Империя. Лязг грядущего - Владимир Викторович Бабкин
Ну, что сказать, дороги через Россию, Монголию и Китай мы тянули. Работы по двухпутному варианту пришлось свернуть, бросив все силы на скорость прокладки магистралей. Будем как-то разминаться, тот же Транссиб большей частью даже во времена Великой войны был однопутным, хотя, конечно, ничего хорошего в этом нет. Но, лучше иметь хоть какую-то железную дорогу, чем никакой вообще.
Японцы это всё прекрасно понимали и вредили нам, как могли. То на основной линии Транссиба случались взрывы (даже сошло под откос несколько эшелонов с военными грузами), что-то случалось во время прокладки новых магистралей, то, вдруг, какие-то банды кочевников совершали налёты на строительные бригады, что вынуждало нас отвлекать силы на охрану строек и конвоирование самого Транссиба, но на такие гигантские территории не хватит никаких резервов. Так что это всё была ловля блох — успел, молодец. Но, чаще всего, не успел, ибо блох много, а ты один.
Ребята Слащева, конечно, тоже не сидели сиднем, но, во-первых, транспортное плечо у японцев намного меньше, а значит, всё, с чем, сталкивались мы, там было проще и легче. В том числе и легче охранять. Во-вторых, для русского человека трудно сходу отличить друг от друга представителей азиатских народов и часто японцев путали с китайцами или теми же бурятами, а вот для японцев таких проблем не было в принципе, они прекрасно отличали японцев от корейцев или китайцев, про русских и говорить нечего, ведь любой европеец был там как та белая ворона. А завербовать агентов среди японцев графу Слащеву было ох как непросто! Тут и барон фон Унгерн-Штернберг мало чем поможет. Хотя последнему честь и хвала, мы крепко осели в Монголии в том числе и благодаря его усилиям. Идея, что Россия и Монголия — это единые наследники империи Чингисхана среди элит тамошних весьма популярна. Как говорится: «Империя от океана и до океана» и «монголы — великий народ» …
Мою прострацию прервал вопрос Наместника в Забайкальском крае и на Дальнем Востоке (а заодно, по факту, и в Маньчжурии с Монголией) генерала Хорвата:
— Государь! Дозволите?
Киваю.
— Слушаю вас, Дмитрий Леонидович.
— Государь. Пошла третья неделя войны. Мы должны ответственно признать, что лёгкой прогулки не будет. Даже граф Суворин не настраивает подданных на быстрое окончание войны. Тем более преступным будет наша надежда на то, что мы сумеем достроить до окончания боевых действий наши проекты. Да, они очень и очень нужны, но мы не справимся.
Ну, вот, нашёлся смелый. Впрочем, генерал Хорват знал, что я его ценю и уважаю, и во главе гигантского региона поставил не просто так. Полномочия у него мало чем отличались от могущества моей любимой сестрицы Оленьки в Ромее. На период войны весь этот регион был выведен из подчинения Госдуме и правительству, и здесь было учреждено Наместничество. Со всеми вытекающими.
Нет, я не собирался восстанавливать Самодержавие. Во всяком случае в России (в Ромее его никто и не отменял), но периодически ряд территорий объявлялись наместничествами, где, скажем так, моя власть, а точнее власть моих наместников, становилась если не абсолютной, то очень и очень значительной. Тот же Кавказ, Галиция, Север, Туркестан. А теперь и гигантские территории западнее Байкала. В европейской части России я на «права и свободы» официально никак не покушался, давая возможность поиграться в народовластие, и контролируя процессы через ручные партии в Госдуме (в том числе и «оппозиционные»), прессу и комитеты «Фронтового братства» на местах, но вот отпустить в свободное плавание окраины я не мог себе позволить. А в условиях войны и говорить об этом было нечего. Никаких «благотворительных общественных» Земгоров с их альтернативной официальной веткой власти у меня не будет.
— Хорошо, Дмитрий Леонидович, но что вы предлагаете? На строительство магистралей привлечена масса людей и техники. Линии очень нужны фронту. Да и куда мы денем эту тучу привлеченных монгольцев и китайцев?
Хорват упрямо склонил голову, показывая, что он отдает официальное приветствие своему Императору, но остается при своём мнении. Люблю таких вот упрямцев, обладающих недостаточно гибкой и податливой спиной.
— Государь, военные перевозки почти полностью блокировали снабжение стройки на участке восточнее Омска. Учитывая, что военным грузам, естественно, отдан приоритет, мы сталкиваемся с постоянными простоями на участках строительства железных дорог. Стройка, по факту, идет уже во вред России. Поэтому, я предлагаю возможные силы и людей перебросить на расширение пропускной способности Транссиба, а оставшихся перенаправить на строительство грунтовых дорог. Да, эта мера не сможет обеспечить нам высокую пропускную способность, особенно учитывая низкую скорость гужевого транспорта, но, во-первых, это хоть что-то, а, во-вторых, это позволит занять людей, особенно монголов и китайцев, хоть какой-то работой. Если монголов можно распустить по домам, хотя и тут могут быть волнения, то вот с китайцами, оказавшимися вдали от дома, будут серьезные проблемы. Особенно с китайцами из Маньчжурии, которым некуда возвращаться. Начнут бузить. Придется отвлекать войска на подавление волнений. Так что, если мы не можем их занять строительством железных дорог, пусть строят хоть что-нибудь, чем они будут сидеть в лагере и им в головы будут лезть дурные мысли. Для строительства грунтовых дорог достаточно местного материала и минимум механизации. Их всех все равно нам кормить, так или иначе.
* * *КИТАЙ. ЮЖНАЯ МАНЬЧУЖРИЯ. ПОЗИЦИИ. 19 августа 1921 года.
Длившаяся сутки артподготовка, как и положено по науке, двинула свои разрывы огненным валом вглубь фронта, а на поле боя вышла пехота. Точнее, не только пехота вышла, и не только вышла. И отнюдь не только пехота. Очень много брони. Танки, боевые машины пехоты и БТРы составляли первую линию атаки. Прикрываясь их бронёй, в ней двигалась пехота сопровождения, отсекая из своих амбразур возможную угрозу бронетехнике со стороны гранатомётчиков противника. Позади, с отставанием метров в триста, шли самоходки, гася из своих 106 миллиметровых орудий
