Мария Чепурина - С.С.С.М.
– Ну, рассказывай! – сказала негритянка, когда оба разместились на кровати.
– Нет, ты первая!
Джессика стала рассказывать. О его местонахождении и миссии в Брюнеции она, естественно, не имела ни малейшего представления. После срыва покупки Краслена у гангстеров и разоблачения обмана (ведь негритянка буквально на ходу придумала байку о том, что Джонсон якобы приказал уступить пленника буржуям) был серьезный разговор с товарищами и угроза исключения из партии. С трудом Джессика убедила соратников, что Кирпипичников – друг, а не враг рабочего класса. Поверили ей, кажется, не до конца, хотя от наказания избавили, учтя былые заслуги. Потом арестовали Джордана – всего через несколько дней после того, как он все-таки осмелился вступить в партию. Вскоре началась война. Бидонвиль разбомбили с первым же налетом, мать погибла под развалинами. Через пару дней хозяева особняка решили эвакуироваться, уволив предварительно всю прислугу. Джессика не была бы собой, если бы не сделала перед отъездом господ копию ключей для себя и не вернулась в дом самочинно, приведя с собой товарищей и однопартийцев.
– Для полиции у нас тут общежитие черно-белой дружбы, – пояснила негритянка. – Ты ведь уже слышал про то, что ввиду нехватки солдат наше правительство спешно объявило сегрегацию незаконной! Ха-ха! В общем, мы тут делаем вид, что ведем патриотическую работу среди негров и даем кров погорельцам. Даже плакат, вон, повесили. На самом деле это штаб компартии. Ну да, и общежитие заодно. Если у вас с товарищами нет других, более интересных предложений, где ночевать, то милости просим… Кстати, ты так толком и не рассказал мне о них.
– Это ученые, Жеся! Может, это и покажется тебе невероятным, но они создали оживляющий препарат для Вождя!
Кирпичников кратко пересказал историю похищения и освобождения троицы.
– …Так что теперь наша цель – как можно скорее получить доступ к телу Вождя и воскресить его. – завершил Краслен. – Кстати, ты в курсе, что про секрет фабрики Памперса знает теперь весь город?
– Естественно, в курсе! Это теперь и не фабрика. Памперс переметнулся на сторону Брюнеции и уехал. Здание его фабрики национализировали. Теперь это просто хранилище тела Вождя. Его берегут как зеницу ока! Несколько кругов оцепления по периметру, зениток – без числа, а сверху – гигантское зеленое полотнище, чтобы бомбардировщики думали, будто здесь парк, а не фабрика. Тело Вождя – это шанс получить подкрепление для нашего правительства.
– Да, его хотят обменять на военную технику.
– Технику и солдат. А с Ангелики – Вождь плюс освобождение из тюрем всех коммунистов, включая Джона Джонсона.
– Ты думаешь, они смогут договориться?
– Понятия не имею. В любом случае надо поставить красностранских руководов в известность о том, что сюда прибыли ученые и оживляющее средство. Завтра я познакомлю тебя с членами нашего ЦК. У них есть выход на комкрин. Думаю, проблемы это нам не составит.
– Завтра, – сказал Краслен и нежно улыбнулся.
– Да. Завтра! – ответила Джессика, принимая горизонтальное положение.
…Все-таки она не шла ни в какое сравнение с Кунигундой!
29
– А ведь это тот парень, что привез бомбу для Джонсона по указке предателя Буерова, не так ли, Джессика? Неужели ты думала, я его не узнаю? – Негр-рабочий в синих хлопковых штанах на подтяжках и клетчатой красно-синей рубахе скептически усмехнулся.
– Это он, товарищ Паттерсон! Он был на тех плакатах. Но сколько можно повторять: по ошибке, только по ошибке! Кирпичников – друг коммунистов, друг негров!
– И твой приятель, как я понимаю, – в том же скептическом тоне добавил член ЦК ангеликанской компартии.
– Какое отношение это имеет к делу?.. – Джессика немного смутилась. – Между прочим, Съезд профсоюзов Краснострании уже принял резолюцию о невозможности осуждения сексуально раскрепощенных пролетарок, и довольно давно… А Краслена обвинили незаслуженно! Если он и не был достаточно бдителен с Буеровым, если и поддался его предательским уговорам, то теперь вполне искупил свою вину! Он спас пролетарских ученых!
– Я не имею ничего против резолюции профсоюзов, дорогая товарищ, но боюсь, что это любовное увлечение совсем отбило у тебя классовое чутье… Тобой движут эмоции, Джессика. А какие доказательства есть у тебя и у Кирпичникова? Почему я должен верить, что он действительно был в Брюнеции, а эти люди – похищенные ученые?
– Пустите меня к телефонному аппарату! – выкрикнул по-краснострански стоявший поодаль Заборский. – Я позвоню уполномоченному по здравоохранению, позвоню самому Робеспьерову, он меня знает, он скажет вам, кто мы такие! Краслен, переведите!
Паттерсон бросил на ученого недовольный взгляд.
– Кирпичников, успокойте своих друзей! – сказал он. – И перестаньте стоять столбом, скажите хоть слово сами, пока я не арестовал вас!
Краслен выглядел кисло. Котелок у него практически не варил. Прошлой ночью они с Джессикой уснули в четвертом часу, а в половине пятого утра начался воздушный налет. Прикорнуть в убежище не удалось: младенцы орали, детишки постарше просили еды, несколько женщин оплакивали погибших. В шесть, когда тревога закончилась, оказалось, что опять не до сна: в двух шагах от бывшего господского особняка разбомбило больницу. Раненые кричали из-под завалов, и пройти мимо было невозможно. Четыре часа подряд негры, ученые и Краслен разбирали остатки здания, вытаскивая из-под бетонных обломков живых и умерших. Завтрака не было: хлеб в магазины почему-то до сих пор не завезли. В десять в штаб явился Паттерсон. Общение с ним происходило в бывшей хозяйской гостиной, где фамильные портреты в золотых рамах и вычурные обои контрастировали с гамаками из брезента, подвешенными к лепному потолку, и лежащими на полу старыми одеялами. Краслену очень хотелось убедить ангеликанскую компартию в своей невиновности и оживить Вождя, но гораздо сильнее он мечтал о том, чтобы выспаться и поесть.
– Товарищ! – произнес он. – Ваши сомнения справедливы и обоснованны. Однако лучшее доказательство наших идей и намерений – созданный силой пролетарского разума оживин! Яков Яковлич, покажите!
Заборский вытащил из внутреннего кармана пробирку и продемонстрировал Паттерсону.
– Откуда мне знать, что внутри? Может, это яд? – парировал тот. – Вы хотите, чтобы мы, коммунисты Ангелики, уговорили красностранское руководство обменять военную помощь на тело Вождя, а затем передали вам, незнакомым и не внушающим доверия людям, это тело для введения туда непонятно какой жидкости?
– Характеристики товарищей Заборского, Вальда и Юбера вы можете получить от компартий их стран. Обратитесь к руководству Рабинтерна.
– У вас есть документы, подстверждающие личности?
– Дело в том, что…
– Понятно. В таком случае мне нужно просить у компарти не только характеристики, но и ваши фотографии, чтобы убедиться, что вы действительно те, за кого себя выдаете. Телефакса у меня нет, а почта сейчас практически не работает. Вы же понимаете меня?..
– Я ручаюсь за них! – воскликнула Джессика.
– Помолчи! – ответил Паттерсон. – Тебя надо было бы судить за то, что привела в штаб непроверенных людей. Джонсон так бы и сделал, так что скажи «спасибо», что он в тюрьме и что я его замещаю. Ограничимся пока что домашним арестом на всякий случай.
– Но…
– Никаких «но»! Совсем распустились без Джонсона! А что касается вас… – негр повернулся к Краслену с учеными, – …придется вам на деле доказать действенность своего так называемого «оживина». Прошлой точью погиб наш товарищ…
– Оживин годится не для каждого случая! – поспешил сказать Кирпичников.
Паттерсон взглянул на него сурово.
– Ему оторвало ногу, и он умер от потери крови, – завершил негр. – Или ваше средство работает только на красностранцах?
Кирпичников перевел для ученых.
– Нога – не страшно, – сказал Вальд. – Наверное, справимся. Какая группа крови?
Группу крови Паттерсон не знал. Заборский заявил, что в таком случае можно перелить нулевую, а нулевая как раз у него самого. Краслен тоже выразил готовность поделиться своей кипучей и пролетарской.
– Кажется, мы обо всем договорились, вот и отлично! – резюмировал негр. – А сейчас прошу вас всех пройти в комнату Джессики и оставаться там. Оборудование и пациента вам доставят. Бейкер, Бакстер – назначаю вас охраной!
Двое негров вытянулись во фрунт.
– Дожили! – пробормотал Заборский. – Нас арестовывают коммунисты!
– Все будет нормально! – прошептал в ответ Краслен. – Вы оживите погибшего и нам поверят! Кстати, он тоже теперь научится предсказывать будущее?
– Если бы я знал! – сказал ученый.
Вечером того же дня Джессика сидела с Красленом на полу собственной каморки и думала, вероятно, о том, что еще ни разу здесь не было так тесно и даже в страшном сне ей не снился одноногий мертвый парень на ее кровати.
