Александр Плотников - Коридор
— Не могу знать.
— Так узнайте. Или мне самому вместо вас это сделать?
Прикрыв телефонную трубку рукой, лейтенант повернулся к Лансену.
— Господин оберст хотел бы знать цель вашего визита?
— Инспекторская проверка, — почти прокричал в ответ тот.
— Он говорит, что…
— Я слышал, что он там вопит, — не глухой. Пусть ждет конца «карантина» вместе со своей проверкой.
— Это касается оберлейтенанта Маера, — как будто предвидя реакцию Кюстера, добавил Лансен.
— Он говорит, что это касается оберлейтенанта Маера.
— Кого?
— Он сказал, что…
— Да слышал я, что он сказал, — опять перейдя на крик, прервал лейтенанта Кюстер. — Вот, сукин сын. Но когда он успел, я ведь только что с ним… Ну, держись у меня…
По частому зуммеру из динамика телефона лейтенант Феллер понял, что разговор окончен. Нелепо улыбнувшись еще раз, он положил трубку на рычаг.
— Господин оберст просил Вас еще немного подождать.
— Ну, знаете… — резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, Лансен направился в сторону машины. — Это уже слишком.
Сидящая на заднем сидении «Опеля» Хильда, жадно впившись глазами в небо, беспомощно наблюдала, как ввысь, один за другим, стали подниматься крошечные силуэты самолетов.
— 6, 7, 8. — «А если в одном из них сейчас он, и я больше никогда его не увижу?»
— Не волнуйтесь вы так, — по-отцовски попытался успокоить ее доктор Лансен. Для него уже давно было не секрет, зачем она вызвалась его сопровождать. — Ничего с вашим кавалером не случится. Вон их там сколько. Справятся.
С аэродрома потянулась вторая волна самолетов. Кругами набирая высоту, они потянулись вереницей ввысь, чтобы вскоре исчезнуть за нижней кромкой облаков.
* * *В небе над п-ом Котантен.
— До места встречи с группой «А» около пяти минут полета. Направление 7-3. Высота 8-0. Всем перестроиться в боевой порядок.
Клин рассыпался, и самолеты, разбившись на пары, стали медленно набирать высоту, принимая новый строй.
В наушниках раздался сначала негромкий треск, через какое-то время сменившийся низкочастотным писком радиоволн.
— «Эльба», «Эльба», это «670-й». Как слышите меня, прием, — прозвучал чей-то чужой голос в эфире.
— Слышу вас хорошо «670-й». Это «Эльба». Прием.
— «Эльба», «Эльба», мы в квадрате 41/44. Задание выполнено, иду домой.
— Вас понял «670-й». Высылаю «Семерку». Встреча в квадрате 41/19.
— Внимание, экипаж, это командир. Мы возвращаемся домой. Передаю управление бортмеханику Лангу. Дальше поведет нас он.
В эфире послышался встревоженный ропот.
— Командир, это нижний стрелок. Разрешите подготовиться к экстренному покиданию борта.
Возню эфира разверз дружный хохот.
— «Осиное гнездо», «Осиное гнездо», это «Первый», — тут же отреагировал на все услышанное раздраженным голосом Шеф, — немедленно разберитесь с эфиром. Прием.
— «Первый», вас понял. «670-й», «670-й», это «Осиное гнездо». Немедленно перейдите на другую радиочастоту. Эта волна идет по «красному коду». Как поняли меня, прием?
— «Осиное гнездо», говорит «670-й», это наша резервная волна связи согласно регла…
— Повторяю, «670-й», — перебил диспетчер, — немедленно освободите частоту. Вы мешаете проведению «красного кода». Как поняли меня? Прием.
— Вас понял. Выполняю, — в наушниках еще раз что-то щелкнуло, погрузив эфир в привычный ритм монотонных постукиваний.
Карл вдруг понял, что именно сейчас больше всего на свете завидует этому незримому экипажу борта «670» какого-нибудь Хенкеля или Юнкерса, для которого уже все далеко позади. И сейчас он отдал бы все сокровища мира, лишь бы поменяться с кем-то из них местами, сменив лихорадочное волнение на ту бесшабашность, в которой они все пребывали.
— «Первый», это «семнадцатый». Вижу группу «А» на девять часов, — отрапортовал Бренеке, командир третьего штаффеля, идущий в нижнем эшелоне.
— «Семнадцатый», вас понял. Я их вижу. «Беркут 1», «Беркут 1», это «ястребы», рады видеть вас.
— И мы рады, — прозвучало в ответ приветствие «Беркута 1», — давно не виделись, Густав. Ну, что, покажем им, кто здесь главный?
— А как же?
Повернув голову влево, Карл разглядел вдалеке две идущие рядом группы. Они шли параллельным курсом на расстоянии четырех-пяти километров западней.
Впереди из-за облаков показалась береговая линия. И теперь все пространство вокруг приобрело ярко-синий, режущий цвет, от безоблачного неба сверху и зеркальной глади Ла-Манша снизу.
— Направление один, три, шесть, — опять в наушниках раздалась команда Шефа, — высота восемь, пять.
Огибая незримый угол, самолеты стали разворачиваться вглубь полуострова Котантен. Группа «А» совершила тот же маневр, и теперь благодаря ему, оказалась далеко впереди, быстро удаляясь вглубь побережья Нормандии.
— «Ястреб 1», «Ястреб 1», это «Гнездо». Как слышите меня? Прием.
— Это «первый». Слышу вас хорошо. Прием.
— К вам приближается стая «крачек» по направлению 3-1-5. Повторяю. Большая стая крачек по направлению 3-1-5. Как поняли меня? Прием.
— «Гнездо», вас понял. Стая «крачек» по направлению 3-1-5.
На том конце эфира послышалась негромкая возня.
— Густав, это я, — в скромном «я» легко узнавался знакомый голос Кюстера, который появился на связи вместо диспетчера. — Сторожевик, сообщивший об их приближении, докладывает что… — шквалом помех связь неожиданно прервалась.
— Надеюсь всем все понятно, — после короткой паузы опять послышался голос Шефа, который моментально понял, что ему так хотел сообщить Кюстер. — После первой атаки в «белую команду» переходит третий штаффель. Как поняли меня, командир третьего? Прием.
— Это командир третьего. Вас понял. Прием.
— Ну, тогда с богом. Направление 3-1-5. Высота 9-0.
Развернувшись на 180 градусов, самолеты вновь взяли курс в сторону Ла-Манша. На горизонте не было видно никаких признаков приближающейся угрозы. Но нервное напряжение с каждой секундой все возрастало. Казалось, что все сейчас было на пределе и даже окружающие небесные тона действовали будоражаще, еще сильнее нагнетая нервозность перед приближающимся боем.
Вскоре на горизонте маленькими пятнышками начали появляться те, о ком недавно предупреждал диспетчер. Жадно впившись глазами в небо, Карл внимательно смотрел в сторону тех, с кем через каких-то пару минут придется вступить в смертельную схватку, и осознание того, что изменить что-либо уже не в силах, все больше вгрызалось в сознание.
— Направление 3-5-8, — спокойно скомандовал Бренеке, уводя самолеты дальше на север для того, чтобы потом выполнить классическую атаку с заходом на противника со стороны солнца.
Маленькие точки на горизонте с каждым мгновением все интенсивнее увеличивались в размерах, так что очень скоро уже можно было различить сначала колонны машин, а затем и четкие контуры самих самолетов. Теперь уже безошибочно можно было сказать, что это были Б-17 и Б-24. Они шли ниже на несколько сот метров, группами в форме ромбов — по двенадцать единиц в каждом. А высоко над ними, барражируя по курсу, шли самолеты сопровождения. Две их группы были непосредственно над бомбардировщиками, а третья шла далеко позади, на удалении нескольких километров. Судя по силуэтам, в них легко было узнать новенькие П-47, которые только недавно стали принимать участие в воздушных схватках и о которых так мало было известно.
Даже с такого расстояния можно было определить, что «Тандерболтов» было нисколько не меньше, чем бомбардировщиков. Когда Карл это осознал, его прошибла очередная волна холодного пота. Получалось, что самолетов сопровождения было в два раза больше, чем их с группой «А», вместе взятых. — «Бомбардировщики при этом тоже не будут молчать. Не зря же их „летающими крепостями“ прозвали» — «Что же с нами всеми будет?»
Тем временем группа «А», не стала повторять маневр Бренеке, начав свою атаку. К ним тут же устремилась первая группа сопровождения, которая, быстро обгоняя бомбардировщики, направилась встречным курсом. Вскоре противники столкнулись в лобовой атаке, но, несмотря на шквальный огонь, существенных потерь ни одна из сторон не понесла. Лишь за несколькими машинами, с той и другой стороны, потянулся длинный белый шлейф авиационного керосина, распыляемого из пробитых топливных баков.
Большая часть Фокеров из группы «А» тут же увязла в бою с истребителями сопровождения, и лишь двум парам удалось прорваться к бомбардировщикам. В результате последующей атаки вторая пара метким, пушечным огнем подпалила бак одной из «крепостей», и подбитый самолет с ярко полыхающим крылом устремился навстречу земле.
— Молодец, «девятый», — послышался чей-то разгоряченный голос в эфире.
