Комсорг 2 - Иннокентий Белов
Только вот мое крепкое плечо пропало непонятно куда, встретимся ли мы снова. А если и встретимся, то еще неизвестно в каком статусе потом, такую упакованную красавицу постоянно будут подстерегать соблазны по жизни.
Эх, не о том ты думаешь, пока еще товарищ Бессонов!
Видно по майору, что пусть информация о будущем очень комитету интересна, но он все равно хочет заглянуть еще дальше, вижу ли я более отдаленную перспективу?
Как по мне, то заглянуть после Нового года на целый год вперед — это очень здорово.
Но я понимаю, что людей при большой власти интересует все или ничего.
— Может после этого Нового года дальше прояснится мое видение. Ничего не могу сказать по этому поводу, — ухожу я от ответа и вижу, что майору это все больше не нравится.
Как бы до жестких форм допроса дело не дошло. На такой случай я припас случайно найденный во время отжимания маленький осколок бутылочного стекла и собираюсь полоснуть себя по венам на руке, чтобы показать серьезность своих намерений.
И это все из меня могут попробовать вытрясти, как только информация про такого узника ведомственного санатория дойдет куда-то повыше местного ленинградского начальства.
И тут я, как в воду глядел, на исходе третьей недели внезапно ночью заехала во двор машина.
Потом какое-то время моя охрана препиралась с какими-то настойчивыми товарищами, не собираясь меня отдавать.
Но похоже, предъявленные бумаги все же убедили майора в своей серьезности и оригинальности, хотя он долго требовал дать ему сделать звонок своему непосредственному начальству.
Только звонить из домика не выйдет, это нужно бежать на охрану, а гости сурово наезжают и грозят увольнением без выслуги лет за неисполнение приказа какого-то особенно вышестоящего начальства.
Разговор идет в предбаннике за незакрытой дверью, и я хорошо слышу, как начинает меняться моя судьба.
— Да, теперь ты переезжаешь в Москву, скоро познакомишься с новыми суровыми хозяевами твоей жизни и как знать, куда тебя все это приведет, — с грустью понимаю я. — Поможешь Горбачеву свалить СССР еще быстрее.
Пререкались майор при поддержке Второго минут десять, потом они все вошли в коридор, включили свет, и я в замочную скважину смог разглядеть пару таких же людей-медведей, как Третий, примерно.
Опергруппа из Москвы вообще поражает своим видом, такие мощные кабаны-переростки, явно, что со всей страны собирают таких мордоворотов.
— Вставай, Игорь. Собирай сумку, ты переезжаешь! — слышу я приказ майора Паши в открывшуюся дверь.
Но тут он видит, что я уже одет и сумка моя собрана.
— Собрался уже? — пропихивается мимо кряжистый комитетчик.
— Собрался. Но хочу знать, по чьему распоряжению меня перевозят! И кто вы вообще такие? — снова я проверяю степень своей новой свободы.
— Не ерунди, Игорь. У товарищей все в порядке с документами, — говорит майор.
— В порядке? А по рожам видно, что на ЦРУ работают и счетик в женевском банке имеют за продажу Советской Родины! — поднимаю я снова ставки.
— Ну ты договорился, — усмехается один из людей-медведей.
— Вколи ему успокаивающее, — командует он второму.
Я успеваю выхватить кусок стекла, но сразу же и бесповоротно проигрываю схватку.
Второй здоровяк мгновенно оказывается рядом, перехватывает руку, легко заставляет уронить стекляшку на пол и закидывает меня, как пушинку на кровать.
Сила вообще нечеловеческая в руках у мужика, мои шестьдесят семь кило он и не чувствует.
— Плохо сторожите, — указывает комитетчик майору на стекло, но тот пожимает плечами:
— Это же ерунда. Да и степень охраны у нас не та, чтобы очень жестко контролировать объект. Он и нож столовый в руки получает, чтобы мясо резать в обед. И вилку тоже, все согласно регламенту.
Меня жестко прижали к кровати, задрали на заднице тренировочные штаны и тут же вкололи какую-то хрень.
— Теперь смирно поедет. А то больно разговорчивый. За такие обвинения можно здорово ответить, — удовлетворенно отмечает один из приехавших комитетчиков.
Ну, я еще успеваю выругаться пару раз на дуболомов Урфин Джюса, как на меня нападает сон и чувство полного равнодушия ко всему меня окружающему.
Второй с майором заносят меня в машину на широкое заднее сидение, пока пара комитетчиков тщательно обыскивает мою комнату и тот же туалет с кухней. Портом хлопает багажник Волги, наверно, мою сумку положили.
Меня постоянно срубает, вскоре машина накренилась под весом здоровых туш, усевшихся на переднее сидение и рядом со мной. Потом мы резко трогаемся, кто-то ругается, что много времени потеряли в санатории.
— Гони, опаздываем! — слышу я и засыпаю, не беспокоясь ни о чем.
Потом время от времени прихожу в себя, лежа на своей же куртке и слыша рев мотора, работающего на предельных оборотах.
— Кажется, очень сильно торопимся, — доходит до меня.
Не знаю, сколько времени мы так проехали, с постоянными обгонами и перестроениями, как страшный удар бросил меня в переднее сидение и еще помню созвучный ему крик:
— Куда!!!
* * *
Короткий полет и я врезаюсь в воду, она очень холодная, просто ледяная и у меня сразу же перехватывает дыхание.
— В речку свалились? Я в тонущей машине?
Начинаю толкаться руками и ногами, чтобы преодолеть последствия укола и найти ручку двери.
— Она же наверняка не открывается с моей стороны! — доходит до меня, но тут я вытаскиваю голову из-под воды, а потом и сам вскакиваю на ноги.
Вытираю от воды лицо под бьющие откуда-то сверху лучи солнца и бешено оглядываюсь, ничего не понимая.
— Мы же в ночи летели по трассе, почему здесь светло? Это я в отрубе ничего не помню?
Оказывается, что я сражался за свою жизнь на глубине примерно по колено, вокруг смутно знакомый ландшафт, а еще я вижу уплывающую от меня мою надувную лодку.
— Что за чертовщина!
Но лодка никуда дальше не уплывает, я подскакиваю к ней, провалившись по пояс и начинаю вытаскивать к берегу.
Что-то цепляется за дно, я тащу фирменный шнур и вытаскиваю свалившийся с лодки мотор.
— О, это же мой японец! — узнаю я трехсильный моторчик.
Вскоре я вытаскиваю лодку на берег, затем выволакиваю мотор и смотрю, что удочек не видно.
— Свалились в воду! Да и хрен с ними!
Потом прихожу в себя и узнаю место.
Это же здесь в меня молния попала, когда я уткнулся в берег!
Как я попал из
