Александр Афанасьев - Под прикрытием

Слева зашуршало – Иван, как и Бес, не мог сойти с места. Он не был уверен в том, что сам не вступил в паутину, нужен был кто-то, кто проверил бы – первая ли это леска из тех, которые он заметил – или за спиной есть еще одна.

Повесив автомат за спину, Араб двигался очень медленно и осторожно – нож в одной руке и длинная палка в другой. Ему приходилось быть осторожным втройне – в паутине были уже двое…

– Давай назад шаг. Осторожно, вот так…

Иван сделал шаг назад, снова замер.

– Еще давай…

Еще шаг. Все летучие, кусачие твари уже собираются сюда, но лучше не шевелить даже рукой. Пусть жрут.

– Все. Осторожно назад, там ничего нет.

Глубоко вздохнув, Иван сдвинулся назад, Араб на коленях прополз мимо него.

– Ага, вот одна…

Он даже не решился прикоснуться к леске, чтобы определить, насколько сильно она натянута – может, детонатор держится на честном слове.

– Сука… Иван, Брат, где стояли, там и стойте.

Разумная предосторожность. Леска может быть зацеплена за ветки, которые ты обязательно сдвинешь с места, когда будешь идти. Черт только знает, что может опытный сапер натворить с этой леской, если у него будет время.

– Ага…

Не новичок минировал. Две гранаты – одна прицеплена так, что является ловушкой для неопытного сапера. Что сделает неопытный сапер, увидев в траве леску? Возьмет и перережет, не посмотрев, что на ее конце. А там – две гранаты, причем одна зацеплена так, что при ослаблении лески у нее ослабляется рычаг, щелчок и…

Ошибка. Та самая, которая у сапера всегда последняя. И не только у него – но и у тех, кто в этот момент будет рядом, разлет осколков у эфки – двести метров.

На такой случай Араб, как и каждый из спецназовцев, закалывал в воротник формы по нескольку булавок, кто сколько – до десятка. С этим был связан ритуал – булавки накалывались после первого выхода в зеленку, до этого носишь в кармане.

Араб достал булавку, зажал в зубах. Затем осторожно, по миллиметру, освободил вторую гранату от объятий лески, второй рукой изо всех сил прижимая к ее прохладному ребристому телу спусковой рычаг. Проскользнет рука – кранты. Затем осторожно поднял руку с зажатой в ней гранатой на уровень глаз и так же осторожно – с первого раза попал! – вставил вместо чеки булавку. Одна есть…

Со второй не так просто, кажется – если перерезать леску, все равно можно подорваться, а ну вдруг на той стороне еще одна, «контрольная» граната? Не вставая с колен, Араб двинулся влево, прослеживая пальцами путь лески…

Ш-ш-шу-х!

Он даже не понял, что произошло – будто что-то скользнуло в воздухе, почти бесшумно и неотвратимо. Что бы это ни было – хвататься за оружие уже поздно…

Сашка поднял голову – и оцепенел. Прямо перед ним, метрах в полутора впереди, на одном из кустов – не под кустом, а именно на кусте, извивалась в агонии змея. Да какая змея! Здоровенный, без малого в метр длиной старый гюрзак! Смертельно опасная змея! Одна из немногих, кто не шипит перед нападением, не принимает никаких стоек, она просто нападает. И не просто нападает, недаром у опытных змееловов большинство укусов – от гюрзы. Гюрза всегда старается зайти сбоку. Ее коронный прием – сделать вид, будто она испугалась и уползает, а потом внезапно, с разворота броситься в атаку. Только очень опытный человек может просчитать такой бросок.

А еще гюрза охотится на птиц. Да, да, именно на птиц. Она вползает на деревья – например, на виноградную лозу, которая привлекает птиц – и молниеносным броском атакует неосторожно севших на ветку. Миг – и птица уже в пасти змеи. Гюрза даже не сползает на землю – так прямо на ветке и глотает. Ну и человека ужалит неосторожного, как же без этого. Гюрза – да не ужалит…

Сейчас голова гюрзы была почти отсечена толстой, из закаленной стали, острой метательной пластиной ромбовидного типа. В их группе такие пластины таскал – где-то начитался про ниндзя, и крыша съехала – только один человек.

– Один-один… – выталкивая слова из враз пересохшего рта, проговорил Араб.

– Да брось…

– Слушайте, может, потом любезностями обменяетесь… Я уже заколебался тут статуей стоять…

– Стой. И молчи.

Леска, конечно же, не заканчивалась простым колышком – она заканчивалась настороженной на тропу миной направленного взрыва – не нашей, на вид вообще японской, а оттуда шла еще одна леска. Тут действительно была целая паутина.

Не зная, что на том конце новой лески, Араб не стал обезвреживать мину – просто оценил, в какую сторону она направлена, и понял, что в случае подрыва осколки уйдут в никуда, просто срежут кусты – и все. Обернулся – Брат стоял рядом…

– Был приказ охранять.

– В одиночку разминировать нельзя, командир. Тем более – это. Брат прикроет.

Арабу не нравилось, когда кто-то стоял над душой, просто не нравилось – и все. Но и правоту Ивана он тоже понимал – в подстраховке на такой случай кто-то должен быть.

– Может, связаться с лагерем, доложить?

– Отставить. Сами вляпались – сами разберемся.

Попался Араб на третьей точке. Уж больно хитро этот сапер закрутил здесь паутину – здесь в качестве ловушки была пригнутая к земле, довольно толстая ветка. Одно неосторожное движение – ветка распрямляется и рывком дергает леску, подрывая всю цепь – вернее то, что от нее осталось.

Он и сам не понял, как это произошло. Просто он, как обычно, прослеживал тонкую, змеящуюся меж веток нить – и тут она дернулась в руках, он едва успел схватить распрямившуюся ветку, метнувшись вперед.

– С-с-с…

Он не закричал – он зашипел от боли, вызванной резанувшей по пальцам тонкой леской. Но продолжал держать, не смея даже пошевелиться…

– Держись…

– Назад!!!

Иван остановился, как вкопанный…

– Назад. Давай осторожненько пройдись и посмотри, что на том конце. Я держу…

– Щас… Щас, Араб. Держись только. Щас…

Иван ушел вперед, ушел неаккуратно, но его можно было понять. Горячая жидкость капала с изрезанных пальцев, перед глазами прыгали какие-то разноцветные мушки, но Араб продолжал держать рвущуюся из рук ветку, представляющую собой этакий природный детонатор взрывного устройства.

– Араб… Араб, там «МОНка». На неизвлекаемости…

Сука…

— Направлена… На меня?

– Нет! На тропу!

– Бес! Сваливай аккуратно через коридор, который я пробил. Аккуратно! И всем – двадцать метров отсюда!

– Спятил, командир!?

– Выполнять! Выполнять, мать вашу так! Выполнять!

Перед глазами уже все плыло, ветка вырывалась, скользила в руках. И она вырвалась. Араб прижался к земле, закрыв голову руками…

Взрыв прогремел, когда он уже вышел к берегу. Там его ждала лодка – необычная, такими пользуются британские SBS – специальные лодочные силы – ее не отличишь от плывущей по реке коряги.

Лодка, конечно же, была на месте. Услышав взрыв, он улыбнулся – сходил не зря… Все-таки Афганистан – интересная страна, одна из немногих оставшихся в мире, где можно не сдерживать себя ни в чем. Словно осколок начала девятнадцатого века, каким-то волшебным образом перенесшийся в мир конца двадцатого века. Ему нравилось здесь – здесь все просто и понятно. Есть ты, есть твоя винтовка – и твоя жизнь зависит только от тебя самого. Он еще не знал, что в большой мир ему придется вернуться…

– Араб! Араб, что ты, сучара, наделал! Араб!

Сашка открыл глаза – резь невыносимая, словно песком насыпали. В голове бил колокол, в ушах шумело. Он попытался пошевелить руками, ногами – вроде целы…

– Ваня… Ваня, живой он! Живой!

С удивлением Араб отметил, что его так трясет и кричит Брат. Это Брат-то – он сегодня недельную норму слов выговорил…

– Живой… Араб, сука, ты живой…

– Щас подохну, если трясти не перестанешь… – прокаркал Араб.

– Да поставь ты его…

Закружилась голова…

– Командир. Целый… Рвануло – думали, порвет тебя…

– Целый… Заряд-то тропу вымел, а ближние гранаты я снял. На это и рассчитывал.

– Дурак ты… Псих отмороженный… Таких отморозков я и по Казани не припомню…

– Да брось, Бесяра…

Иван отошел к рации, вернулся…

– Командир, погранцы вызывают нас. Запрашивают, нужна ли помощь. Что передавать?

– Передавай… Все в норме… Группа продолжает движение…

Картинки из прошлого

Не счесть уже могил моих друзей,Храбрей которых не было на свете…

База…

Временная, непостоянная – просто собрали все, что могли, и устроили что-то вроде баррикад, прикрыв стоящую неправильным квадратом технику – большие трехосные «Бедфорды» и легкие броневики «Феррет» с пулеметной спаркой. Тут же стоят минометы – средство немедленной огневой поддержки. У артиллеристов, танкистов – на кой черт они здесь – стащили всю маскировочную сеть, какую только можно, завесились ею. Среди восставших – очень неплохие снайперы, даже с тем оружием, что у них есть, глушат только так. Прошедшие недели научили опасаться двух вещей – разъяренной толпы, которую не остановишь и пулеметом, и одиночек-снайперов. И то, и другое – смертельно опасно.