Ольга Елисеева - Российская империя 2.0 (сборник)
Что будут бить – понял сразу. Кого – тоже осознал. Не обрадовался, скажу прямо. А что поделаешь? Жизнь моя жестянка, отчего так странноприимные дома любишь? Сначала «Люксембург», теперь тут…
Называется, спустился в бар кофейку перед работой попить. Вон, рожи какие за доброй половиной столиков. Все в планшеты уткнулись, но чем-то задним чувствую – не умеют этакие хари читать. Разве что Зимину под руку попались в свое время, что маловероятно.
И поглядывают – нехорошо-нехорошо… А с улицы уже вон, двое подпирают. Точно брать будут.
Вздохнул, глянул через витрину наружу – на башни белые и купола золотые. Листья на деревьях сочной зеленью налились.
Красиво тут, на Марсе. А уж в Святосилуанске – втройне. Вон, в зените бирюза с малиной в догонялки играют, не смешиваясь. Климатические установки рядом: вот и весь секрет.
Говорят, местная Дума уже лет десять корпит над планом по спасению небесной иллюминации. А то закончится терраформирование – и все, конец.
Впрочем, лет это будет этак через сто, не меньше, так что меня больше заботила сохранность собственной шкуры. Неба на наш век хватит.
Хмыкнул, к стойке пошел. Минутка – а все наша.
…Перелет вышел приятным. Отпуск прямо – даже учитывая, что кап-два действительно натравил на меня «ребят» в лице хмурого штаб-ротмистра Аверченко – шкафообразного командира «группы физических взаимодействий» – то бишь двоих не менее широких спецназовцев, наших «прикладных гуманистов», как выражался отец-командир.
Надо сказать, крах всех попыток вбить мне в череп хоть немного торговой науки сложно назвать провалом наставника: нельзя обучить кирпич плавать, вот и все.
Так Аверченко и заявил, махнув рукой. А потом напомнил, что навигатору «в поле» дела все равно нет, а Святосилуанск – крупнейший торг в Солнечной. Достаточно отправить меня на летное поле считать прилетающие корабли, велев на все вопросы отвечать что думаю. Глядишь, местные прохиндеи за умного, строящего из себя кретина, примут.
Кап-два рацпредложение одобрил. Обидно, но справедливо.
Шептун не помог – если таинственный донор и знал что-то о коммерции, мне, похоже, требовались собственные навыки, которыми «поведенческий профиль», чем бы эта гадость ни была, мог воспользоваться.
Что еще? За время полета я неплохо сошелся с моим товарищем по вахтам, обер-лейтенантом Шакировым. Сей татарин, щеголяя изяществом прущего по целине трактора, обладал некоторой изощренностью мышления, простым натурам недоступной.
Кроме того, он был уроженцем Святосилуанска, так что я сумел приблизительно представить себе место назначения.
Империя, как известно, умудрилась в свое время выменять Марс на доли в венерианском проекте и Поясе астероидов. Это история древняя и не слишком любопытная.
Пикантность ситуации заключалась в том, что заклятые друзья с большим удовольствием позволили это сделать, чтобы потом крутить пальцами у виска с чувством глубокого морального удовлетворения, присущего малолетнему хулигану, нагадившему соседу под дверь.
Государю на это, понятно, было плевать с высокой колокольни, и правильно.
Через двадцать лет, когда первые сто тысяч квадратов адски холодной пустыни превратились в адски холодную пустыню, где без скафандра можно было прожить дольше трех минут, начался вой.
Поминали обязанности перед Человечеством, общее благо и – неизвестно отчего – права животных и негров.
Известный факт: когда вспоминают общее благо, держись за карточку, будут хакать.
Не то чтобы друзей и партнеров сильно волновало жизненное пространство – нет, проблема заключалась в том, что возник идеальный перевалочный порт для торговых и транспортных кораблей, следующих в Пояс астероидов и на внешние планеты.
И этот порт оказался в руках шайки отмороженных сибиряков, казаков и крещеных татар, в свое время решившихся на переселение.
Мог ли свободный мир это допустить?
Свободный мир желал международный Марс.
Русь вообще и Боярская Дума в частности в гробу видала свободный мир.
Свежеиспеченные марсиане искренне не понимали, чего от них хотят, и мечтали о дне, когда от них отцепятся.
Кое-кто начал потихоньку бряцать оружием, когда вмешался Государь и разрубил гордиев узел – такая уж у них, государей, работа, узлы рубить, что другие завязали.
Настучал по клювам ястребам, показал шиш западникам – и даровал Марсианской губернии широкую автономию под патронажем Короны.
Свободный мир был вынужден отступить, но злобу затаил. А планету – планету все так же осваивали русские. Живущие в мире и верные своей земле. Что еще нужно?
Впрочем, богатая история колонии соответствующим образом сказалась и на местных нравах. Вроде дом, Империя, но с душком: постоянная толчея купцов, шпионов и вольных стрелков давала знать о себе. Святосилуанск стал великим перекрестком.
Время улетало незаметно – в занятиях, безобидном трепе и, собственно, служебных обязанностях, пока что сводившихся к тупому наблюдению за работой автопилота.
Я был почти что счастлив. Особенно потому, что за все время на корабле шептун ни разу не давал о себе знать.
…И вот иду я к стойке. «Поляну держу», как Аверченко выражаться любит. Хорошо, продержали перед назначением три месяца на спецкурсах, подучили. Вроде бы и незачем было, наше дело маленькое – на консоли стучать.
Ан нет.
Пригодилось. Третий день на планете; Дядя Вася с Аверченко и прикрытием сразу после посадки умчались, нам велев изображать бурную купеческую деятельность, и вот – пригодилось.
Что у нас на поляне, господин обер-лейтенант? Докладываю: за столиками трое вооруженных; на улице двое топчутся, выход держат; еще пятеро гражданских внутри, из них две дамы и один ребенок. Еще – половой за стойкой.
Может, конечно, не гражданские, а я срисовать не сумел, и оружие есть, но разумнее считать некомбатантами. Особенно ребенка, господин обер-лейтенант.
Вот и прилавок.
– Утро доброе! Кофейку, милейший. – Губы шевелятся, а сам инструкции в башке перебираю.
Вроде бы все однозначно: берут – лапки поднимай и жди, наши обменяют. Это в игрушках-боевиках все самое интересное в такой момент начинается, а в жизни – операция уже провалилась, теперь бы лишнего геморроя коллегам не добавить, например, начав пальбу в общественном месте.
Это в теории.
На практике же берут меня в русском городе, столице имперской губернии, пусть и с широкой автономией. Чуть не на глазах у городовых и местных бесов. И это меня, рыбешку мелкую. Что же это деется, православные?
А деется вот что: а) всех, кто покрупней, уже взяли либо сейчас так же обложили; б) если в Святосилуанск пришлось втихаря гнать нашу лайбу – местные коллеги вызывают сомнения у начальства, а дело достаточно серьезное; в) предстоит мне экстренное потрошение, а потом со святыми упокой.
Это если срочно не начну двигаться.
Утешил себя мыслью, что уставы писались для деятельности на территории иностранных государств, а я сейчас дома, где шалить можно и нужно. И начал. Двигаться, значит.
Спокойно так, не торопясь, поплелся к туалетам. Внутрь зайду, а как выйду – сверну в служебное помещение. Там посмотрим: выходов много – и в отель, и на улицу.
Сгодится для начала.
Некая трусливая сволочь в голове, до боли напоминавшая того, кого я привык считать собой, завопила, что у меня паранойя, а если вдруг нет – схлопочу пулю.
На какое-то мгновение я замешкался. Увы, этого хватило, чтобы план полетел ко всем чертям.
По порядку: во-первых, у меня в ухе заорала гарнитура коммуникатора. Такой, знаете, знакомой-знакомой мелодией. Увы, мне не звонила прекрасная блондинка. Условленный сигнал означал, что кто-то из наших крупно влип. И с чего бы это я догадывался, как именно? Не могу взять в толк.
Во-вторых, я покосился на очень, видите ли, удачно подвешенное под потолком зеркало. Была у меня смутная надежда, что новые друзья не озаботились связью или не отследили, что одна из жертв успела поднять шум.
Если бы!
В-третьих, в этом самом зеркале я увидел, как питекантропы вскакивают из-за столиков. С вполне понятными намерениями.
Конечно, у меня было оружие – небольшой гражданский револьвер, какой нередко носят купеческие приказчики. Было и целых шесть патронов в барабане. По одному на рожу – хватит, и даже останется.
Одна беда, так-растак – мне и одной пули довольно. Опять же, штатские вокруг.
В общем, отстреливаться не вариант, а к сортиру пробиваться далековато.
Зато за спиной у полового-бариста вкусная такая, сочная дверка, не иначе на кухню. А где кухня, там и лифты служебные, и выходы к банкетным залам, и на улицу…
Ну, «козла» я перемахивал всегда легко, а гравитация на Марсе плевая, так что перед стойкой не растерялся.
Полетели на пол чашки. Округлились у полового глаза.
Громыхнуло над головой, посыпалась штукатурка. Из пушки, что ли, палят? Их мама не учила глушителем пользоваться? Да нет, с глушаком, понятно, просто зал маленький. Это в фильмах глушитель навинтил – и тишина…
