Афанасий - герой республики - Олег Беймук
Единственная проблема: сплошное поле из облаков не давало рассмотреть землю. Скучно было! Через полчаса, примерно, я опустил голову в шлеме на руку, уложенную на бортик, и уснул.
Проснувшись через пару часов, обнаружил, что облачность под нами исчезла, а внизу, почти точно по нашему курсу, проходит широкая дорога, по сторонам от которой разбросаны там и сям игрушечные домики. А на самой дороге видны игрушечные экипажи и телеги, почти не движущиеся. Чуть в стороне проходила чугунка, по которой не спеша катил паровоз с такими же игрушечными вагончиками. Кое-где местность пересекали извилистые русла рек, а чуть дальше от дороги почти всю местность скрывали зеленые пятна лесов и рощ. А чуть впереди был виден с высоты какой-то город.
Недоумевая, что меня разбудило, я сладко потянулся… и тут расслышал, что в равномерный ранее треск двигателя вкралась какая-то новая нотка. Не то мелкие взрывы, но то дополнительный стук.
— Двигатель барахлит! — крикнул нам, обернувшись, авиатор. — Может остановиться! Ничего страшного, это масляный фильтр! Не любит долгой работы!
В этот момент мотор кашлянул особенно сильно… и заглох! Прозрачный круг пропеллера сперва потускнел, потом распался на части и вдруг винт завис в воздухе. Вика, на всякий случай, завизжала. Но это не слишком помогло. Зато теперь при разговоре не нужно было перекрикивать треск мотора.
— Мы что, падаем? — заорал я, перекрикиваявизг Вики и свист воздуха.
Глава 22
— Мы что, падаем? — заорал я, стараясь перекричать визг Вики и свист воздуха.
— Нет, пока просто планируем. Ничего, вон впереди какой-то город. Судя по маршрутному листу, Касимов. Там сядем, спокойно сменим фильтр… Говорил же я им, покупайте французский! Так нет, «отечественный дешевле»! — ворчал, кого-то передразнивая, авиатор. — А я ведь говорил, что он верст пятьсот пройдет и сдохнет! Да Вы, девушка, не переживайте так. У нас планёр отличный, мы и без мотора и лететь, и садиться можем. Сам Сикорский планёр рассчитывал! И долетим, и сядем! А, может быть, и двигатель сумеем починить!
— Каким образом? — перестала визжать Виктория.
— Да самым обыкновенным, народным!
С этими словами авиатор встал на своем месте и перебросил ногу через ограждение. Выбрался со своего места, отправив аэроплан в свободный планирующий полет, подобрался снаружи к кожуху расположенного спереди двигателя, и изо всей силы ударил рукой куда-то внутрь. А затем потянулся вперед, держась за какую-то растяжку, и крутанул рукой пропеллер.
К моему удивлению, мотор тут же отзывчиво затарахтел, и пропеллер опять превратился в размытый круг. Авиатор же снова забрался на свое место и потянул какие-то рычаги, корректируя курс.
— Ну вот, я же говорил! — обернул он голову в нашу сторону. — Техника, хоть и заграничная, а чинится русскими народными методами. Но сесть все равно придется, чтобы фильтр сменить. Четверть часа потеряем, не больше!
И мы понеслись к земле. Сели на какое-то картофельное поле. Трясло при посадке знатно, но ничего, кажется, не отвалилось. Авиатор предложил нам сойти и размять ноги: мол, лететь осталось всего ничего, если через Шацк, то меньше двух сотен верст. Мигом домчим!
Я, тем временем, поинтересовался, всегда ли маршрут прокладывается вдоль торговых путей? Оказалось, что почти всегда: на случай вот такого «форсмажора» с запчастями и поломки двигателя. Но аэроплан всегда рассчитан на планирование без мотора. Так что, если впереди нет мощной бури (вроде той, что сейчас собирается над Рязанью), то опасности почти нет.
Тем временем Вика выяснила, как зовут нашего бравого авиатора. Оказалось, зовут его Альберту Сантос-Дюмон, по национальности бразильянец, авиатехнику осваивал в Галлии (отсюда, надо полагать и тяга ко всему иноземному.) Но заинтересовался работами конструктора Сикорского и сейчас работает в Республике, помогая налаживать отечественный воздушный флот. Да и возрастом не слишком отличается от нас: ему около 25 лет. И больше всего на свете он любит летать.
Пожалели, что не можем отправить сообщение в Тамбов (где нас должны встретить, все равно прибудем раньше депеши), полюбовался, как Альберту прочистил и установил на место фильтр, проверил и подтянул еще какие-то устройства и трубки и махнул рукой забираться на места. Через пару часов аэроплан снизился в пригороде Тамбова. Уже немного разбираясь в географии, Вика скомандовала авиатору садиться на поле вблизи усадьбы дворян Медведчуков, где жил отец Ионы. И велела прибывшим к месту посадки крестьянам срочно вызвать барина. После чего, взмахнув какой-то бумагой, распорядилась немедленно доставить к месту посадки бензин, масло и необходимые запчасти (к счастью, вписок запчастей поручила диктовать Альберту). А тем временем мы все втроем отправились испытывать фирменное гостеприимства Тамбовчан.
В маленьком городке слухи разносятся моментально. Так что еще до захода солнца в имении Медведчуков было не протолкнуться от соседей, родственников и официальных лиц. Ну еще бы! Каждому же интересно узнать, почему к заштатному помещику лично (!) присылают из самой столицы (!!) целый аэроплан (!!!) с делегацией, да еще и со стопкой официальных бумаг. В которых требуют, от лица центральной власти, всяческого содействия в порученной миссии.
В общем, я вытребовал провожатого из местных на участок, где ранее проходила засада. А причину обозначил, как «государственная необходимость». И грозно звучит, и думай, что хочешь, и почти правда. Так что после ужина (весьма плотного) вы с Викой завалились спать в одной комнате, Алонсу выделили другую, а аэроплану выделили полицейскую охрану.
С утра Алонсу бросился обслуживать двигатель, А мы, подхватив какого-то местного пацана с огромной корзинкой, отправились «на место происшествия». Кроме сопровождающего, нам прислали от Магистрата жандарма, с шашкой и в мундире. И вчетвером мы отправились в лес.
Старую полянку нашли быстро. А затем начали высматривать, откуда пришла стая. В этом очень большую помощь оказал тот самый помощник, паренек с корзинкой, которого прислал Медведчук-старший. Вглядываясь в какие-то, только ему видимые, приметы: царапины на камнях, сломанные веточки, клочки шерсти и все такое прочее, он повел нас куда-то с гущу леса. Сам шел впереди, указывая на какие-то приметы. Я следовал за ним, Вика — за мной, а следом топал, отдуваясь и пыхтя в своем мундире, жандарм.
По пути парнишка успевал заметить и срезать грибы, складывая их в корзину. Тут даже я заметил, что по мере движения шляпки становились все больше.
Наконец, на пути возник узкий, заросший кустарником, вход в овраг. Спустившись вниз, мы обнаружили лежку
