Коррупционер - Роман Феликсович Путилов
— У него эпилепсия! Здесь есть врач? Помогите!
Я толкнул стоящего передо мной, с открытым от любопытства ртом, парня и показал ему на домик администрации рынка:
— Давай туда, там есть телефон. Вызови скорую, давай, не стой! — а сам подошёл поближе месту событий. У больного изо рта уже пошла пена, судороги продолжали сотрясать крупное тело, голова билась об асфальт.
— Чем могу помочь? — я тронул за плечо покусанного парня, баюкающего кровоточащую ладонь. Тот недоуменно посмотрел на меня.
— Не знаю! Ему надо что-то в рот вставить, чтобы он язык себе не откусил!
— Понял, сейчас сделаем. Дайте мне место — я отпихнул покусанного, встал над лицом страдающего падучей человека, и, уловив момент, вставил ему конец дубинки в приоткрывшийся, на мгновение, рот. Челюсти больного, мгновенно, попытались сомкнуться, но было поздно. Зубы впились в черную резину, но, перекусить массивный жезл, сил, даже у нервнобольного не было.
Я не знаю, сколько я простоял в такой позе. Я внимательно следил, за положением конца дубинки, чтобы она не нырнула слишком глубоко, раздавив человеку небо, или что там, у людей, во рту, над языком. И, нельзя было держать палку слишком высоко, чтобы больной не выплюнул из рта вонючий кусок резины. Постепенно судороги стали затихать, человек успокаивался.
— Все, можете вынимать. Спасибо вам. — девушка подняла на меня заплаканные глаза.
— Вы с ним? — мне надо было определится, что делать дальше с лежащим без движения эпилептиком.
— Я его сестра, а это мой муж — девушка кивнула на искусанного мужчину:
— У брата давно приступов не было, мы и потеряли его не пару минут из вида. — Сейчас «скорая» будет — к нам гордо подошел зевака, которого я посылал к телефону: — уже должна подъехать.
— Да, дождитесь «скорую», да и вашему мужу надо руку перевязать — я кивнул на продолжавшую течь кровь.
— Да, нет, спасибо, у нас поезд через полтора часа, все у нас в порядке будет — парень с девушкой подняли на ноги бледного родственника, и подставив ему плечи, осторожно повели в сторону трамвайной остановки. Я проводил их взглядом и пошел в администрация барахолки отменять вызов «скорой». Оставшиеся до отъезда домой время я потратил на ликвидацию следов зубов на конце резиновой палки, который выглядел, как будто, его собаки рвали Купив в ряду, где торговали всяким скобяным товаром и электрикой, металлическое полотно от ножовки по металлу, я просто отпилил от ПР-73 сантиметров пять и немного шлифанул место спила обрывком шлифовальной бумаги. Так, в хлопотах, не заметно, наступил обед, и мы стали собираться у администрации рынка, намекая отцам-командирам, что, сегодня, все-таки, наш законный выходной день, и пора ехать домой. Благо, в понедельник у меня начиналась сессия.
Понедельник-вторник ушли на установочную лекцию и консультацию. Первый экзамен был назначен на одиннадцать утра среды.
В среду я проснулся от телефонного звонка ротного, еще не зная, что я стал знаменитым, правда в достаточно узких кругах.
— Давай, быстро в отдел приезжай.
— Здравия желаю, товарищ майор. А вы помните, что я в учебном отпуске.
— Приезжай быстро, у тебя залет — и ротный бросил трубку.
Наскоро почистив зубы, одев костюм и накинув на шею заранее завязанный Аллой галстук, я прихватил с собой зачетку, решив, что с неприятностями я, до одиннадцати часов, разберусь.
В коридоре отдела, когда я шагал в наш подвальчик, меня отловила секретарь
Начальника РОВД, и впихнула в его кабинет, где сидел десяток наших небожителей.
— Разрешите, товарищ полковник.
— Видите, товарищ полковник, он даже к вам приходит, как отдыхающий в санатории — змеиное шипение замполита сразу объяснило, что просто не будет.
— Громов, почему ты не в форме?
— Извините, товарищ полковник. Я в учебном отпуске, ехал на экзамен, и узнал, что вы мен вызываете.
— Кто тебе подписал этот отпуск? — взвился политический руководитель.
— Кому положено, товарищ майор, тот и подписал — замполит, что, считает меня идиотом, что я к нему вызов на сессию пойду подписывать.
-Товарищ полковник, я все-таки настаиваю, чтобы все отпуска у меня визировали — заместитель по политической части, аж, пятнами пошел.
— Потом поговорим, Борис. Давай, показывай, для чего мы его вызвали — начальник РОВД недовольно мотнул головой.
Замполит, улыбаясь, как будто выиграл в лотерею ДОСААФ тысячу рублей подтолкнул в мою сторону, уже изрядно зачитанную, многостраничную газетку:
— На предпоследней странице посмотри.
Газета областного комитета ВЛКСМ «Юная Сибирь», по вектору редакционной политики, была аналогом журнала «Огонек», то есть разоблачала, искореняла и открывала глаза. Под мрачными чёрными буквами заголовка «Кого же охраняет наша милиция» привольно раскинулась большая статья, посвящённая неспособности органов внутренних дел выполнять свои задачи в новых условиях демократии, гласности плюрализма. Статью дополняла качественная фотография, где, над лежащим, обессилевшим человеком, лежащим на земле, стоял, широко расставив ноги милиционер со знакомым мне лицом. С выражением лица садиста, отрывающего крылышки бабочке, милиционер ковырялся во рту беспомощной жертвы огромной черной дубинкой. Фотография была сделана мастерски, моё орудие и моя жертва, а также, мое лицо маньяка, были сняты хитрым объективом выпукло и четко, а всё остальное, что нас окружало, кто-то старательно размыл, не давая возможности рассмотреть, где и когда это происходит. И хотя в самой статье обо мне не было сказано ни слова, но, любому было понятно, что если милиционер, среди беда дня засовывает советскому труженику резиновую палку в рот, то этот милиционер и есть символ грязного и отвратительного наследия тоталитарных времен.
— Товарищ полковник, это я на барахолке мужчине помощь оказывал, чтобы он язык не откусил...- я растерянно замолчал. Присутствующие смотрели на меня, как на заговорившую гниду, даже не слушая мой лепет.
— Борис, проведешь тщательную проверку и принесешь мне заключение — начальник подвинул к замполиту пару бумажек под скрепкой: — Как Громов выйдет с сессии, будем решать вопрос.
Я развернулся и вышел, не слушая, что мне в спину орет замполит. В результатах проверки сомневаться не приходилось.
