Сергей Олегович - Третий фронт-2
-Принято.- ответил Пусэп- От Риги еще шесть двойных. Кажется нас зажали. Саныч, смотри на рижских. От других есть шанс оторваться.
-Принято. Командир, может газу и попробуем разойтись с рижскими на встречных? Может нос не задерут точно? - подал идею я.
-Исполняю.
Самолет еще чуть чуть набрал высоту, и на получившемся ракурсе, я заметил форму крыльев рижских, соответствующую "пешкам"
-Командир, с Риги идет наша группа разграждения! Это явно "петляковы"!
-Добро! Сейчас попробуем связаться. Значит скоро будут наши основной группой.
-Двойные перестали набирать высоту, идут на наших.
-Принято, что могли, мы сделали. Кажется, получилось, как задумано. Идем домой.
Преследовать нас даже не пытались. После посадки, мы с Энделем Карловичем доложили Преображенскому результаты вылета, и отправились по блиндажам на отдых.
А-1
- Товарищ командир, вызвали? - спросил летчик, вошедший в большой штабной блиндаж.
- Да, капитан, к тебе тут из 'Красной Звезды' корреспондента приехал - комполка кивнул в сторону сидящей на стуле молодой девушки в военной форме. Она видимо замерзла, пока добралась, до их аэродрома, и теперь пила чай из большой железной кружки, держа ее двумя руками. Хорошее освещение позволяло рассмотреть ее красивое лицо и тонкие пальцы, держащие горячую кружку. Одета она была в белый командирский полушубок, а ее белая шапка с красной звездой лежала на столе. Но необычным было не это, необычными были светло-серые волосы. Такой цвет не мог быть естественным. 'Наверное, покрасила' - подумал летчик - 'Но цвет выбрала какой-то странный, лучше бы в каштановый покрасила. Но это женщины, кто их поймет, что у них на уме'.
Девушка встала и протянула руку для рукопожатия: - Военкор Немоляева Надежда.
- Командир эскадрильи капитан Покрышкин - представился вошедший летчик и добавил - Александр Иванович.
- Капитан, проводи товарища военкора в столовую и накорми с дороги, заодно и поговорите - дал ц. у. комполка.
- Есть - ответил Покрышкин. И уже обращаясь к военкору, добавил - давайте я ваш портфель понесу.
Столовая располагалась в метрах ста от штаба, так что дошли быстро, даже не успев озябнуть на холодном зимнем ветру. Прейдя в столовую, летчик помог девушке снять полушубок, и усадив ее за стол, взял на себя роль гостеприимного хозяина. Принес ей тарелку горячих щей, хлеба и чаю. От каши она отказалась. Но, несмотря на протесты, Покрышкин принес ей добавку первого со словами: 'Кушайте, кушайте. Горячая пища всегда нужна, а особенно на войне, тем более зимой. Сначала поешьте, а потом все вопросы. И пока чай не допьете, отвечать не буду'.
- Александр Иванович, мне поручили написать о вас статью для 'Красной Звезды', так что попрошу вас уделить мне час времени.
- Да хоть два часа, погода нелетная, так что спешить мне некуда, я весь ваш - молодому человеку, а ему не было еще и тридцати, было приятно находится в компании такой красивой девушки. Особенно если эта девушка корреспондент такой газеты, да еще и статью про него писать будет.
- Вы один из лучших летчиков истребителей в нашей авиации - начала официальную часть военкор Немоляева, при этом она достала из портфеля карандаш и несколько листов бумаги, которые положила на стол и приготовилась записывать вопросы и ответы.
- Ну, это вряд ли, есть много других летчиков, которые воюют гораздо лучше - лесть конечно приятная штука, но человеком Покрышкин был скромным и поэтому даже слегка оробел от такого начала.
- Летчиков хороших у нас много, это правда - согласилась девушка, но не все летчики предлагают и разрабатывают новую модель воздушного боя. Новые тактические приемы. А вы вот не испугались авторитета бывшего вашего командира полка.
- Да, тут не только моя заслуга. Я сам до чего-то додумывался, с ребятами обсуждал, а в начале декабря вызвали в штаб фронта, все внимательно выслушали, а потом дали почитать материалы по тактическим приемам воздушного боя. Там и мои идеи прописаны и многое из того, что я только предполагал, а что-то и такое, о чем я даже и не думал. Получается, кто-то наверху и без меня сообразил, что старые приемы уже не работают. Так что моей заслуги в этом нет.
- Вам предлагали перейти на другую должность, готовить летчиков, разрабатывать новые методики, а вы отказались - в глазах Надежды читался не только профессиональный интерес журналиста к интересной теме, но и чисто человеческий интерес к этому необычному летчику. Прошедшему годовой курс подготовки за семнадцать дней и сдавшему все экзамены на отлично.
- Как говорил Чкалов, настоящий летчик как птица, он без неба не может. Да и пользы от меня тут больше, чем от моего сидения в кабинете - говорил он так, как будто отними у него завтра небо, и послезавтра он умрет.
-Настоящий моряк не может без моря, а настоящий летчик не может без неба.
Девушка записала его слова и продолжила задавать вопросы - А какой истребитель, по-вашему, лучший.
Александр Иванович улыбнулся, услышав этот вопрос - Да, как вам сказать, у каждого истребителя своя задача, под которую он создается и для решения которой используется. Например, МИГ хорош как высотный перехватчик, а в собачьей свалке от него проку мало. Это уже задача Яков и Лаггов. Но у них вооружение слабовато, пулеметы калибра 7,62, они называются ШКАС, лучше менять на УБС. Но вам наверно это не интересно?
- Нет, ну что вы, наоборот интересно, продолжайте, пожалуйста. Я ведь тоже хотела быть летчиком, но не прошла по здоровью. Я специально сюда напросилась, чтобы с летчиками пообщаться. Хотела даже уговорить вашего командира полка, чтобы он разрешил слетать на боевой вылет, но он категорически отказал. Правда обещал, если погода будет прокатить на У-2, но У-2 - это же так, швейная машинка, а не самолет - грустно поведала она о разговоре с местным начальством.
- Ну, тут он прав. Во-первых, истребитель машина одноместная, и второго человека туда не посадишь, во-вторых, рисковать вашей жизнью он не имеет права, и в-третьих, даже в двухместном самолете в бою второй человек без дела не сидит. Это в АДД хорошо. Поднялись повыше прошли над облаками, отбомбились и домой. А у нас так в бою головой накрутишься, что к вечеру шея как деревянная. А про У-2 вы зря так думаете. Для ночных вылетов он очень хорошо подходит. Подкрадывается тихо, летит низко. Прилетели, гранатами всех закидали, и домой отсыпаться. На них женщины летают. Их даже немцы прозвали 'Ночные ведьмы'. Говорят, что даже за каждый сбитый ночью У-2 немцы получают награду и отпуск.
- А вам лично, Александр Иванович, какой самолет больше нравиться? - не унималась Надежда.
- Раньше летал и на МИГе, и на Яке, но недавно получил новый И-185. Отличная машина. Правда чтобы на нем летать, нужен большой опыт, но в умелых руках, он чудеса творит. Умеет Поликарпов машины делать, не зря Чкалов его хвалил.
Беседа плавно перетекла в разговор не о чем двух молодых людей, говорили о музыке, кино, литературе. Но почему-то разговор никогда не переходил на то, что было до войны. Едва Покрышкин попытался заговорить о мирной, до военной жизни, Надя впадала в некий ступор, и разговор срочно пришлось переводить на другую тему.
- Ой, заболтали вы меня Александр Иванович, а я и забыла про основную тему статьи - встрепенулась девушка - На вас рапорт написан на представление к званию Герой Советского Союза.
Летчик об этом слышал, но относился к этому спокойно. Звезда Героя - это замечательно, но думать о том, что будет когда-то, если каждый день можешь погибнуть, он уже отвык давно - Да, не совершал я особых подвигов, чтобы меня награждали. Воюю, как и все, не хуже, не лучше. Я не герой, просто хороший летчик.
- Не скромничайте - улыбнулась капитану Надежда - У вас за последние семь дней боев -девять сбитых немецких самолетов. А вы говорите, не герой.
Лицо Покрышкина в друг посерьезнело. Он закусил губу и сжал кулаки. Военкор поняла, что сказала что-то не то, но она хотела его поздравить, а получилось наоборот.
- Вы, Александр Иванович меня извините, я не знала, что это тема вам не приятна - оправдывалась она, искренне не понимая, что сказала или сделала не так - вы, наверное, в этих боях друзей потеряли, а тут я со своей статьей влезла. Простите меня дуру глупую. Она говорила, и ее голос начал предательски дрожать.
Покрышкин резко выдохнул, словно снимая с себя оцепенение.
- Нет, Надя, вы не виноваты. Просто вспомнил кое-что. Он расстегнул нагрудный карман гимнастерки и положил на стол фотографию. На фото, сделанном с низколетящего самолета, была изображена сгоревшая грузовая машина, стоявшая на зимней дороге в степи, а вокруг машины лежали какие-то странные не то свертки, не то тряпичные куклы. Чтобы лучше рассмотреть фотографию девушка взяла ее в руки и поднесла к лицу.
- Это дети, убитые дети - голос капитана дрожал от не терпения и ярости - Представляешь - он перешел на ты, но даже этого не заметил - Он расстрелял машину с детьми, не с бойцами, а с детьми. Я на дежурном У-2 фотокорреспондента в город отвозил. Лечу вдоль дороги, смотрю, машина сгорела, а он мне, мол, опустись пониже, сфотографирую. А там вот что. Я самолет прямо на дороге посадил, как не разбил, сам не знаю. Подбежали, а они все мертвые, только шофер чуть живой, ему ноги очередью перебило. Они детей сирот везли из детдома на праздник на елку. Укутали потеплее, чтобы в кузове не продуло, а самых мелких в кабину посадили. Они там и сгорели. Короче немец их увидел, и начал охоту - голос одного из лучших советских асов душили слезы - Видел же самка собаки, что дети едут. Вот скажи мне, как так можно. Я с первого дня на войне, и до сих пор не пойму, каким же зверем надо быть, чтобы по детям из крупнокалиберных пулеметов стрелять. Знаешь, что бывает с человеком, если в него очередь попадет. В лучшем случае сразу мгновенная смерть, а так руки, ноги отрывает на хрен. А он по детям стрелял, которые от машины разбегались. Его голос стал каким-то пустым и безжизненным.
