Дмитрий Янковский - Голос булата
Он вошел в теплый сумрак сарая и отыскал глазами своего любимца. Ветерок радостно всхрапнул, признав хозяина, сразу потянулся губами, выискивая угощение на ладони.
Сколько случайностей в одну ночь… А может их меньше? Может душегуб как раз и носит такой же меч? Но я никого такого не знаю! И уж точно никому не насолил. Разве что злодей подосланный. Кем? А меч у него случайно? Опять слишком много случайностей…
– Эй… Кладенец! – тихонько позвал Микулка.
Тишина. Вечно его нет, когда нужен. Прямо как Белоян у Владимира.
Ага! Белоян знает про меч, знает про Волкодлака. Заряна знавал… Может он и есть? Осерчал на старика, сводит счеты с учеником. Не похоже! Не злой он. Мудрый волхв. Только сам себе на уме. Но это как раз нормально, когда ум на месте. И Кладенец назвал его СВОИМ. Ящер лапу сломает в этих загадках! Если б Белоян захотел, зашиб бы еще в лесу под Полоцком! Сейчас бы вместе с Титом русалок тешили.
Он потрепал коня за косматую гриву и пошел к терему, так и не разгадав ни одной тайны.
Дива уже проснулась, ждала с нетерпением.
– Что стряслось? – участливо спросила она.
– Кто-то ночью коней перебил, но до Ветерка не добрался. А я как услышал такую весть, в думах уже схоронил конячку. Обошлось.
– Чего ж приуныл?
– Не знаю. Какое-то недоброе предчувствие гложет. Вроде радость кругом, конь уцелел, свадьба сегодня с той, за которой бы на карачках до луны дополз… А на душе смутно. По всему видать, сыскался у меня лютый ворог. Не спать нам теперь спокойно.
– Не кручинься! Я тебе помогу. Помнишь, как мы вести о Владимире от ветров узнали? Каждый шаг любого из живущих им ведом, узнаем и про ворога твоего. А коль будешь знать кто он и где его искать, сможешь защититься.
– А я и не подумал об этом! Но ни в Киеве же ветры созывать…
– Ночью выйдем в поле, там и узнаем все. – успокоила его девушка.
Дверь вздрогнула под бесцеремонными ударами.
– Кто тут ломится как медведь? – зло спросил Микулка.
– Князь велел вам к нему прибыть. Обоим, значить.
– Ступай, скажи что идем.
Он нехотя приладил меч на пояс, хотя после истории с Титом зарекся носить его в непривычном месте, Дива одела запасенное со вчерашнего дня платье и они, скрипнув засовом, вышли в только что выметенный коридор.
Владимир ждал их в пиршеском зале, белая скатерть на дубовом столе сменилась красной, а по обе руки от князя сидели только бояре и самые знатные воины.
– Гой еси, молодой витязь! – не вставая склонил голову он.
– Исполать тебе, княже! – учтиво поклонился от пояса паренек.
– Добро ли почивалось?
Не смотря на то, что в глазах Владимира мелькнул хитрый прищур, Микулка соврал, даже не поморщился.
– Добро! А как же иначе, коль после доброй вечери в ладную постель?
Никто за столом не сдержал улыбки, глаз не сводя с черноокой красавицы – с такой бы еще почивалось не добре!
– Готовы ли свадьбу справить? А то мой волхв с самого утра хлопочет у идола Лели, он свое дело ладно знает. Начался день не с добра, пусть хоть по доброму пройдет.
– Готовы! – в один голос воскликнули жених с невестой.
Собравшиеся одобрительно загудели.
– Значит так тому и быть! Созывайте народ, на полдень назначаю свадьбу! И чтоб все было по чину и Покону. Этот витязь для меня не мало сделал! Так гоже ли мне его в чем-то обделить? Всем объявите, что три дня будет пир, все пусть приходят, еды питья не жалейте. Коль не хватит столов во дворе, срубите прямо на улицах, а ежели кто по хромоте али убогости прийти не сможет, пусть челядь развезет по домам готовую птицу и доброе пиво! Пускай во всем Киеве будет праздник.
– Гоже говоришь, княже! – еле слышно молвил нежданно шагнувший из тени Белоян. – Пусть народ видит, что новый князь лучше старого. Если князь заботится о народе своем, то и народ в долгу не останется…
– Садитесь, – с улыбкой обратился Владимир к молодым, – отведайте завтрака, да только сильно не наедайтесь, место оставьте. Обед куда лучше будет!
Дива села за стол, гордо подняв голову, а Микулка даже как будто шире в плечах сделался. Его перестали раздражать откровенно завистливые взгляды, было в них какое-то уважение к настоящей красе и к нему, коль сумел такую девку за себя взять.
В самый разгар завтрака в зал вбежал гридень.
– Княже, – спешно поклонился он. – Дозволь слово молвить!
– Говори! Что там опять стряслось? – Владимир напрягся лицом, ожидая уже чего угодно.
– Витязь незнакомый просится, кажет, что с какой-то вестью. Грозен на вид, зол, что не пустили сразу, грозится стражу у ворот побить, коль и дале не пустим.
– Кто такой, как назвался?
– Говорит, что кличут его Витим Большая Чаша. Но на такую морду не чаша, чай котел потребен! Али ведро.
Владимир от души рассмеялся, словно камень с души сбросил.
– Пустите его! А то он и впрямь стражу побьет. Еще и ворота развалит.
Гридень скрылся из глаз, словно его буйным ветром сдуло, а вскоре зал содрогнулся от грузных шагов и Микулка с тревогой узнал ночного воеводу с мечом за спиной. Ему, значит, так ходить можно, а на других волком смотрят.
– Здраве будьте! – ни к кому не обращаясь буркнул Витим и без приглашения уселся подле князя, буквально спихнув одного из бояр на пол.
Тот зло зыркнул глазами, но голосить не стал, разглядел в рукавах рубахи кулачищи с кузнечный молот.
– С чем пожаловал? – уже серьезно спросил князь.
– Мне бы с тобой лично побаять, не для боярских ушей это дело и не для языков ихних жен. Всего Киева касается. Еще пусть останется этот, пришлый. – Витим не глядя кивнул на Микулку. – Ему тоже послушать будет впрок.
– Ты бы сказал, да откушал с нами. Чего зазря людей из-за стола подымать?
– Недосуг. – отрезал ночной воевода. – Ты, знаю, государственное дело все же выше собственной утробы ставишь, а молодой витязь еще успеет отожраться. Давай отойдем в твою светлицу, там и погутарим. Эти, – он презрительно махнул на собравшихся, – пусть отъедаются.
Владимир, к удивлению Микулки, перечить не стал, да и бояре роптать не осмеливались. Он поднялся, знаком велел пареньку не отставать и вскоре они втроем уже скрипели боковой лесенкой, поднимаясь на второй поверх.
В княжей светлице беспорядок был жуткий, всюду раскиданы карты, исчерченые дощечки и куски бересты, буквально ступить некуда. Владимир, смахнув все на пол, по хозяйски уселся на столешницу, а гостям указал на громоздкую лавку.
– Княже, – уже гораздо спокойней начал Витим. – Я про ночное злодейство кое что проведал. И ниточка отсель далеко потянуться может.
– Злодея словили? – изумленно поднял брови князь.
– Еще покуда нет. Но это не просто злодей. Это ворог. Не только твой личный. Можно сказать, всей Руси ворог. Из-за тебя одного я бы не трепыхался, ты же знаешь, как я к тебе отношусь.
– Вот уж чего у тебя в избытке, так это откровенности… – поморщился хозяин.
– Каков есть. Ладно. Все что я нынче скажу, это токма мои домыслы, но ты знаешь какое у меня чутье. Вот, чую я… Чую недоброе. За день до того, как Микулка в Киев явился, пришел сюда еще один витязь. Уплатил подать, мы с другами ждали, что он в дружину наниматься пойдет. Нет, не явился. Ничего о нем с того дня слышно не было. Хотя мы на базаре всех девок пере… перепросили, в корчме стока олу выпили, что корчмарь теперь месяц может о посетителях не думать. А этой ночью на сего отрока напали тати…
– И что? Мало ли татей в Киеве? Говори ясней!
– Татей было трое. Чуть не прибили дубьем витязя твоего. Ну… Мы подсобили мальцу маленько. Но Ратибор казал, что с татями была девка.
– Точно! – не умолчал Микулка. – Была! Я потому и пошел в проулок, что услыхал будто девку душат.
– Утром, – словно не замечая того, что его перебили, продолжил Витим, – На базар прибежала старуха. Вся в слезах, вопит что Святку, дочку ее убили. Мы, знамо дело, туда.
Дочка старухина оказалась жива. Прям у дверей лежит, еле дышит, а меж грудей такая дыра, что ладонь пролезет. Кровищи вытекло… много. Какая-то тварь мечом ткнула деваху. Она все губами шевелит, что-то сказать силится, а духу в груди нет. Хорошо, что Ратибор наш по губам чтец, пересказал нам ее слова.
– И что? – нахмурился Владимир.
– Сказала, что ее с тремя мужиками нанял один… витязь. Дал денег по две гривни на каждого. За такие и я кого хошь зашибу, а то голытьба. Наказал им у черного крыльца княжьего терема дождаться отрока. Сказал, что будет он в сапогах и с мечом за спиной. Знатная примета, двух таких в Киеве точно не сыщется. Дождаться и пришибить до смерти, а меч ему снести.
Когда девка от нас ночью удрала, то кинулась, понятное дело, домой. У самой двери незнакомец и насадил ее на меч. Платить, видно, не собирался, а лишний язык ни к чему.
