Жека 5 - Arladaar
— Привет! — раздался сзади тонкий родной голос.
Жека обернулся и увидел Сахариху. Только вот она ли это? От былой дворовой оторвы не осталось ничего! Перед ним стояла настоящая леди из высшего общества. Серый брючный твидовый костюм с бриллиантовой брошкой на лацкане пиджака в виде лавровой ветви, белоснежная блузка с остроконечным воротом, модельные туфли на каблуке. Тщательно уложенные волосы, минимум макияжа. Принцесса! Или леди из правящих кругов. Да собственно говоря, по статусу сейчас она такой и была. Только в зелёных бесячих глазах, как и прежде, живёт чертёнок, которого он так любит.
— Привет! Ты куда нафармазонилась? — удивлённо спросил Жека, по-свойски целуя Сахариху в нежную щёчку.
— Никуда! — с достоинством отвела Сахариха, целуя Жеку в ответ. — Мы щас так живём. Как в лучших домах Лондона. К папе и министр и даже премьер министр приехать легко может. Так что надо быть в тонусе. Мы щас из высшего общества! Понял, ты!
Тут Сахариха сама не удержалась от напыщенности своей речи и громко расхохоталась, прижавшись к Жеке.
— Пойдем! Я тебя обедом накормлю. Устал поди с дороги. Да и я чё-то жрать захотела.
— А может, сначала к тебе в постельку? — коварно предложил Жека, щупая упругую задницу подружки прямо через штаны.
— Ну пошли, чё уж там… — застенчиво согласилась Сахариха, дёргая Жеку за рукав к лестнице, ведущей наверх.
Спальня Светки была громадная и богатая, как у какой-то принцессы. Разве что старинной кровати с периной из лебяжьего пуха и раскинутым над ней балдахином не хватает. Кровать у Сахарихи стояла обычная, импортная, только здоровенная. В комнате гладкая штукатурка голубого цвета, картины под старину с изображениями играющих детей, камин с какими-то золотыми статуэтками на нём. Вся мебель антикварная, на полу импортный светлый паркет из натурального ясеня. На интерьере лежал налёт солидности, респектабельности и богатства.
Душевая кабина, ванна и туалет были самыми современными. В этом Жека убедился, внимательно исследовав жилище Сахарихи. Тут же подумал, глядя на обилие всяких мелких потайных мест, что наверняка в комнате установлена прослушка.
— Ты что тут ищешь? — заинтересованно спросила Сахариха, скидывая с себя одежду прямо на пол.
— Да так… Мне кажется тут столько микрофонов можно поставить…
— Ха-ха-ха! — расхохоталась Сахариха, запуливая лифчик на стул. — Ты думаешь, я это не знаю? Или отец не в курсе? Работающих на таком уровне всех прослушивают, и за всеми следят. Да похер же на всё, пошли в душ!
В душе было хорошо. Тепло и уютно. Особенно, если рядом голая любимая. Тут же Жека вспомнил песню «Мальчишника», ко времени пришедшую на ум. «Он имел её сидя, он имел её лёжа, и на голове он имел её тоже». Сахариха тоже эту песню слышала и улыбнулась, вспомнив её.
После секса лежали на кровати и курили, нарушая пожарную безопасность. Базарили о разном.
— У меня первое впечатление — вы как в тюрьме живёте, — заметил Жека.— Та же зона. Клетка, только золотая.
— Так и есть, — согласилась Сахариха, сбрасывая пепел на дорогой паркет. — На таком уровне так и живёшь. Никого не видишь, кроме тех, кто равен тебе по положению в обществе. Да и то, видишь в основном, в модных ресторанах, или ещё где. Тоска зелёная, в общем… Пива не побухаешь уже на лавке.
— И неужели тебе это нравится? — недоуменно спросил Жека. — Я б с ума сошёл на такой каторге.
— А при чём тут нравится, не нравится? Терпи, моя красавица, — усмехнулась Сахариха. — Ладно. Хватит языком чесать. Пошли пообедаем.
Пока одевались, Жека думал — нахер бы сдалась такая жизнь. Чем богаче человек, и чем больше он обрастает деньгами и властью, тем более замкнутым становится его мир, и тем более ограничивает он себя в свободе. Ему кажется, что свобода у него есть. И власть. И безопасность тоже. А на деле их нет. Зек в тюрьме тоже по своему в безопасности от окружающего мира. Только вот безопасность ли это?.. Жека мог запросто сгонять на рыбалку, например, а Сахар уже не мог. За ним потащилась бы кодла сопровождающих фармазонов и охранников.
Обед в этом доме, конечно же, был царский. Если уж, живя в Абрикосовом, Сахар старался перенять повадки заграничной знати, нанимая слуг, официантов, горничных и дворецкого, то здесь, попав в среду, которой всегда добивался, развернулся по полной.
В этом доме была огромная столовая, где разместилось бы человека пятьдесят! И сделана она в средневековом стиле. Грубые камни стен закрывали гобелены с изображением рыцарских боёв и турниров. Пол каменный, выложен из больших плит, специально отёсанных с неровностями, под старину. По краям зала на палках стояли доспехи рыцарей с копьями, ну чисто живые. А может, там и находились живые люди? Может, у них работа такая?
Посреди зала тянулся длинный дубовый стол, накрытый белоснежной скатертью, на которой стояли вазы с цветами и разложены серебряные приборы. Место во главе стола принадлежало Сахару, как главе семейства, поэтому Жека со Светой расположились посередине, друг против друга, по этикету. Даже рядом не сели. Только успели расположиться на местах, как прислуга начала разносить блюда. Сегодня у сахаровского шеф-повара был день Европы, а точнее, её западной части. Фондю, фуагра, норвежский лосось с каперсами в вине. Дворецкий налил в бокалы красного вина, и поклонившись, встал у стены рядом с двумя официантами, зорко наблюдая за обедающими.
— Чё это они косятся на меня так? — спросил Жека, с аппетитом уплетая еду и попивая вино. — Я чё, необычный какой-то?
— Им непривычно, что ты не переоделся к обеду в смокинг, — объяснила Сахариха, разрезая
