Василий Сахаров - Казачий край
В тот самый день, а было это, за неделю до начала наступления, я принял окончательное решение о том, чтобы остаться при штабе Донской армии, но не сложилось. Я приехал в Персиановский лагерь, выстроил бригаду и хотел обратиться к хлопцам со словами, что с завтрашнего дня, у них новый командир, бравый кубанский полковник Топорков. Однако, пройдясь вдоль строя и увидев, как на меня смотрят так многое прошедшие со мной казаки, решил, что пропади она пропадом та карьера и перспективы, и остался в боевых частях.
Правда, немного жалел о том, что покидаю Настеньку Чернышову, с которой сошелся и жил как муж с женой. Однако это все можно пережить, и не я один на родине близкую женщину в одиночестве оставляю. Так комбриг Черноморец пошел со своей бригадой в поход на Москву, а Чернецов на мое решение, только понимающе хмыкнул и пожелал удачи.
Как я уже сказал ранее, в наступление мы перешли 20-го октября, и понеслось. Моя конница, две тысячи бравых молодцев, шла в авангарде Донской армии. Мы с песнями и при развернутых знаменах занимали один населенный пункт за другим, а народ, в большинстве своем, встречал нас как освободителей. Случались стычки, но несерьезные и только здесь, под Лисками, бригада столкнулась с настоящим сопротивлением. Что ни говори, а латыши, матросы и спартаковцы бойцы серьезные, но наш настрой был только на победу, а напор настолько силен, что враг бежал уже через полчаса боя. Потерь мы практически не понесли, и в городок вошли, как это уже стало привычным, с песнями, но вскоре, от зрелища того, что красные перед своим отступлением творили в Лисках, казаченьки замолчали и ходили хмурые, да злые. Было от чего.
Все центральные улицы городка были завалены трупами расстрелянных отступавшими чекистами людей, и было их не сотня или две, а почти две тысячи. Почему большевики совершили подобное, никто не понимал, ведь не было среди убитых и замученных, офицеров или годных в строй мужчин. Куда ни посмотришь, а сплошь женщины, старики, подростки и несколько инвалидов. Зачем убивать тех, кто не может быть для тебя опасен? В чем суть этого акта? Кто тот выродок рода человеческого, который отдал приказ на исполнения этого злодеяния? Ответа не было, и даже местные жители его не знали, поскольку во время массовых расстрелов сидели по домам и на улицу носа не казали, а все убитые были транзитными пассажирами поездов или беженцами, пробирающимися на юг.
Ночь моя бригада переночевала в Лисках, а в передовых порядках нас сменили дроздовцы и добровольцы, которые должны были первыми пойти на штурм Воронежа. Я не выспался, ходил по перрону злой и ждал получения приказа на дальнейшее продвижение вперед.
- Господин полковник, - ко мне подскочил один из пластунских офицеров, - ночью выжившего нашли, из тех, кого расстреливали.
- Где он сейчас?
- По настоянию врача, который на первичном опросе присутствовал, его в госпиталь поместили.
Вскоре я был в санитарном поезде и присел рядом с выжившим, небольшого роста худым дядечкой лет около сорока, который настороженно и с опаской смотрел на меня.
- Что с ним? - спросил я находившегося рядом врача.
- Левая рука прикладом раздроблена, - проходя мимо, ответил тот, - нужна ампутация, и тогда будет жить. Остальное мелочь, два пулевых ранения, оба по касательной, да легкое обморожение пальцев ног. Если вас интересует, сможет ли он давать показания, то ответ да, мы ему местную блокаду поставили, и боли он почти не чувствует. Однако разговаривайте недолго, ему вскоре на операцию.
- Хорошо, доктор, не задержу, - посмотрев на раненого, я спросил его: - Кто вы и как вас зовут?
- Коллежский асессор Игнатюк, ехал с семьей из Калуги на юг и был задержан большевиками до выяснения, не являюсь ли я агентом белогвардейцев, - голос человека был еле слышен, и разговаривал он с трудом.
- Почему и для чего было совершено такое массовое убийство мирных граждан, какое здесь вчера случилось?
- Красные говорили, чтоб казаков запугать и нас за собой вглубь России не тянуть.
- Кто отдал приказ?
- Не знаю, но слышал фамилии какого-то саратовского чекиста Васильева, командира латышей Вацетиса и красного матроса Вахрамеева.
- Что же, мы запомним эти фамилии и будем этих красногадов искать особо.
Я привстал и собирался уже покинуть раненого, но он придержал меня:
- Подождите...
- Что-то еще?
- Больше всех в пытках китайцы отличились, а остальные так, только расстрел и даже не издевались почти. Найдите их и отомстите за нас...
- Обязательно, господин Игнатюк. Отдыхайте и не вздумайте умирать. Вы знаете, что происходило, и пережили смерть, а значит, должны выжить, выздороветь и сделать все, что в ваших силах, дабы подобного более, никогда не повторилось, а коль будет суд над тварями, что людей уничтожали, ваши свидетельские показания очень пригодятся.
В Лисках мы простояли до вечера и все это время мои казаки собирали сведения о названных Игнатюком людях, так что уже перед нашей отправкой дальше на север, я знал, кого мы должны найти и покарать. Во-первых, это китайский батальон некоего товарища Са Фуяна. Именно эти большевистские наемники зверствовали особо, и пытка крысой, когда ее сажают в ведро и привязывают к обнаженному телу человека, а потом колотят по нему палкой, вынуждая животное прогрызать себе путь на свободу через живую плоть, самая простейшая в их богатом арсенале. Второй кандидат на нелегкую смерть, командир 5-го Земгальского Латышского полка Иоаким Иоакимович Вацетис. Третий, председатель Саратовского губкома РКП(б) Васильев-Южин, чекист со стажем, который и до Лисок успел людям немало беды принести. Последний, откомандированный со своим отрядом в Новороссийск для уничтожения кораблей Черноморского флота матрос Вахрамеев. Благо, доехать эта скотина до места назначения не успела, и сейчас он здесь за свою неудачу отыгрывается. Ничего господа краснопузы, всех вас расплата ждет. Дайте срок, и мы вас к стенке поставим, но перед этим, вы посмотрите в глаза тем, кого не добили в Ростове, Таганроге, Екатеринодаре и этом самом городке.
В ночь моя бригада снова начала движение и спустя пару дней, следуя во втором эшелоне наступающих войск, оказалась у Воронежа, который красные решили защищать до последнего своего бойца и укрепили так, как досель не укреплялся ни один город в Гражданскую войну. Кругом надолбы, колючая проволока в несколько рядов, линии полнопрофильных окопов, а на каждое подразделение блиндажи и укрытия.
Офицерские добровольческие батальоны Дроздовского и Слащева раз за разом атаковали вражеские оборонительные позиции, прорвались в город и закрепились на окраине. Однако дальше, не смотря на все свое мастерство и воинское умение, пробиться не смогли. Может быть, местные мобилизованные горожане и солдаты бывшей царской армии, и сдались бы, но наемники свое золото отрабатывали полностью, и город не сдавался.
Тогда, Константин Константинович Мамантов приказал только имитировать наступление и не ломиться на вражеские пулеметы грудью солдат. Вместо этого он пустил вокруг города большие массы кавалерии, которые должны были обойти красную цитадель и занять все окрестные населенные пункты вокруг Воронежа: Семилуки, Рамонь и Сомово, а пока это происходило, подтягивал к передовой всю нашу артиллерию.
Как ни размышляй, а обойти Воронеж нашим войскам нельзя. Нам была необходима транспортная магистраль на Москву, а потому, все равно придется штурмовать этот город, но не с налета и не с кондачка, а при массированной поддержке артиллерии и хорошо слаженными штурмовыми группами, да так, чтобы из города ни одна красная сволочь не вырвалась.
Трое суток продолжалась подготовка и, наконец, когда от конных группировок, плотным кольцом окруживших противника, поступили доклады о готовности, Мамантов отдал команду на штурм. Взвились в предрассветное и темное небо сигнальные ракеты, и по заранее разведанным и отмеченным позициям красногадов ударила вся наша артиллерия, полевая, гаубичная, мортирная и пушки бронепоездов. Полчаса продолжался огненный шторм, и на снарядах наши артиллеристы не экономили. Разрушительный шквал прокатился по улицам, он ломал дома, крушил и заваливал окопы, разбивал блиндажи, и вот, все смолкло. Не успело еще эхо канонады уйти за горизонт, как в бой вступила пехота добровольцев и, уже к вечеру, всего через восемь часов ожесточенных уличных сражений, Воронеж, как его называли газеты большевиков, "Красный Верден", был взят и полностью очищен от противника.
В разрушенном Воронеже попались в плен все, кто отдавал приказ о зверствах в городе Лиски и некоторые иные личности, отметившиеся в казнях и расстрелах на Дону. Этих тварей судили в течении суток, и всех без исключения приговорили к повешению, но я этого не видел и при этом не присутствовал, так как в самом начале наступления нашей пехоты меня вызвали в штаб Мамантова и дали новую боевую задачу.
