стола. Сиё кресло Протопопов велел прикупить одному из своих охранников накануне. Техник осмотрел кресло, быстро смекнув, что от него хотят.
– Вопрос цены. Платите и мы хоть на Луну полетим, если на то будет спрос. Прямо на вашей этой коляске, – расплылся в довольной улыбке техник, пожимая плечами.
– Понятно, Миша. По цене сойдёмся, заплачу столько, сколько скажешь.
– К какому числу вам эскиз представить, Александр Дмитриевич?
– Мне не эскиз нужен, а результат. Готовое инвалидное кресло с мотором.
Ещё с полчаса Михаил Алексеевич и Протопопов общались. Техник уточнял пожелания министра, задумывался после того, как Протопопов их озвучивал, но в конечном счёте кивал. Потом техник озвучил сумму за работу в несколько тысяч рублей и это не считая стоимости двигателя. Протопопов не торгуясь согласился.
И Михаил Алексеевич удалился, забрав с собой коляску.
Эпилог
