Большая игра - Антон Перунов
— Кузен Алекс, господа, — бросил он общее приветствие небольшой свите царя.
Колычев и Лопухин молча поклонились в ответ.
— Что ж, предлагаю пройти в салон и выпить за встречу. Да и погода что-то сегодня сырая, брр, — на правах гостеприимного хозяина озвучил предложение царь.
Вслед за кайзером на борт «Штандарта» проследовали его министр иностранных дел Франц фон Папен и главком Имперских Военно-Воздушных сил Германии гросс-адмирал Дёниц.
И тот и другой были вынуждены сменить мундиры на партикулярное платье, отчего явно чувствовали себя не в своей тарелке. Впрочем, это в той или иной степени касалось практически всех присутствующих, и только русский царь в потертой телогрейке выглядел абсолютно органично. Как будто ходил так всегда.
Стоило гостям войти в салон, как вышколенные официанты в матросской форме подали всем пузатые коньячные бокалы, и в воздухе поплыл аромат «мартеля». Согласно правилам этикета первый тост должен был сказать хозяин, но Вильгельм не мог ждать и при первой же возможности разразился горячей речью.
— Геноссе, — прочувствованно начал он, удостоив отдельного обращения царя, затем добавил в адрес всех остальных, — майне хершафтен! Сегодня мы можем начать новую эпоху. И это не громкие слова. А очевидный факт. Кто-то должен первым войти в новый мировой порядок! Так пусть это будут достойнейшие — две великие империи! Германия и Россия! Остальным не останется ничего, кроме как признать наши правила и присоединиться рано или поздно! Закрепив территориальный статус-кво внутри Европы, мы гарантируем мир и процветание Старому Свету — христианским державам! Запомните мои слова, кузен, недалек тот день, когда с востока и юга старушку Европу захлестнут потоки людей и товаров. Нас — истинных европейцев — германцев, романцев и… славян — слишком мало! Чтобы не проиграть, понадобится каждый человек, каждая семья, способная рожать и воспитывать детей! Война теперь — это преступление против будущего своих народов! Это подарок нашим врагам!
— Прозит, — усмехнулся Александр, отметивший, что царственный кузен, хоть и не без внутренней борьбы, включил в перечень представителей «высшей расы» славян и совершенно не упомянул англосаксов.
— Да, конечно, — спохватился кайзер и лихо, по-гусарски опрокинул в себя содержимое бокала.
Остальные тут же последовали его примеру, и только державшийся чуть в стороне Колычев лишь слегка пригубил ароматный напиток. В принципе, надобности в этом никакой не было. Любой достаточно сильный одаренный мог заблокировать действие алкоголя, сохраняя ясность ума, но… так уж случилось, что Март не любил коньяк.
Хоть и говорят, что в России после первой не закусывают, в салон тут же принесли два больших блюда. Одно с маленькими, на один укус, бутербродами с семгой или твердым сыром и маслинами, а на другом — фрукты. Нарезанные тонкими дольками яблоки, груши и просто огромная кисть винограда.
Закусив, кайзер хотел было продолжить свой спич, но не любивший выспреннего словоблудия Александр мягко прервал его.
— Дорогой кузен, мы все понимаем, что цель Германии — разорвать франко-русский союз. Но по ряду причин это является для нас неприемлемым.
— Зачем же мы тогда собрались? — икнул никак не ожидавший подобного поворота Вильгельм.
— Затем, что мы бы желали вашего присоединения к нашему сердечному соглашению. Которое, разумеется, будет пересмотрено с тем, дабы учесть интересы Германии, в стабильности и процветании которой мы все заинтересованы.
— Но как это возможно⁈ — растерянно оглянулся на своих сопровождающих кайзер и вдруг понял, что те, возможно, знают больше, чем он.
— Прежде чем прийти к какому либо решению, дорогой кузен, прошу вас выслушать предложения нашей стороны. Если вы не против, их изложит господин Лопухин.
— Извольте! — насупился Вильгельм.
— Господа, — несколько монотонно начал свою речь министр. — Суть наших инициатив заключается в том, чтобы закрепить существующее в Европе статус-кво. Наш договор с Французской республикой, к которому, как мы надеемся, присоединится и ваше величество, станет сугубо оборонительным, а вся дальнейшая работа сосредоточится за пределами континента. Не военная, а экономическая и торговая экспансия отныне станут основой для развития. А возрастание потенциала нынешних нищих колоний позволит развиваться рынкам и тем самым множить поставки товаров и услуг от лица просвещенных держав. Таков наш путь в 20 веке и далее — в третьем тысячелетии от Рождества Христова! Альтернатива же ему — тотальная война и гибель десятков миллионов людей по всему миру. Ни один добрый христианин, а я без сомнений отношу всех здесь присутствующих к таковым, не может в здравом уме желать такого для своего отечества или других стран и народов.
Пока он говорил, все внимательно прислушивались к его словам, но только Март и, скорее всего, сам царь заметил, как старый интриган скользнул в «сферу» и стал едва заметно воздействовать на собравшихся своим Даром. Раньше Колычеву не приходилось встречаться с подобным трюком. Очевидно, он был под силу только самым опытным дипломатам, обладавшим к тому же нешуточными магическими способностями.
— Вы так уверены в тотальном характере войны? — неуверенно возразил Вильгельм. — В свое время нам удался блицкриг…
— Очевидно, что в нынешних обстоятельствах никто не позволит действовать вам столь свободно, — жестко возразил Александр, умело перехватив нить диалога. — Тогда сложилась уникальная ситуация после тяжелой Крымской войны, и Германия ей блестяще воспользовалась.
— К тому же Наполеон Третий сам желал войны и нанес первый удар! — поспешил добавить Лопухин. — Эта ошибка дорого обошлась Франции, а потомков Бонапарта лишила престола.
— Вы хотите сказать, — окрысился стряхнувший наваждение кайзер, — что и Гогенцоллернов может постигнуть та же судьба?
— Вовсе нет. Просто мы считаем, что наступает время оставить прошлое и идти вперед, — почти процитировал слова Евангелия русский император.
— Но это невозможно, пока Париж не откажется от своих притязаний на Эльзас и Лотарингию!
— А если откажется?
— Тогда мы согласны! — выпалил было кайзер, пока склонившийся к нему фон Папен не вернул его в реальность.
— Если будут учтены интересы Габсбургов, — добавил он нехотя.
— Мы не можем игнорировать Вену, — холодно улыбнулся германский министр иностранных дел, — так же как вы не желаете отказаться от защиты Парижа!
— Всегда есть способ мирного решения любых противоречий. Но если кто-то жаждет крови… Раскрою вам, кузен, и вам, господа, большой стратегический секрет. Если у России не останется выбора, мы будем воевать. Но мы не собираемся вести полноформатные сражения на земле. Нет. Мы сокрушим любого противника в небе! — Александр почти незаметно повернулся лицом к Марту, словно апеллируя к свидетельству Колычева как пилота и кораблестроителя. Намек был мгновенно понят немцами, заставив Дёница нервно дернуть щекой, но, в сущности, возразить и ему было нечего. — Затем сотрем с лица земли его города, заводы, мосты и вообще все, что только разрушить в силах человеческих. Россия располагает значительным запасом авиабомб. Не берусь утверждать, что их хватит на весь мир, но вот пройтись частым гребнем, оставляя за собой только руины и пепелища, по площади в пару миллионов квадратных километров — точно получится.
Изобразив эту, поистине апокалиптическую картину столь явственно, что в воображении всех присутствующих она явилась неумолимой и чудовищной силой. Кайзер и его соратники на миг закаменели от ужаса, император, оценив достигнутый эффект, спокойно продолжил.
— Русская армия может поставить под ружье вдвое больше солдат, чем любая другая. И даже без существенного урона для экономического состояния страны. Но мы категорически против войн. И готовы стать гарантами всеобщего мира! Если же Россия и Германия будут действовать сообща на внешней арене, никто не сможет противиться нашей воле! Наступит золотой век!
— Но где гарантии, что ваша добрая воля в определенный момент не совершит разворот на сто восемьдесят градусов? — не скрывая скепсиса, возразил фон Папен.
— Кроме доброй воли у нас есть еще и здравомыслие, и банальный расчет. Я давно посчитал — России выгоднее торговать, чем воевать! И наши враги тоже это поняли. Потому и натравливают острова Восходящего Солнца, да и к вам, в Берлин, наведываются с недвусмысленными предложениями…
Сама же суть сделки выглядела просто. Первое — заключался договор о ненападении. То есть Россия обязывалась не вступать в конфликт на стороне третьей державы, если именно эта держава первой нападет на Германию. То же правило касалось и Германии в отношении России. В случае же агрессии со стороны Берлина или Петербурга правило отменялось.
Заявлялось, что стороны
