Князь II - Константин Вайт
— Надо, — согласился со мной Самохин, — могу вызвать специального писаря, он напишет всё красиво, вам останется только подписать каждое письмо. Это Москва, здесь без таких людей никуда, а вообще — надо своего писаря завести.
— Угу. Где он будет работать? Где его селить? — Недовольно поджав губы, я посмотрел на Самохина, ища у него ответы, но тот лишь развёл руками. — Ладно, что там с Трубецкими?
— Пока мы отбились. Наши люди вернулись в имение. Ремонтная бригада приедет в понедельник и начнёт потихоньку приводить здание в порядок, — отчитался Илья.
— Это хорошие новости. Как так быстро всё получилось? Гольштейн пугал, что это может затянуться на месяцы.
— Ну, адвокаты ещё в четверг получили разрешение на посещение земель. Оставался только запрет на вывоз оттуда чего-либо. Даже мусор нельзя было вывезти. Но вчера вы стали князем, и дело против вас автоматически закрылось. Вы теперь неподсудны обычному суду. Над вами отныне лишь Император и княжеский суд. Не думаю, что Трубецкой решится обращаться в подобную инстанцию.
— Хоть какая-то польза от моего нового статуса, — я довольно улыбнулся, — чего нам вообще от них ждать?
— Могут пакостить по мелочам, но вряд ли этот род способен на что-то серьёзное. Думаю, побоятся связываться с князем. Тем более, вы и сами можете предъявить им. Так что в их интересах в ближайшее время не высовываться.
— Предъявить? О чём речь? — Меня заинтересовала такая возможность.
— Вы же помните о похищении? Мы отлично знаем, кто за ним стоял. Вы, как князь, можете отправить им ультиматум с требованием выплаты компенсации. Война родов вам не объявлялась. Их действия незаконны.
— А раньше я не мог потребовать компенсацию?
— В принципе, могли, но нападение на князя — гораздо худшее деяние, которое будет рассматривать ИСБ. Они из них все соки выпьют! — пояснил Самохин с довольной улыбкой.
— Но я же тогда не был князем?
— Это неважно. Сейчас-то вы князь? Следовательно, мы можете привлечь ИСБ, и они обязаны будут провести расследование и выявить виновных. Они же выступят и посредниками урегулирования. То есть выбьют из Трубецких хорошую компенсацию, понятно, что часть заберут в пользу государства, но и остаток, по идее, будет немаленьким.
— Хорошо, — я взвесил все «за» и «против» и решил действовать. Нельзя спускать нападение на себя, любимого. Это не принято, и может показаться проявлением слабости, — тогда наберу Гольштейну, пусть отравляет парламентёра!
Мы ещё некоторое время пообсуждали насущные проблемы, которых, к моему удивлению, было не так уж и много. Затем явился писарь, которого Илья не забыл заказать.
Писарем оказалась пожилая женщина. Илья выделил ей рабочее место, выдал письма, и мы согласовали форму вежливого ответа. Точнее, у неё были с собой образцы, из которых я и выбрал наиболее понравившийся.
Собирался уже садиться ужинать, когда ко мне в гости приехал Спиридонов. Георгий выглядел всё так же ухоженно и опрятно. На ботинках не было ни пятнышка, на брюках — ни складочки. Проведя его в кабинет, я предложил напитки, но маг отказался.
— Что решили с Новицким? — поинтересовался я, подписывая письма, которые уже закончила писать женщина.
— Его устроило моё предложение. Завтра проведу ритуал привязки алтаря к его сыну.
— Думаете, самого Антона алтарь простит?
— Вряд ли сразу, но через месяц-другой точно. Так что считаю эту проблему наконец-то решённой, — Георгий сидел напротив меня с ровной спиной, положив ногу на ногу и сложив руки на коленке.
— Это уже второй случай, о котором я знаю, когда с алтарём происходят проблемы, и в них замешан человек из Геникона, — я сразу перешёл к делу, — что вы об этом знаете?
— В Гениконе ходят слухи на эту тему. Только речь идёт о десятках алтарей, — он печально улыбнулся, — технологию я представляю. Сильный маг в ранге «мастера» с помощью запретного артефакта взламывает защиту алтаря, после чего выкачивает энергию. Вы, как паладин, можете такое провернуть и без артефакта. К примеру, я могу попытаться выкачать энергию только из алтаря, который принял меня, но даже в этом случае не смогу его полностью опустошить.
— Что это за артефакт?
— Говорят, кто-то сумел переделать браслет главы рода. Алтарь принимает его, как самый главный ключ, и безоговорочно доверяет его владельцу.
— Здесь что-то не сходится, — перебил я, вспомнив образы, которые сегодня получал от алтаря, — у Новицких точно не было человека с подобным браслетом. Судя по всему, был просто мастер-ключ, а потом маг тупо продавил алтарь силой.
— Такое тоже возможно, — Георгий задумчиво скользнул взглядом по моему браслету, — но в этом случае маг должен быть очень силён!
— Или просто умел, — добавил я, — вряд ли кто-то можешь сравниться силами с алтарём. Вы же не сравниваете магический накопитель с людьми? Тут такая же ситуация. Думаю, в этом деле главное — умение.
— Возможно, вы и правы, — Маг замолчал, задумчиво глядя поверх меня.
— Скажите, какую должность вы занимаете в Гениконе, и почему так откровенны со мной? — Мне весь день не давал покоя этот вопрос. В прошлую нашу встречу Георгий мне не понравился, да и сам ко мне отнёсся, скорее, снисходительно.
— У нас нет, как таковых, должностей. Просто член Геникона, отвечаю за работу с алтарями. А насчёт второго вопроса… тут вы правы. В первую нашу встречу вы показались мне просто богатым мальчишкой, который отправился в прорыв пощекотать себе нервы. Да еще и тащит с собой кучу «мастеров»! Мы в Гениконе отрицательно относимся к подобному. Но к сожалению, в Москве это не слишком редкое явление. Но когда вы очистили прорыв и установили алтарь… — Он с уважением посмотрел на меня. — В детстве я мечтал стать паладином Аннулета. Зачитывался историями о них. Но, — Георгий с грустью развёл руками, — мне даже удалось нырнуть сознанием в алтарь. После этого неделю пролежал в больнице. К счастью, без последствий для здоровья. Паладином я не стал, но связь с алтарём имею, даже могу считывать образы, но, как я уже и говорил, общение было односторонним.
— Это большое достижение, — поддержал его я, — к тому же, вы стали мастером и вступили в
