Отморозок 3 - Андрей Владимирович Поповский

Абрамыч поклялся мне своей старушкой матерью, что он не давал им поручение меня мочить. Говорит, что на встрече просил Мишу только сильно избить меня для науки, поломать руки и ребра, но не убивать ни в коем случае. Не знаю, верить ли ему. Мог быть, конечно, и эксцесс исполнителей, а может он мне и сейчас врет, несмотря на паяльник, торчащий из его штанов.

Кстати, Тима действительно в тот день поставил против меня. Не верил он, значит, в мою победу над Ледоколом, вот и проиграл все до копейки. Представляю, как его душила злоба, когда он забирал мой выигрыш у кассира, в котором были и его проигранные деньги. А если бы он тогда в меня поверил, то все могло быть иначе. Может и не стал бы он бить меня монтировкой по голове. Да что уж там, все сложилось так, как сложилось, и ничего уже не исправить.

Передо мной сейчас стоит сложная дилемма: что мне теперь делать с Абрамычем? Начав свой наезд на него, я запустил неостановимый процесс и сейчас стою на развилке в раздумьях, куда повернуть. Конечно, он гнида еще та, но завалить его как-то рука не поднимается. Точнее, рука и поднялась бы и опустилась, но мне не дает это сделать некое чувство внутренней справедливости. Ну, нет у меня уверенности в том, что Абрамыч должен сейчас сыграть в ящик. Если я его оставлю в живых, он еще может мне доставить проблем, но и пригодиться он мне тоже может, например, прямо сейчас. Для меня в данный момент гораздо большую проблему представляют его протеже, которым он дал команду разобраться со мной, и которые решили это сделать самым кардинальным образом. Даже если он даст команду оставить меня в покое, то не факт, что его они послушают, если уж решили меня привалить вместо того, чтобы просто покалечить. Вот и получается, что мне нужно с этими ребятами решать кардинально и как можно скорее, а выдернуть их из логова для меня должен сам заказчик.

Я присел на корточки перед сломленным Кацманом, который, закончив свой рассказ, изредка направляемый в нужную сторону моими короткими вопросами, теперь просто сидел молча и тупо таращился в стену перед собой.

— Слышь, Абрамыч. Ты сейчас прямо отсюда из дома позвонишь своим друзьям, которым ты сделал на меня заказ, и скажешь, чтобы они срочно подъехали на место, которое я тебе укажу. Ты понял меня?

Абрамыч перевел взгляд со стены на меня и, молча, кивнул.

— Смотри, если ты скажешь что-то не то или подашь им какой-то знак, то я прямо в процессе разговора просто и незатейливо перережу тебе глотку, — я продемонстрировал ему кухонный нож, взятый с его же кухни, и продолжил. — Хочешь остаться в живых, сделай так, как я тебе говорю, и даю слово, я тебя не трону. И еще, учти, если я не вернусь со встречи с твоими друзьями, ты так и сдохнешь здесь связанным и с вонючими носками во рту.

Абрамыч снова кивнул, и в глазах у него загорелась надежда, а это очень хорошо. Самая опасная крыса — это та, которую загнали в угол. Пока он надеется выпутаться из этой ситуации, он будет склонен сотрудничать со мной.

— Так откуда, ты говоришь, эти ребята? — Как бы между делом поинтересовался я.

— С Майского, — тихо сказал Кацман, шумно сопя носом. — Их Миша сам подобрал из своих знакомых. Я никого из них больше не знаю. Все контакты всегда шли только через него.

Я прикинул, что из Майского до места, где я хочу их встретить, езды минут сорок-пятьдесят. Сейчас десять вечера. Нужно их выдергивать прямо сейчас, потому что я не смогу долго контролировать Кацмана, а он, освободившись, сможет предупредить их, и тогда мне достать этих ребятишек будет гораздо сложнее. Если я смогу решить вопрос с ударным отрядом Абрамыча, то ему, кроме Вахо, будет уже не к кому обратиться, а к нему ему обращаться невыгодно. Пусть живет гнида, вот только я еще ошкурю его на прощание, но это потом, а пока у меня более важная задача. Я взял с полки в коридоре телефон и, аккуратно растянув длинный провод, подтащил его поближе к хозяину квартиры.

— Давай, говори какой номер, я сам его наберу. Скажешь, что возникла срочная необходимость встречи, много им не расписывай что да как, типа потом объяснишь все при встрече. Уточни, что будешь их ждать через час-полтора рядом с заброшенной заправкой на выезде из города по Дачной улице. Понял меня?

Абрамыч нехотя кивнул и продиктовал мне телефонный номер, который я тут же и набрал, накручивая диск. Услышав длинные гудки, я приставил телефонную трубку к голове своего пленника, а в другую руку взял нож, который приставил острием к сонной артерии и наклонился поближе, чтобы слышать весь разговор.

— Алло. — Раздался из трубки хриплый мужской голос. — Ну, говорите, я вас слушаю.

— Привет Миша, это я. — Наконец, выдавил из себя Абрамыч. — Нам нужно срочно увидеться по нашему делу. У меня есть для тебя новая информация.

— Как срочно? — Недовольно переспросил Миша с того конца провода. — Ты на время смотрел?

Это неотложное дело, поэтому и звоню. Подъезжайте через час к заброшенной заправке, которая на выезде из города по Дачной улице. Возьми с собой еще кого-то. Нужно сегодня будет все порешать с нашим приятелем.

— А до завтра это никак не потерпит?

— Нет, надо сегодня, я при встрече все объясню.

— Ладно, жди. Будем.

В трубке послышались длинные гудки. Я требовательно посмотрел на Абрамыча.

— Где документы и ключи от твоей машины?

— В ящике в прихожей, — ответил Абрамыч, показывая глазами на прихожую прямо напротив нас.

Я поднялся с пола, открыл ящик и обнаружил там искомое. Там же лежали ключи, которые, по виду, явно были от входной двери. Я сгреб все в карман мастерки и повернулся к хозяину квартиры.

— Я сейчас поеду, встречусь с твоими друзьями и вернусь обратно. Не надейся, что я с ними не справлюсь и веди себя хорошо, тогда останешься жив. Ты понял меня?

Абрамыч кивнул. Тогда я забил ему в рот уже намокшие от его же слюны носки и снова для надежности прихватил их изолентой. Потом волоком оттащил его