Андрей Зверинцев - Сын Грома
И воплотил Иоанн Видение То в пророческую Книгу о вечности.
И, завершая сей вдохновенный труд, растерянный и смущенный Иоанн вывел заключительные слова услышанного:
«Свидетельствующий сие говорит: ей, гряду скоро! Аминь. Ей, гряди, Господи Иисусе! Благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами, аминь».
На следующий день, придя наконец окончательно в себя и впервые вдруг пугаясь смерти, страшась того, что он, старый, немощный уже человек, может умереть, не исполнив полученного наставления о пророчестве, принялся готовить Послания к семи церквам. И когда закрывал глаза от усталости, виделся ему Всадник на белом коне. И воинства небесные следовали за Ним на конях белых, облеченные в виссон белый и чистый…
Эпилог
Слава Богу за все
Когда рукопись сего романа об Иоанне Зеведееве, Сыне Громовом, была закончена и автор собрался было на следующий день поутру отправить ее в издательство, ночью ему, как это происходило со многими героями его книги, был сон. И в том сонном видении явился ему муж суровый и торжественный, и автор принял его за Иакова Зеведеева. Муж тот стал высказывать неудовольствие по написанному автором тексту. По его словам, Иоанн много больше пострадал за Христа, чем написал автор.
Если читатель еще не забыл, то ведь Иаков Зеведеев — святой апостол Господа нашего Иисуса Христа, старший брат Иоанна, тоже названный Учителем Сыном Громовым. Следовательно, если это именно он явился нашему автору, то, как никто, имеет полное право судить написанное об Иоанне своим судом.
Автор же, то есть списатель жития Иоаннова, конечно, очень удивился, как, наверное, удивился и читатель: ведь романа-то того никто еще и не видел. Рукописная книга не покидала квартиры автора, а его компьютер еще по серости и нерасторопности даже и не подключен до сих пор к Интернету. Как же тогда Там, откуда явился торжественный гость, узнали, что живет где-то в Санкт-Петербурге некто и чего-то там, предерзко и мнози передергивая, пишет себе и пишет, наивно изумился автор. Ночной муж резонно указал автору на то, что взявшемуся за подобное повествование следовало бы понимать, что Там все про всех известно. Известно, что было, и что есть, и что будет — и вскорости, и в далекой будущей дальности. Автору следует также знать, что посланцы Оттуда приходили и к Скорцезе, и к Сарамаго, и к иным простодушным выдумщикам всяческого вздора про Марию Магдалину и предупреждали: «Можете не писать — не пишите!» Но, увы и ах! Обуянные гордыней авторы не остановили себя. Не наступили на горло собственной песне. А зря.
— Почему же не предупредили меня? — подивился автор романа о Сыне Громовом Иоанне. — Я бы сразу откликнулся. Я вообще охотно откликаюсь на сигналы Оттуда.
— «Закулиса» посчитала, что ты в основном был на верном пути, — сказал явившийся в видении муж. — Даже познакомил читателя с учением Платония о «Закулисе». И это — хорошо. Хотя, возможно, кое-кому у Нас и у вас не понравится. Потом, Им Там понравилась твоя философско-эротическая притча о Соломоне — «Ключ Соломона», которая недавно вышла из печати. Особенно ею зачитывались сыны Велиара. И вообще, ты, автор, до поры держался молодца! И не было необходимости вмешиваться. Но под конец показалось, что ты дал-таки петуха. Во многом отошел от святителя Дмитрия Ростовского, чем, как решили Там, не то чтобы исказил, скорее недовыразил полноту дней святого Иоанна. И ирония твоя не всегда к месту. Учитель ведь никогда не смеялся. Поэтому — я тут. И не столько от имени «Закулисы», сколько от матери Иоанна Соломеи, и от старого рыбака Зеведея, и от нас обоих братьев, Сыновей Громовых, любимых учеников Бодрствующего и Святого, рекомендовал бы внести кое-какие добавки. Почему ты ничего не сказал о загадочной смерти Иоанна? Или ты, как евангелисты, стараешься умолчать о предсказанной Иоанну участи, о том, что у него иная стезя и что он не умрет. Как не умер Енох, не умер Илия. Или ты забыл сказанное в Евангелии: «И пронеслось это слово между братиями, что ученик тот не умрет». Вот и рассказал бы, как хоронили Иоанна, как это сделал святитель Дмитрий Ростовский. Слава ему! Хочешь, я тебе напомню, что написал об этом святитель?
— Напомни, пожалуй…
— Да, напомню, а ты запиши. И вставь обязательно в роман. Читателю надо знать, как закончил свою земную жизнь великий новозаветный пророк, возлюбленный ученик Христов, столп церквей, сущих по вселенной, тот, кто имеет ключи неба, кто испил чашу Христову и крещением Его крестился. Ибо пока не приидет Царство Небесное, все вокруг будет суетно и лживо. Одна лишь смерть — правдива и вечна! И пусть миряне знают, как тихо и достойно уходил ученик по прозванию Сын Громов, которого любил Иисус… Последний пророк Священного Писания!
Итак, слушай, умник, и заноси в тетрадь:
«Когда апостолу исполнилось более ста лет, вышел он из дома с семью своими учениками и, дойдя до некоторого места, велел им там сесть. Время было уже к утру, и он, отойдя на такое расстояние, на какое можно бросить камень, начал молиться. Потом, когда ученики его, согласно его воле, выкопали ему крестообразную могилу, он заповедал Прохору идти в Иерусалим и оставаться там до кончины своей. Преподав еще несколько наставлений ученикам своим и поцеловав их, апостол сказал: «Возьмите землю, мать мою, и покройте меня ею».
И поцеловали его ученики, и покрыли его до колен, а когда он снова поцеловал их, то покрыли его даже до шеи, положили на лице его покрывало, и, поцеловав еще, с великим плачем покрыли его совсем.
Услышав об этом, братия пришли из города и раскопали могилу, но ничего не нашли там и весьма много плакали; затем, помолившись, они возвратились в город. И каждый год в осьмой день месяца мая появлялось из гроба его благовонное миро и по молитвам святого апостола подавало исцеление болящим, в честь Бога, в Троице славимаго во веки веков. Аминь».
Надиктовав все это автору, муж, явившийся в ночном видении, спросил:
— Скажи, списатель, ты-то хоть сам понимаешь, что произошло на острове Патмос? Понимаешь ли, о чем речь? Проснись! Пробудись и на свежую голову изумись! Речь-то ведь идет о том, что именно на этом острове, в этой самой пещере святой Иоанн Богослов, руководимый промыслом Божьим, изложил последнее — Последнее! — библейское пророчество и на этом поставил на канонических пророчествах точку. И не просто точку, каковую ставишь, например, ты, почтенный. Или ставит твой любознательный читатель. Нет! Иоанн поставил не просто маленькое, круглое, обычно полное глубоких смыслов и тайн, завершающее все мыслимые мыслительные процедуры пятнышко. Святой Иоанн Богослов поставил последнюю точку Священного Писания! Вот в чем соль!
И, сказав это, ночной посетитель тихо растаял в таинстве ночи. А вскорости утренний благовест пробудил к трудам праведным и нашего списателя.
Коль скоро все оказывается так непросто, любознательный читатель вправе спросить: где же все-таки в дни наши пребывает в ожидании, когда приидет Господь, Сын Громов, святой апостол Иоанн Богослов?
Иные знатоки Священного Писания могут ответить: взят на небо, как Енох или Илия. Другие, философствующие богословы, уверяют, что святой Иоанн пребывает в таинственной горной стране Шамбале. Под именем Пресвитера Иоанна неоднократно вступал в переписку с Папами, обличал их.
Недавно автору довелось ознакомиться с докладом одного свихнувшегося богослова, профессора Маракуе, так в том своем сочинении профессор пытается доказать, что авторство известного труда, так восхищавшего Елену Блаватскую, Рерихов и многих земных теософов-мистиков, — труда, известного под названием «Письма Махатм», — принадлежит перу живущего в Гималаях в ожидания прихода Господа святого апостола Иоанна, которого и по сей день окружают и берегут горние силы.
Есть мнение, что святой Иоанн Богослов являлся в видениях святителю Иоанну Златоусту, когда тот работал над толкованием светлого Иоаннова Благовеста; являлся и известному шведскому религиозному учителю Эмануэлю Сведенборгу во время работы того над богословским трудом «Апокалипсис Открытый». Э. Сведенборг замечает: «Откровение не мог бы объяснить никто, кроме Одного Господа, ибо все слова там содержат тайны, которые никогда не были бы известны без особого озарения и откровения. Поэтому Господу было угодно открыть зрение моего духа и меня наставить». Для чего не раз, как отмечается в биографических материалах, знаменитому шведу являлись небесные посланцы.
Одним словом, читатель, загадка исчезновения Иоанна Богослова остается до сих пор неразгаданной, как, кстати, и судьба другого, «теневого» героя нашего повествования, бывшего прокуратора Иудеи Пилата, которого ежегодно в Великую пятницу Пасхальной недели наделенные духовным зрением праведники видят в Альпах на горе Пилат все умывающим и умывающим свои руки.
