Американец - Рожков Григорий Сергеевич
Наш бой закончился, но затишье не наступило – стоило прислушаться к звукам боя в городе и понять: стрельба идет везде. Город охватила новая волна сражения. Еще более серьезная и опасная для обороняющихся. И мне лично очень не нравится эта стрельба ближе к центру города. Ох не нравится.
– Сэр! Штаб-сержант Спирс… – Опа, Крис его привел? – Поставленная задача выполнена, сэр. Во взводе четверо раненых и двое убитых…
– Сэр, разрешите доложить? – Вот и Ривз. – Задание выполнено. Во вверенном мне отряде есть потери… – И смотрит виновато. Нет, он не строит из себя виновного, а правда считает, что допустил ошибку. – Один убитый и двое раненых, сэр… – На секунду все замолчали. Терять людей в заведомо, казалось бы, выигрышном положении – в засаде – очень обидно.
– У рейнджеров потерь нет… Ладно, нет времени грустить о погибших. Спасибо за помощь, сержант Спирс. Если бы не вы, потери были бы значительно хуже нынешних. У нас теперь новая задача: свалить отсюда. А прежде быстро собрать все трофеи и сделать так, чтобы нам не надавали по заднице при отходе…
– Нам нужен заслон, сэр.
– Верно, Рональд, правильно мыслишь. Но не один заслон, а два. Один здесь, пока мы собираемся, второй – когда отходить из парка будем. – Сержант кивнул. – Я выделю пулемет и несколько стрелков в помощь второму отряду… А ты, сержант, когда мы с трофеями выйдем к перекрестку, займешь позицию там. Выведем технику из парка – и твоя задача выполнена… Кейв! – Рик со своей группой внимательно следил за улицей.
– Сэр, – откликнулся он.
– Бери парней и бегом ко второй группе. Ривз тебя проводит. Нужно в случае чего удержать противника, пока мы будем собирать трофеи. Мы отходим к перекрестку через десять минут, твой отход – через пятнадцать. Понял меня? При любом раскладе отходишь через пятнадцать минут!
– Есть, сэр! Let’s go, rangers…[29]
– Спирс, отряди солдат на сбор оружия и боеприпасов. Кваху, Саммерс, проверьте трофейный транспорт – на ходу ли он? На все у нас десять минут!
Армия, несомненно, один из лучших безотказных механизмов. Сказано – сделано. Солдаты быстро обобрали мертвых фрицев и стаскали все к целому полугусеничному автомобилю Sd. Kfz. 270 «Ferkel».
– Поросенок, сэр. «Феркель» с немецкого переводится как поросенок, – сообщил мне один из солдат Спирса.
А ведь и правда – поросенок. Маленький округлый капот, скрывающий двигатель, и две утопленные в корпус над радиатором фары очень походили на пятачок хрюшки.
Собрали трофеи и отступили мы в отведенное время. Лично для себя я затрофеил налокотники с наколенниками, большие защитные очки, очень похожие на современные горнолыжные, и отличные укрепленные кожаные перчатки. Две банки с сосисками и консервированным хлебом за трофей не считаются – слишком мелко для трофея. Мне же перекусывать нечем. Каждому, как говорится, свое…
На перекрестке к тому моменту инженеры закончили свои работы, и мы, не останавливаясь, двинули обратно к батальону капитана Дэвидсона. Он был сильно обеспокоен звуками боя на севере и западе города, а также фактом артиллерийского обстрела дислокации его батальона. Но при всем этом его совершенно не волновал тот факт, что я отстранил Оклэйда от командования ротой прикрытия. Видно, трус и ему не по нраву.
Трофеи, снятые с десантников, капитана не интересовали, и по сей причине я прикарманил их для нужд нашего взвода без зазрения совести. Пул со своим новым экипажем и танком решил присоединиться к моей группе, так как у меня намечается организация механизированного отряда.
Распрощались мы с кэпом, договорились о взаимопомощи, в общем, настроили рабочие отношения, и, подобно пушкинским цыганам, шумною толпою кочевали – нет, не по Бессарабии, по Бобруйску…
Кинг встретил меня плохими новостями:
– Немцы и поляки прорвались к центру города по улице Маркса и вышли на улицу Урицкого…
– Куда? Покажи на карте… Son of a bitch![30] Они почти вышли к железнодорожному мосту!..
– Слышите? – Сэм указал в сторону центра. Перестрелка с густым вкраплением взрывов слышна отчетливо. – Это батальоны тридцать второго полка сдерживают силы противника. Штаб дивизии покинул свою дислокацию в парке и сместился на север, на Минскую улицу. Батареи гаубиц перебросили за Березину, в городе часто появляются немецкие десантники, риск потерять артиллерию велик…
– Подкрепления еще не пришли конечно же? – с грустной ухмылкой бросил я.
Кинг цыкнул и кивнул, потом вновь заговорил:
– Автомобильный мост сильно поврежден, во время последнего налета в одну из опор попала двухсоткилограммовая бомба, теперь подвоз припасов из окружных складов корпуса затруднен. Инженеры устанавливают настилы для проводки автомобилей по железнодорожному мосту, но это лишь полумеры, и они ко всему прочему мешают движению поездов. И это проблемы без учета давления со стороны противника…
– Shit… Скажи, Сэм, это тебе из штаба сообщили? – Мне стало интересно: а с чего вдруг у первого сержанта такая широкая информация?
– Нет, это я узнал от снабженцев. К нам доставили еще припасов, патронов, снарядов, топлива, ЗИП и еще кучу всего… В штабе на нас сильно рассчитывают. Да и немудрено: мы – единственная в городе целая ремонтная база бронетехники. Ради нашей безопасности на юго-запад и запад, на улицы Пушкина и Жуковского, перебросили танковую роту и батальон мотопехоты. С севера нас пока прикрывает тридцать второй полк.
– Ясно. Какие-нибудь приказы поступали?
– Держаться, сэр… Этот приказ полон русского фатализма. – Горький юмор.
В небе над нашими головами вновь разразилась схватка между русскими и немецкими летчиками. Хочется спросить: где подкрепления? Мы, Экспедиционный корпус, погибаем за чужое государство, да, союзное, все более родное и дружественное, но все же – чужое, а нам не помогают… Но в душе я вижу ответ. Это война, Вторая мировая война. Даже если она идет здесь по-другому, даже если расстановки сил другие – это все равно ТА война.
– У нас нарисовался нешуточный риск окружения, Сэм…
Глава 13
Прорыв
К ночи ситуация в городе стала критической – мы попали в ловушку. Немцы все же вышли к железнодорожному мосту, и солдаты 32-го полка взорвали его, не желая пропустить врага на другой берег Березины – к госпиталю и тылам. Если до того момента у всех, кто находился на южных окраинах Бобруйска, были шансы в случае чего прорваться к мосту и перейти реку, тем самым спастись от опасности окружения, то сейчас эти шансы рассыпались в прах. Те, кто находится сейчас на севере города, могут выйти по поврежденному, но все-таки существующему автомобильному мосту. А мы – не можем. Господи! Это ведь первый день моей настоящей службы в зоне боевых действий – неужели так бывает?..
Примерно в половине двенадцатого ночи к нам пробился взмыленный посыльный из штаба с устным приказом об отступлении. Сначала мы приняли солдата за диверсанта, но он подтвердил свои полномочия коротким запросом по радио в штаб. Тогда мы все сели. Приказ значил, что для нас и для всех город потерян. На вопрос, почему приказ поступил так, а не по радио, посыльный сообщил неприятную весть: все наши переговоры по радио слушаются немцами и поляками, а рисковать, доставляя письменный приказ, никто не готов – вдруг гонца убьют и бумага попадет в руки врага.
– Как же нам отступать? – Главный вопрос на повестке дня, а точнее, ночи, Кинг задал командирам, собравшимся на скромное совещание. Это, конечно, круто, когда ты – самый старший по званию, и вопрос, обращенный к тебе, носит больше риторический характер. Но совсем не круто, когда ты всего лишь первый лейтенант, а «командиры» – сержанты. – Куда отступать, мы знаем, – на юг, на соединение с частями 6-й СД. Но как? Между нами и солдатами полковника Попсуй-Шапко вклинился минимум полк мотопехоты, усиленный танками в неизвестном количестве.
