Алексей Фомин - Возвращение великого воеводы
– И давно вы набросились? – с нескрываемой усмешкой в голосе поинтересовался Адаш.
– Так еще светать не начинало.
– Много ж вы наборолись. И амбар, и конюшня подчистую сгорели, да и от дома, почитай, ничего не осталось.
– Так вона… Стены-то стоят. – Староста мотнул всклоченной головой в сторону дома. – И стены поливали, и вона… Другие-то боярские амбары отстояли… На самый верх, на крышу забирались да поливали. Да воду-то со Сходни таскать – не ближний путь, – принялся оправдываться он.
Тут со стороны дома раздался громкий треск, и над обгоревшим срубом поднялась целая туча искр.
– Перекрытие обвалилось, – констатировал Адаш.
– Вот, – обрадовался староста. – Тушить сподручнее будет. Мы-то тут чего стояли-то. Ждали, покудова перекрытие обвалится… Теперича первый ярус точно отстоим.
– Брось, Барыка. – Сашка вяло махнул рукой. – Лучше о своих избах позаботьтесь. – Теперь, когда омерзительный, леденящий страх за Ольгу выпустил его из своих цепких объятий, он почувствовал колоссальную усталость, огромным валуном рухнувшую ему на плечи. – Адаш, пойдем к Веде. Сапрык…
– Здесь я, государь.
– Разберись тут, что к чему. А мы к Веде. Там тебя ждать будем.
– Добро, государь. Я уже послал следопытов в сад.
Конечно, в глубине души Сашка осознавал, что поступает неправильно, что если уж и не участвовать самому в осмотре поля битвы, то хотя бы почтить павших боевых товарищей, он должен прямо сейчас. Но именно сейчас, когда все самое страшное осталось уже позади, он вдруг почувствовал, что должен идти – нет, бежать к Ольге, схватить ее в охапку, поднять на руки, как ребенка, прижать к себе… И больше никогда с ней не расставаться. Ни на минуту.
Веда жила далеко, на другом конце села, и Адашу, чтобы не отстать от великого воеводы, то и дело приходилось переходить с шага на легкую трусцу. На подходе к знахаркиному участку Сашка и вовсе перешел на бег, оставив Адаша позади.
Рванув на себя входную дверь, он влетел в сени и тут же остановился, пораженный увиденным. В сенях лежали двое его воинов – Рахман и Алай. Их позы не оставляли никаких сомнений – оба были мертвы. Сашка ринулся в избу. В просторной горнице он увидел лишь Веду и… Больше никого. Веда лежала на полу, недалеко от входа, раскинув руки крестом. Левая половина ее лица заплыла огромным иссиня-черным синяком.
В сенях послышался звук шагов, и в горницу вошел Адаш.
– Здесь боярыня?
– Нету… – потерянно ответил Сашка.
Адаш склонился над Ведой.
– Эк ее… – Пощупал пульс. – Жива. Давай ее переложим. Они подняли Веду и положили ее на лавку. – Раз боярыни Ольги здесь нет, значит, жива она. А что это сундук посреди горницы стоит?
Только теперь почти убитый своим горем Сашка обратил внимание на эту несуразность. Здоровенный сундук, имеющийся, как правило, в каждом доме, стоял явно не на своем месте. И тут же в Сашкином сердце вспыхнул лучик надежды – а вдруг Ольга спряталась в этом сундуке, и сейчас он отбросит в сторону тяжелую, окованную железом крышку, и увидит свою Оленьку, живую и здоровую? Но эта картинка лишь мелькнула в его сознании, тут же уступив место другой – в сундуке лежит хладное Ольгино тело, изувеченное и истерзанное. Эта картинка столь явственно предстала перед его глазами, что он зажмурился и потряс головой, пытаясь отогнать мерзкое видение.
Адаш подошел к сундуку и откинул его крышку. Сундук как сундук. Почти доверху набит одеждой, холстами и тому подобными вещами, как и положено сундуку, принадлежащему не самой бедной хозяйке.
– Никого в нем нет… – с облегчением выдохнул Сашка.
– Никого нет, – подтвердил Адаш. Он запустил в сундук руку по самое плечо, разгребая в стороны лежавшие в нем вещи. – Точно. – Он захлопнул крышку и, поднатужившись, сдвинул сундук к стене. – Подпол, государь.
Плашки половиц в том самом месте, где стоял сундук, были короче остальных, и положены они были с заметным зазором. К средней из них было прикреплено небольшое железное кольцо. Подцепив его пальцем, Адаш поднял половицу и, вглядываясь в темноту подвала, грозно спросил:
– Есть там кто-нибудь? А ну вылазь наверх!
Снизу из темноты ему ответил детский голосок:
– Дядька Адаш, это ты?
– Я, я, кроха. – Старый воин сразу же узнал голос самой младшей Ольгиной дочурки. – Выбирайся наверх! – Он снял одну за другой еще две половицы, закрывавшие вход в подвал. – Вы все там?
Одна за другой, девочки поднимались из подвала и, рыдая в голос, повисали на шее у стоящего на коленях Адаша. Лишь старшая, поднявшись наверх, встала чуть в сторонке, сдерживая слезы и стараясь не разреветься.
– Настена, где мать? Мама где? Ее нет в подвале? Да?! – В один прыжок Сашка преодолел расстояние до нее, схватил за плечи и заорал так, как если бы несчастная девушка и была истинной виновницей всего произошедшего сегодняшней ночью. Тут уж не выдержала и она, разревевшись и кинувшись Сашке на грудь. Он сразу почувствовал себя негодяем. – Ну, прости меня, дурака, Настена, за то, что наорал на тебя. Это я во всем виноват… Нельзя вас было оставлять здесь.
– Забрали мамку… – давясь слезами и всхлипывая, пробормотала девушка.
– Кто забрал?
– Дядьки какие-то… Четверо.
– Какие дядьки? Как они выглядели?
– Обычные дядьки. Бородатые, с мечами… Как Алая с Рахманом убили, мы и не слышали. Они на дворе оставались… Те в дом ворвались, Веду ударили… Мамку схватили и на двор повели, а нас в подпол отправили. Тебе же велели передать, чтоб за мамкой в Кремль явился, к брату своему. Она у него в гостях будет до тех пор, пока ты сам за ней не придешь.
– Ах, Остей!.. – воскликнул Сашка. – Вот уж от кого не ожидал такой подлости! Сволочь! – Сашка слегка отстранил от себя Настену. – Пойдемте, девочки. Сейчас мы с дядькой Адашем отвезем вас в Воронцово, а сами отправимся в Кремль за мамкой. Обещаю вам, сегодня же она будет с вами.
– Погоди, государь. – Мягкими, осторожными движениями Адаш освободился от повисших на нем девчонок. – Девочки, поухаживайте за Ведой. Протрите ей лицо холодной водой. Государь, а мы давай-ка выйдем в сени.
– Не удерживай меня, Адаш, – сказал Сашка, когда они вышли из горницы в сени. – Я еду в Кремль за Ольгой. Тебя не неволю ехать со мной. Да что там не неволю… Я тебе просто не позволю ехать со мной. Сам поеду и разберусь с Остеем. Тоже мне… двоюродный брат называется!
Адаш лишь головой покачал.
– Не горячись, государь. Я понимаю, что ты встревожен, что переживаешь за свою боярыню, но… Ты их видел? – Он указал на неподвижные тела Рахмана и Алая.
– Видел, – недовольно буркнул Сашка.
– Нет, ты внимательно их осматривал? Раны их видел?
– А что такого необычного могу я там увидеть?
– А ты посмотри, посмотри.
Подойдя к убитым, Сашка склонился над ними. Ран, нанесенных холодным оружием и большого количества запекшейся на телах крови, он не обнаружил. Зато у обоих в области груди зияли страшные черные дыры размером с кулак. Адаш тоже подошел к мертвым телам, присел рядом с ними на корточки.
– Это не ядро, – сказал он. – Ядро б либо пробило тело насквозь, либо засело в плоти. Да и… – Он провел пальцем по краю отверстия в прожженных латах. – Край оплавлен, словно в горне его калили. Ядро так не сможет. И плоть… Смотри, спеклась вся углем. Ни единой капельки крови нет. Ты когда-нибудь видел такие раны?
– Нет, – честно признался Сашка.
– И у большинства из тех казаков, что возле дома лежали, похожие раны. Я мельком, но глянул. Такого оружия я себе представить даже не могу. Это не Остей, государь. Это опять чертовы прислужники – Некоматово отродье. Только от них можно ждать чего-то подобного.
– Что это меняет? – раздраженно проговорил великий воевода. – Все одно, в Кремль я поеду. Ольгу надо выручать.
– Слов нет, выручать нужно. Но именно выручать, а не просто в руки врага отдаться. Прости, государь, но служить тебе я обязан не только мечом своим, но и советом. Поэтому и говорю сейчас. Враг стал сильнее и коварнее. Слишком легко нам удалось в Несебре боярыню Ольгу освободить. Расслабились мы… Вот скажи, государь… Оставляя вчера боярыню Ольгу под охраной пятидесяти воинов, предполагал ли ты, что отыщется в наших родных краях такая сила, что способна с ними справиться?
– Нет, – откровенно сознался Сашка. – И помыслить такого не мог. Хотя «чертово окно» и недалеко отсюда, но… Никогда раньше «рыбасоиды» не действовали силой. Они предпочитали хитрость. А когда им было необходимо силу применить, они всегда людей натравливали. Вспомни, Адаш. Всегда так было.
Старый воин лишь покачал головой.
– Что-то, видимо, изменилось. Но это… – Он кивнул на Рахмана и Алая. – Не человеческих рук дело. У людей нет такого оружия.
– И еще лет семьсот точно не будет, – согласился с ним Сашка.