Федор Вихрев - «Эскадрон смерти» из космоса. Звездные каратели

Василий, младший навигатор, закрыл глаза и начал беззвучно молиться.

— Семь… Шесть…

Юнаги превратился в статую. Казалось, он даже не дышит. Только струйка пота сбегала по шее.

— Пять… Четыре… Три…

Замер весь корабль. Казалось, он сам боится того, что предстоит. Боится, но одновременно — предвкушает.

— Два… Один…

Пространство вокруг корабля начало изменяться. Из ниоткуда возникал гиперпространственный пузырь, искажая силуэт корабля.

— Прыжок!

Пузырь лопнул. Джампер «Пепеладз», порт приписки Малая Заимка, исчез из этой Вселенной.

Через доли секунды поток электромагнитного излучения, вызванный прыжком, достиг Земли. Сначала он окатил спутники на орбите, потом долетел до поверхности планеты, затем, оставив Землю за спиной, устремился дальше — в межгалактическую пустоту. А где-то под толщей Уральских гор компьютер, установленный в дежурном пункте ПКО, получил сразу два десятка сигналов от спутников и радиотелескопов. Проанализировав их и сравнив с информацией из базы данных, он сделал однозначный вывод и дал сигнал тревоги. Во многих местах десятки световых табло и красных ламп тревоги вспыхнули и запульсировали. Загорелись надписи «Космическая тревога!», раздались вопли десятков сирен. Сотни телефонов взорвались истеричными трелями звонков, посыпались приказы и команды. Система защиты просыпалась от своего чуткого сна. Вся Земля стремительно готовила к бою свои немногочисленные силы космической обороны. Только через пятнадцать минут, разобравшись в происходящем, командование дало отбой.

— Нужно признать, что мы не в состоянии в полной мере воспользоваться знаниями, попавшими в наше распоряжение. Хочу заметить, что мы бы не смогли сделать даже того, что нам удалось за последние годы, если бы не помощь экипажа прыгуна и наемников. Из всего вышеизложенного следует вывод, что воспроизвести ряд ключевых технологий, необходимых для уверенного противодействия возможному визиту других групп, невозможно. Также невозможно предсказать вероятность провала кого-то еще. Ясно только одно — что она отличается от нулевой.

Присутствующие на совещании невольно поежились. Внезапно свалившиеся на голову потомки продемонстрировали, что, имея дело с выходцами из будущего, нужно быть готовым к самым худшим вариантам развития событий. Между тем докладчик продолжил:

— В настоящее время построена теоретическая модель, позволяющая описать процесс, в результате которого произошел прыжок во времени. Вкратце это выглядит следующим образом.

Выступающий прервался, чтобы сделать глоток, затем продолжил.

— Структура пространства только кажется однородной, на деле в некоторых местах взаимодействие гравитационных полей образует зоны, в которых у пространства меняются свойства. В подавляющем большинстве такие зоны существуют тысячные доли секунды и не влияют на межзвездную навигацию. Это аномалии первого типа. Гораздо опаснее так называемая «мерцающая» аномалия, она появляется на короткое время и исчезает, но корабль, имевший несчастье совершить прыжок во время ее э-э-э… всплытия, можно считать погибшим. Теперь по поводу «Пепеладза». В системе промежуточного прыжка в силу неизвестных факторов образовалась устойчивая аномалия нового типа. Если бы прыжок происходил штатно, то корабль благополучно завершил бы его в пункте назначения, но компьютерная закладка, установленная неизвестным лицом, сработала раньше времени и изменила параметры прыжка. Результат налицо.

— Да уж, результат… — скупо усмехнулся один из присутствующих.

— Кое-что мы сумели освоить, но этого мало! — вступил в разговор сидящий напротив. — Нам нужны технологии, которые можно получить только в мире пришельцев. Кроме того, есть еще ряд обстоятельств. Планета Малая Заимка, которая вот уже многие годы подвергается опасности налета. И хотя до сих пор набеги удавалось отразить, капитан Мазур болезненно относится к тому, что туда может заявиться очередная банда какого-нибудь феодала. А ведь там, как ни крути, русские. Поэтому мы не можем остаться в стороне.

— Что вы предлагаете, Сергей Николаевич? — спросил его председатель.

— Вкратце следующее. Перед нами стоят две цели. Первая — заполнение пробелов в технологиях и знаниях, приобретение оборудования и станков, закупка военной техники — роботов и атмосферно-космических истребителей. Вторая — защита соотечественников на Заимке. Кроме этической необходимости защитить их, это позволит решить проблему легализации в Сфере Цивилизации и Окраине. Наши люди будут отрядом наемников, нанятым правительством Заимки для защиты от набегов.

— Хочу заметить, что, судя по настроениям, царящим в экипаже «Пепеладза», они вполне могут наплевать на риск и дернуть в самоволку. Выставят двигатель по сохраненным в памяти компьютера параметрам и… — высказавший мысль не стал ее завершать.

— Это только ваше мнение, профессор? — повернулся к нему председатель.

Человек, названный профессором, отрицательно помотал головой.

— Нет, это мнение разделяется многими моими коллегами. Видите ли, у Елены Мазур чрезвычайно развито чувство ответственности, и она не забывает, что ее планета в любой момент может стать мишенью агрессора, так, как планировалось сделать это с нами. Она лояльна к Советскому Союзу, но там, на Малой Заимке, ее близкие.

— Подведу главные итоги совещания, — встал из-за стола председатель. — Есть гипотетическая возможность побывать в Сфере Цивилизации и получить недостающие знания и технологии. Состояние джампера позволяет совершить прыжок после завершения ремонта. Причем, если я вас правильно понял, ремонт уже закончен? — повернулся он к Сергею Николаевичу.

— Совершенно верно, — кивнул тот.

— Вот. И как мы должны отреагировать, если капитану Мазур приспичит совершить… прогулку?

— Разрешите? — встал один из аналитиков. Дождавшись кивка, он продолжил: — Нужно помнить, что в сотрудничестве между нами и Заимкой больше заинтересованы мы. Они жили без нас и проживут еще. Следовательно, хотя наша помощь и желательна, но не является необходимой для выживания их планеты. Мое мнение — нужно не только не мешать, но и дать официальное добро на возвращение домой. Тем самым мы сохраним контроль над ситуацией и одновременно улучшим отношения с Мазур.

— Они и так неплохие, — вставил кто-то.

— Совершенно верно, — не стал спорить аналитик, — а так они станут еще лучше.

— Вы упускаете одну вещь, — возразил ему председатель. — Ценность корабля настолько велика, что мы не можем пойти на риск потерять его. Что если вмешается какой-то фактор и корабль погибнет? Риск в данном случае не оправдывает возможной выгоды, а Земля может потерять единственный звездолет и незаменимых специалистов. Поверьте, я понимаю чувства экипажа и капитана, но должен думать и о своей планете. — Он помрачнел. — И я буду думать сначала о Земле, хотя и буду чувствовать себя сволочью.

Установившуюся тишину разорвал звонок телефона спецсвязи. Выслушав сообщение, председатель медленно положил трубку и, закрыв глаза, откинулся в кресле. Казалось, он постарел на десяток лет.

— Пять минут назад «Пепеладз» совершил несанкционированный прыжок, — тихо произнес он. — Таким образом, все наши прения теряют смысл. — Его глаза обвели всех собравшихся. — Нам остается только надеяться, что с ними все будет в порядке.

Шаг, шаг, еще шаг, короткий рывок, доворот корпуса. Пуск! Четыре ракеты рванулись к цели. Дистанция — четыре восемьсот, почти предел для этих ракет. Теперь — двенадцать секунд паузы, когда недопустимы резкие эволюции робота. У новых — всего десять при стрельбе на шесть, но они пока — только в виде эскизных проектов, увы. Одиннадцать, двенадцать… Есть! Все четыре, отлично! Теперь валим — с низким ревом прыжковые двигатели подбрасывают тяжелую «Баллисту», играючи перенеся ее на сотню метров. Все, приехали.

— Ну как?

— Зверь машина. — Алекс, кажется, готов расцеловать стоящего перед ним конструктора. — То, что доктор прописал!

Ну, еще бы, такой подарочек. Когда на машину Смоллетта впервые установили противотанковый ракетный комплекс «Штурм», практически ничем не отличающийся от серийного, тогда Сашка, отстреляв восемь ракет, сказал:

— Мечта самоубийцы.

И пояснил в ответ на недоуменные взгляды конструкторов:

— Четыре ракеты в минуту и три километра жизни — ближе тысячи меня накроют. Эти три кэмэ робот преодолеет за сто пятьдесят секунд. Десять-двенадцать ракет максимум. Одного уделаю точно, а дальше я не смогу отвечать на огонь, потому что для стрельбы надо останавливаться и стоять. А жизнь стоящего робота в бою коротка. Очень коротка.