Роберт Сойер - Люди
— Я не в курсе относительно ваших правил протокола, — сказала Мэри. — Я не политик, не дипломат и ли что-то вроде этого. И я совершенно точно не хотела бы обидеть вас или поставить в неловкое положение, но…
Они шли по ещё одной широкой травянистой полосе, вдоль которой через равные интервалы стояли скульптуры в натуральную величину — предположительно, знаменитых неандертальцев; все скульптуры изображали женщин.
— Я слушаю, — сказала Лурт.
— Ну, в общем, я интересуюсь отношениями Понтера с Даклар Болбай.
— Даклар — партнёрша партнёрши Понтера. Мы называем подобный тип отношений тулагарк. Понтер — тулагаркап Даклар, а Даклар — тулагарлоб Понтера.
— Это обычно… близкие отношения?
— Бывает, что да, но не обязательно. Понтер ведь и мой тулагаркап тоже — однополый партнёр моего разнополого партнёра, Адекора. Мы с Понтером знакомы довольно близко. Но так же часто эти отношения могут быть просто вежливо-нейтральными или даже враждебными.
— Понтер и Даклар, похоже… близки?
Лурт рассмеялась.
— Когда Понтер отсутствовал, Даклар обвинила моего Адекора в убийстве. Между Понтером и Даклар не может быть никакой приязни.
— Я тоже так думала, — сказала Мэри. — Но она есть.
— Вы, должно быть, что-то не так поняли.
— Даклар сама мне об этом сказала.
Лурт вдруг остановилась, возможно, от удивления, возможно, пытаясь унюхать феромоны Мэри.
— О, — сказала она, наконец.
— Ага. И, в общем…
— Да?
Мэри помолчала, потом жестом предложила продолжить путь. Солнце зашло за облако.
— Вы не виделись с Адекором со времени, когда Двое становились Одним, не так ли?
Лурт кивнула.
— И не разговаривали с ним?
— Один раз. По поводу Даба.
— Но он ничего не рассказывал… о Понтере… и обо мне?
— Нет, — ответила Лурт.
— И вы не… не обязаны всем делиться с Адекором? Я не имею в виду имущество — информацию. Слухи. Сплетни.
— Нет, конечно же, нет. У нас даже есть поговорка: «Что случилось, когда Двое порознь, порознь и остаётся».
Мэри улыбнулась.
— Тогда всё в порядке. Я в самом деле не хотела бы, чтобы об этом разговоре узнал Понтер, но… в общем, он мне нравится.
— У него прекрасный характер, — сказала Лурт.
Мэри подавила ухмылку. Понтер сам говорил, что он не считается красавцем по меркам своего народа, хотя Мэри на это было наплевать. Но слова Лурт напомнили ей о том, что обычно говорят о некрасивых людях в её мире.
— Так вот, — сказала Мэри, — он мне очень нравится. — Боже, ей будто снова четырнадцать.
— Да? — сказала Лурт.
— Но ему нравится Даклар. Они провели часть — по крайней мере, часть периода, когда в прошлый раз Двое становились Одним.
— Правда? — удивилась Лурт. — Поразительно. — Она отступила в сторону, давая пройти паре женщин, держащихся за руки. — Конечно, прошлый раз был ещё до восстановления контакта с вашим миром. У вас с Понтером был секс, когда он в первый раз к вам попал?
Мэри смешалась.
— Нет.
— А во второй? Двое не были Одним с тех пор, но, как я поняла, Понтер бо́льшую часть этого времени провёл в вашем мире.
Мэри знала от Понтера, что разговоры на тему секса не являются в его мире табу. Несмотря на это, она почувствовала, что краснеет.
— Был, — сказала она.
— И как вам? — спросила Лурт.
Мэри на секунду задумалась, а потом, не уверенная, сможет ли транслятор правильно передать смысл, но не найдя другой подходящей характеристики, ответила:
— Горячо.
— Вы его любите?
— Я… я не знаю. Думаю, что люблю.
— У него нет партнёрши; уверена, что вы это знаете.
Мэри кивнула.
— Да.
— Я не знаю, как долго портал между нашими мирами останется открытым, — сказала Лурт. — Возможно, это навсегда, а возможно, он закроется завтра: хотя наши величайшие умы сейчас на той стороне, сам портал может оказаться нестабильным. Но пусть даже портал не закроется никогда: вы намерены как-то устраивать свою жизнь с Понтером?
— Я не знаю. Я даже не знаю, возможно ли это в принципе.
— У вас есть дети?
— У меня? Нет.
— И партнёра у вас тоже нет?
Мэри сделала глубокий вдох и посмотрела на штабель из трёх поставленных друг на друга транспортных кубов, мимо которого они проходили.
— Ну-у… — сказала она, — это всё сложно. Я была замужем — состояла в союзе — с мужчиной по имени Кольм О’Кейси. Моя религия, — гудок компаньона, — моя система верований не позволяет разрывать этот союз. Мы с Кольмом не живём вместе уже много лет, но технически мы всё ещё состоим в союзе.
— «Живёте вместе»? — потрясённо повторила Лурт.
— В моём мире, — объяснила Мэри, — мужчина и женщина постоянно живут вместе.
— А как же его партнёр?
— Таких у нас нет. У нас в отношениях состоят лишь два человека.
— Невероятно, — сказала Лурт. — Я очень люблю Адекора, но определённо не хотела бы с ним жить.
— Таковы обычаи моего народа, — сказал Мэри.
— Но не моего, — ответила Лурт. — Если вы собираетесь налаживать отношения с Понтером, то где вы планируете жить? В его мира или вашем? Вы же знаете, у него здесь дети, партнёр, любимая работа.
— Я знаю, — сказала Мэри; у неё защемило сердце. — Я знаю.
— Вы говорили обо всём этом с Понтером?
— Я собиралась, но… но потом я узнала о Даклар.
— Ситуация чрезвычайно сложная, — сказала Лурт. — Вы наверняка и сами это понимаете.
Мэри шумно выдохнула.
— Конечно. — Она помолчала. — Но Понтер не такой, как другие мужчины, которых я знаю. — Глупая аналогия всплыла в голове: Джейн Портер и Тарзан. Джейн потеряла голову из-за Тарзана, который действительно был не такой, как известные ей мужчины. Тарзан, которого младенцем подобрали и вырастили обезьяны после гибели его родителей, лорда и леди Грейсток, был уникальным, единственным в своём роде. Но по словам Понтера в этом мире живёт сто восемьдесят пять миллионов человек, и, вероятно, все они были похожи на Понтера и так непохожи на грубых, жестоких, злых и мелочных мужчин из мира Мэри.
Однако Лурт после секундного раздумья кивнула.
— На мужчин, которых знаю я, Понтер тоже непохож. Понтер поразительно умён и по-настоящему добр. И…
— Да? — сказала Мэри.
В этот раз пауза была гораздо дольше.
— С Понтером в прошлом кое-что случилось. Он… был ранен…
Мэри легонько коснулась массивного предплечья Лурт.
— Я знаю о том, что произошло между Понтером и Адекором. Я знаю про его челюсть.
Мэри успела увидеть, как сросшаяся бровь Лурт взбегает на надбровный валик, прежде чем снова отвести взгляд.
— Понтер вам рассказал? — спросила Лурт.
— О своей травме — да; я видела рентгеновские снимки. Но не о том, кто это сделал. Об этом я узнала от Даклар.
Лурт произнесла слово, которое осталось без перевода, затем продолжила:
— Ну, тогда вы знаете, что Понтер целиком и полностью простил Адекора. Немногие люди на такое способны. — Она помолчала. — И, полагаю, исходя из его достойного восхищения поведения в прошлом, было бы неудивительно, если бы он простил и Даклар тоже.
— Так что же мне делать? — спросила Мэри.
— Я слышала, что ваш народ верит в своего рода посмертное существование, — сказала Лурт.
Мэри несколько опешила от внезапной перемены темы.
— Гмм, да.
— У нас такого нет; я уверена, Понтер вам об этом говорил. Возможно, если бы мы верили, что жизнь продолжится и после смерти, у нас была бы другая жизненная философия, так что давайте я вас познакомлю с базовыми принципами нашей жизни.
— Прошу вас, — сказала Мэри.
— Мы стремимся прожить свою жизнь так, чтобы в момент смерти испытывать как можно меньше сожалений. Вы ведь 145-я, не так ли?
— Э-э… мне тридцать пять… лет, конечно.
— Ага. Значит, вы прожили примерно половину вашей жизни. Спросите себя: через… через ещё тридцать пять лет, как вы выражаетесь, когда ваша жизнь подойдёт к концу, будете ли вы сожалеть о том, что не попытались установить с Понтером долгосрочные отношения?
— Да, полагаю, что буду.
— Выслушайте мой вопрос внимательно, подруга Мэре. Я ведь не спрашиваю, будете ли вы сожалеть об этом, если попытка будет успешна. Я спрашиваю, будете ли вы сожалеть о том, что не попытались, даже если у вас ничего не выйдет.
Мэри сощурилась, хотя её глазам было вполне комфортно за синими линзами.
— Не уверена, что понимаю, что вы имеете в виду.
— Я делаю свой вклад в области химии, — сказала Лурт. — Сейчас. Но это не было моим первым выбором. Я хотела сочинять истории, литературные произведения.
— Правда?
— Ага. Но у меня не вышло. Мои истории не читали, а прочитав — не хвалили. И мне пришлось найти другой способ делать вклад: у меня были способности к математике и науке, и я стала химиком. Но я не жалею о том, что попробовала сочинять истории и потерпела неудачу. Конечно, я предпочла бы достичь успеха, но я знаю, что перед смертью мне было бы грустнее, если бы я вообще не попробовала, чем когда я попробовала и была вынуждена признать неудачу. Так что я пыталась — и у меня не вышло. Но я рада тому, что теперь я знаю это. — Лурт помолчала. — Так вот: понятное дело, что вы были бы счастливее всего в случае, если бы ваши отношения с Понтером сложились. Но будете ли вы счастливее, подруга Мэре, зная, что вы попытались и не смогли наладить отношения с Понтером, или зная, что вы так и не сделали такой попытки?
