Александр Трубников - Черный Гетман
— Не загадывай, Анри! — недовольно ответил Ольгерд. — Впереди бой и неведомо что нас ждет в лагере. Сам же сказал, что командир у них опытный. Вполне возможно что за частоколом нас ждут не конюхи и поварихи, а изготовившаяся к стрельбе рота мушкетеров. Кстати, вот и гонец от бея.
К ним приближался мчась во весь опор один из нукеров из личной охраны Темира.
— Приказ выступать? — крикнул Ольгерд не дожидаясь, пока посыльный приблизится.
— Нет, казак! — осаживая коня отвечал нукер. — Из-за реки вернулись разведчики. К замку подходит большой отряд с обозом и пушками. Бей приказал выступать им навстречу и не дать соединиться с основными силами врага!
— Разведчики где? — спросил Ольгерд.
— Ждут у спуска к воде, — ногаец махнул плетью в сторону змеящегося меж скалами Буга. — они следят за подкреплением и все вам покажут.
Ольгерд кивнул и повернулся к мальтийцу.
— Скачи к лейтенантам и передай мой приказ. Всех поставить в походный строй, взять с собой полный боеприпас для фузей и идти к реке. Я к разведчикам, выбирать позицию. Сколько их там, не говорили? — спросил он, обращаясь к нукеру.
— Сотни три, может и больше.
— Нас меньше ста человек, — спокойно, будто речь шла о чем — то обыденном, вроде построения на обед, произнес мальтиец. — Из них всего десяток стрелков. Похоже, сир, если мы и будем вознаграждены за сей подвиг, то скорее всего посмертно.
— Говорил же, не загадывай наперед, дурная примета! — рявкнул Ольгерд и, пришпорив коня, понесся вслед за нукером.
* * *Русло реки укрывал молочный туман. Отсюда до места, где сейчас шло сражение, было чуть больше версты, но из-за гряды поросших густым лесом холмов, отделяющих пойму Буга от долины, простирающейся до крепостных стен крепости, не доносилось ни звука.
От татарских разведчиков Ольгерд знал уже, что приближающееся подкрепление московитов движется с запада к единственному на левом берегу пологому спуску, намереваясь пройти под узкой тропе меж скалами и водной кромкой, чтобы вынырнуть именно здесь.
Место для засады было удачным. Растянутая колонна, не имея места для развертывания, вынуждена будет под огнем стрелков перебираться через реку, затем карабкаться по заросшему высокой густой травой каменистому склону до первой террасы, где нападавших встретят спрятанные в засаде копейщики.
В ложбине меж двумя холмами появилась, ежась копьями, нестройная колонна — подтягивался поднятый по тревоге отряд. Во главе колонны мелькали три знакомые фигуры.
— Я кому сказал, в лагере сидеть! — дождавшись, когда отряд подойдет поближе, рявкнул Ольгерд.
Измаил, Фатима и Сарабун угрюмо молчали.
— Значит так, собрались немедленно, и бегом обратно…
— Анри сказал, — ответил за всех Измаил, — что первый бой нашего отряда скорее всего, окажется и последним. Мог ли я, зная это, укрываться от битвы?
— Дело пахнет рукопашной, — добавила Фатима, — Там я уж как — нибудь пригожусь…
— К тому же, если лейтенант Анри прав, то у вас будет много раненых, — поставил точку Сарабун.
Времени для препирательств больше не оставалось, враги могли появиться в поле зрения с минуты на минуту. Ольгерд махнул рукой, и начал выставлять бойцов на позиции.
Успели едва-едва. Только последние копейщики схоронились меж камнями, как со стороны ущелья послышались искаженные туманом и скалами голоса. Через некоторое время меж камнями замелькали синие кунтуши. Выйдя на открытое пространство разведчики внимательно огляделись, не обнаружив замершей засады махнули своим рукой. Из тумана стали плотным потоком вываливать пешие воины, все как один добротном доспехе и с огнестрельным оружием.
Не обманули татарские лазутчики — вновь прибывшие тянули за собой, впрягшись по трое — четверо, полевые пушки. Стволы не бог весть какие, старые, еще поди со Смутных времен, чиненые, перехваченные во многих местах обручами, но заряди в такую вот старушку картечь, да приставь к ней толкового бомбардира… Однако дело было сейчас не в пушках.
Ольгерд скрежетнул зубами:
— Этого я и боялся.
— Чего именно? — спросил залегший рядом Измаил. — Боялся, что московиты пушки с собой потянут?
— Это не московиты, а казаки, — ответил Ольгерд. — Они же теперь в союзе с царем против поляков и татар воюют. Не ровен час встретимся с теми, с кем в Лоеве, Любече да Куреневской слободе за одним столом сиживали…
— Война! — пожал плечами египтянин.
— Анри, иди наверх, к стрелкам, — приказал Ольгерд мальтийцу. — Пусть первым делом пушкарей выцеливают, потом тех, кто мушкеты начнет брать на изготовку. И чтобы, до того, как они на прорыв пойдут, не меньше трех выстрелов каждый сделал. Сам же подумал: "Три раза по десять выстрелов, да попадет в лучшем случае половина. Пятнадцать человек стрелки снимут. С остальными придется врукопашную разбираться".
Тем временем казаки продолжали вытягиваться на открытое пространство. Ольгерд насчитал их около сотни, и это была лишь голова приближающейся колонны. Арифметика получалась такая, что думать о том, уцелеет ли он со своим хашаром, не было ни малейшего смысла. Рассуждать стоило лишь о том, сколько времени они смогут продержаться, скольких противников положат на склоне, да дождутся ли татарской подмоги которую, по большому счету, Темир-бей ему и не обещал.
Над головой словно разорвали огромный бумажный лист — грянул первы ружейный залп. Досужие мысли тут же отошли в сторону. бой начался. Стрелки-браконьеры не зря ели свой хлеб. Пули, все до единой вошли в сбившуюся человеческую массу, от реки понеслись крики и стоны. Не ожидавшие засады казаки сперва смешались, бросились кто куда в поисках укрытия. Однако не зря запорожцы считались отличными пехотинцами: быстро опомнились, залегли, выставив вперед ружейный стволы. То здесь, то там замелькали вспышки выстрелов, по камням, выбивая осколки, часто застучали пули. Внизу, там где ждала своего часа главная засада, кто-то тихо ойкнул и заругался по-италийски.
Командовал казацким авангардом приземистый усач в татарской лисьей шапке. Его-то Ольгерд, тяжко вздохнув, взял на мушку. Однако казацкий начальник словно почуял нависшую над ним смерть, — шустро скрылся за выступом скалы.
— Пушки готовят, — сказал Измаил.
— Вижу, — ответил Ольгерд. — Анри, отведи стрелков за холм, иначе картечью их посекут. Да пару человек пусть оставят, орудийную прислугу пощекотать.
Казаки, оценив меткость противника, поступили хитро. Зарядили орудия под защитой скалы, потом споро выкатили по очереди на линию огня и три раза сыпанули по вершине холма картечью.
Ольгерд хотел справиться о потерях, но было не до того. Сотни полторы казаков ринулись в воду, преодолели неглубокий здесь Буг — кому по грудь, кому по пояс и, выставив вперед кто сабли, кто пики, сомкнутым строем начали преодолевать подъем. Их прикрывали, не давая поднять головы ольгердовым стрелкам, попрятавшиеся в камнях мушкетеры.
Ольгерд разрядил в толпу карабин и, вытягивая из ножен саблю пригибаясь, короткими рывками от укрытия к укрытию, рванул вниз к террасе, где ждали своего часа притаившиеся в засаде копейщики. Боясь задеть своих, мушкетеры прекратили огонь. Атакующие казаки, подбадривая себя криками достигли террасы как вдруг, преграждая им дорогу, впереди, над самым крутым участком склона вырос копейный лес. Составлявшие костяк отряда венецианцы и генуэзцы, ведомые лейтенантами, правильно оценив ситуацию, не стали ждать, пока казаки опомнятся от неожиданности, наставили копья и сомкнутым строем ринулись вперед.
Удар по выдохшимся на подъеме казакам был страшен — едва не четверть из них сразу же погибли под копьями и, сбивая с ног вторую линию нападавших, покатились вниз по склону. По команде Ольгерда, из-за спин копейщиков вынырнули валахи, греки и болгары, вооруженные саблями и палашами. Особого мастерства бывшие лесные разбойники и уличные грабители проявить не могли, но этого от них и не требовалось — уцелевшие запорожцы, ошалев от неожиданного отпора, пустились в бегство.
Ольгерд в первых рядах врезался в отступающую толпу. Рубил направо и налево, подбадривая криками своих бойцов. Однако увлечься в контратаке не дал. Убедившись, что первый казацкий штурм отбит, крикнул так, чтобы услышали все:
— Назад, под камни! Перестреляют как куропаток!
— Команда оказалось более чем своевременной — не успели его бойцы залечь, попрятавшись в своих укрытиях, как от реки грянул оглушительный залп. На сей раз казаки стреляли из всего, что было у них под рукой — от тяжелых осадных пищалей до ручных пистолей, плотность огня была такой, что если бы не ольгердова предусмотрительность, он потерял бы не меньше, чем половину своего, и без того невеликого войска.
Воспользовавшись паузой, в которую казаки перезаряжали оружие, стрелки-браконьеры вернулись на позиции перебежками и вступили в ружейную дуэль. С верхушки холма позиции противника просматривались как на ладони, так что десяток бывших преступников, которыми командовал старый валах, смог нанести противнику ощутимый ущерб.
