Сергей Щепетов - Последний мятеж
Между тем вождь продолжал:
— ПОВЕЛИТЕЛЬ!!! ДАЙ МНЕ ЕЩЕ ЕДЫ!!!
— М-м-м, послушай, Лис… Это обязательно — так орать?
Ему ответил Хорь, сидящий с ногами на своей койке.
— Не, не обязательно! Но если громко, то он быстрее пришлет своих духов с едой. Можно и шепотом просить, но так интересней.
Самое смешное, что Хорь оказался прав: в коридоре немедленно послышался топот, приглушенный массивной дверью. Потом щиток окошка, похожего на маленький шлюз, поднялся, и их взорам предстала глубокая пластиковая миска, наполненная… Как это у них тут называется: котлеты? бифштексы? антрекоты? В общем, этакие смачные котлетины в ладонь размером, в меру прожаренные и дымящиеся. В этой мисочке порций десять по общепитовским нормам — и без гарнира!
Хорь удовлетворенно хмыкнул:
— Во, видал? Они тут ничего ребята: учатся постепенно, привыкают. Скоро, наверное, совсем ручными станут. Надо мне тоже еще попросить.
— Попроси, только не ори так, ладно?
— Так-то зачем? Я и громче могу!
— Пожалуйста, не надо! Лучше скажи, как это вы додумались гадить прямо в камере на пол? Ну в этом, в жилище, где вы были раньше? А теперь, оказывается, что вы и унитазом пользоваться… гм… почти умеете — вас и учить не надо. Это что, военная хитрость такая, да?
— Почему военная? Мы тут пока еще ни с кем не воюем. А ты что, не понял? Тоже дикий, как местные?
— Ну объясни, Хорь!
— Да что объяснять-то?! Любому ясно, что эта белая штука обозначает мелкую текучую воду, в которую обычно взрослые справляют нужду. Только это надо делать ниже того места, где пьют. Даже рагги знают, что нельзя гадить в месте, где спишь и ешь. Точнее, нельзя есть и спать в месте, где кто-то нагадил. Нам захотелось покинуть то жилище, и мы сделали так, чтобы там нельзя было оставаться. И все, как видишь, получилось. Где тут хитрость?
Тем временем Лис заглотил пару котлетин и нашел их слишком горячими. Он решил поболтать, пока они остынут.
— Скажи, Пожиратель, каким животным принадлежит это мясо? Его для нас так старательно жевали, что теперь ничего не понять.
— Я думаю, что это мясо буйволов и кабанов.
— О-о, это хорошие животные! То-то я чувствую, как прибывают силы — и внутри, и снаружи.
Вождь громко испустил газы и с удовлетворением принюхался.
— А-а, так вы считаете, что к вам переходит сила и другие качества съеденных животных? — догадался Николай.
— Конечно! Куда же они могут деться?
— А как же всякая мелочь, вроде сусликов, зайцев, белок? Вы их, значит, не едите?
— Ну вообще-то хороший воин-охотник без крайней необходимости зайца есть не станет. Но, по-моему, в этом нет ничего страшного: заяц хорошо слышит и прыгает. Правда, он глуп и труслив, но это имеет значение только для воинов. Впрочем, если этими качествами ты уже обладаешь, то…
— Понятно. Лучше всего, конечно, есть мамонта, да?
Хорь решил принять участие в беседе:
— Да! Да! Мамонт дает жизнь племени! Наш небесный…
— Э, э, Хорь! Не болтай лишнего! Не забывай, где ты находишься!
— Молчу, молчу! Я всего лишь хотел сказать… В общем, когда приходят мамонты, нужно внимательно следить, чтобы их не ели рагги.
— Это как же?
— Очень просто! Нет, конечно, на своей территории раггов лучше сразу перебить или прогнать. Но они иногда все равно заводятся. Если они встанут на след Большой Жертвы, то приходится идти за ними и ждать, пока они ее добьют… Ну а потом надо собрать людей и… сам понимаешь.
— А-а-а, так вы отбираете добычу у этих… раггов не из-за мяса, а чтобы они не стали сильнее вас, да?
Лис и Хорь удивленно переглянулись:
— Какой-то ты… А так похож на Человека! Даже непонятно, как тебе объяснить-то. И надо ли?
— Надо, надо, Лис! Я тоже хочу…
— Ладно! Раз мы все равно уже в Стране Счастливой Охоты… Понимаешь, приобщаясь к… Ну, в общем, поедая мясо Большой Жертвы, они могут уподобиться…
— Мамонту? — Николай жестом изобразил торчащие изо рта изогнутые бивни.
— Тьфу ты!!
— Оставь его, Лис! Я все-таки был прав: он не поймет, он из людей другого Воплощения. И Повелитель Грома, и Чужая — все из них.
— Небесный Огонь? Да, похоже на то… Ладно: замнем для ясности.
«Заминать» этот вопрос Николаю совсем не хотелось, но он понял, что сморозил какую-то глупость. Придумать, как ее исправить, он не успел, поскольку Хорь уже сменил тему:
— А скажи, Пожиратель Дыма, почему ты вкушаешь такую странную пищу? Кому или чему ты хочешь через нее уподобиться?
Эта проблема всерьез заинтересовала Хоря: он подошел и бесцеремонно уставился в миску Николая. Было бы терпимо, если бы он этим и ограничился, но… Черным, заскорузлым пальцем с обгрызенным ногтем Хорь ткнул в кучку картофельного пюре, изучил результат и громко расхохотался.
Хохотал он довольно долго, пукая и брызгая слюной. Немного успокоившись, Хорь продемонстрировал измазанный палец Лису, и все повторилось сначала, но теперь они ржали уже вдвоем:
— Ну ты даешь, Пожиратель! Нет, ну надо же!!
Николаю стало тоскливо. И сильно захотелось домой…
Компьютерный голос звучал отвратительно, но слова разобрать было можно. Николай не стал это долго терпеть:
— Достаточно! Можете считать, что у вас получилось. Нас что, круглые сутки записывали?
— Разумеется. Вот только смысловой перевод пока оставляет желать лучшего…
— А как вы хотели? Компьютер делает формальный перевод, и, конечно, получается сущая чепуха. Особенно в области абстрактных понятий, если этот термин здесь уместен. Так что, я думаю, если вы захотите с ними общаться, то придется составить предельно упрощенный псевдоязык и научиться на нем говорить.
— Не проще ли обучить их?
— М-м-м, не думаю. Я повторял и повторяю, что эти люди совершенно другие. Может быть, они в чем-то похожи на наших предков, но не на нас с вами. Точнее, имеющая место некоторая похожесть случайна и формальна. Именно поэтому их поступки кажутся вам нелогичными и непредсказуемыми. Для них все окружающее одушевлено, и, чтобы получить от него необходимый результат, надо воздействовать словом и (или) делом — выполнить некий обряд, некое действо. У вас, как я понимаю, развитое индустриальное или даже постиндустриальное общество. Что в нем может их заинтересовать? Для чего им запоминать новые заклинания? Они даже дрессировке не поддадутся — кнут и пряник здесь не помогут!
— Это почему же?
— А вы никогда не задумывались над вопросом, почему, скажем, собака домашняя за десятки тысяч лет совместной жизни с человеком так мало поумнела?
— Ну-у-у, мы же не ученые… и, потом, собаки считаются довольно умными животными.
— Именно «считаются», потому что неплохо приспособлены для совместной жизни с человеком. Я сам этот вопрос специально не изучал, но думаю, что в процессе искусственного отбора слишком умные особи выбраковывались так же, как и слишком агрессивные. Потому что те и другие плохо поддаются дрессировке. Так что, имея дело с Лисом и Хорем, вам скорее всего самим придется оказаться в положении дрессируемых. Только вот не пойму: зачем это? Хотите сделать их подопытными кроликами? Я, честно говоря, плохо понимаю…
— Поэтому мы и пригласили вас для приватной беседы.
Мэр встал и прошелся по комнате. Директор остался сидеть в кресле, расслабленно вытянув ноги в безупречно отглаженных брюках.
— Мы хотим предложить вам сотрудничество.
Николай откинул со лба чисто вымытые витаминизированным шампунем волосы, почесал затылок:
— Мне?! Валяйте — предлагайте! Только сначала объясните мне, дураку, мое собственное положение здесь. За кого меня, так сказать, держат?
— А что вам, собственно, непонятно?
— Все! Или почти все! То, что я свободно говорю на вашем языке, еще ничего не значит — читать и писать по-вашему я не умею. И сомневаюсь, что стоит учиться. Вы, наверное, уже установили, что в вашей глобальной базе данных мой генетический код не значится — то есть я не являюсь жителем вашей планеты. И что? Каково мое правовое положение? Есть ли ко мне юридические претензии со стороны государства? Или частных лиц? Я что-то нарушил или еще нет? Мне что-то можно предъявить? Я могу, грубо говоря, прямо сейчас встать и уйти куда глаза глядят? Или как?
— М-м-м… Насколько нам известно… Вы действительно не числитесь в Базе данных, но эта система действует недавно и иногда дает сбои. Кроме того, она имеет сугубо информационный и конфиденциальный характер. Другими словами, содержащаяся в ней информация не может быть разглашена помимо воли соответствующего субъекта и, разумеется, не может быть напрямую использована в судебном разбирательстве.
— Уже легче. А какие у меня отношения с вашим государством?
