Иван Московский. Том 4. Большая игра - Михаил Алексеевич Ланцов
Весь вечер Иоанн гулял по кремлю. Под ручку с дочерью, старшим сыном и супругой. Ну и при охранении. На территории кремля, конечно, было безопасно. Однако, на всякий случае, король все равно выступал с дюжиной адептов Сердца. Младшенький тоже бы к ним присоединился, но он спал. Утомился. И король не решился его будить.
Гуляли.
И что примечательно передвигались они пешком, а не верхом. Чтобы размяться, подышать свежим воздухом, осмотреть все и поговорить. Особенно поговорить. Адепты Сердца шли чуть отстав, обеспечивая Иоанну определенную интимную зону. И он мог спокойно беседовал с супругой и детьми. На любые темы…
Часа два так гуляли.
Даже постояли на крепостной стене, полюбовавшись закатом.
После чего отправились во дворец. Их ждали ужин, водные процедуры и отход ко сну. Сегодняшнюю вечернюю игру король заменил большой прогулкой, совместив приятное с полезным. Показывая и обращая внимания детей и супруги на те или иные аспекты с нюансами. Куда смотреть и что это значит. А то, мало ли им придется самостоятельно подобным заниматься? Да и в рамках воспитания детей — полезная вещь…
***
— Людовик! — воскликнул Антуан, врываясь в кабинет Карла Смелого, где он в этой время миловался со своей супругой.
— Я тебя когда-нибудь велю казнить, — пробурчал Карл, нехотя отлипая от Маргарет, с которой у них последние годы отношения стали намного лучше прежнего. Прежде всего потому, что она месяц назад родила правителю Бургундии долгожданного сына.
— Да, сир! Конечно, сир! — начал кривляться Антуан, подражая ужимкам любимого шута брата.
— Что случилось?
— Людовик. Он вновь начал войну.
— Серьезно? Он совсем обезумел?
— Он сговорился с Фридрихом Габсбургом. Мне сказали, что они условились Бургундию поделить промеж себя. Полностью.
— Мой брат тебе поможет, — быстро произнесла Маргарет. — После того, как ты послал ему этих Ланкастеров и Тюдора, его власти ничто не угрожает. Он высадиться в Кале и Пауку придется сражаться на два фронта.
— На три, — с едкой улыбкой заметил Антуан.
— На три? Кто-то еще присоединился? Бретань?
— Если у Луи дела пойдут плохо, Франциск Бретонский без всякого сомнения влезет в это дело. Он ведь, как мне известно, вынашивает планы коронации и возрождения династии королей Бретании. Но речь не о нем.
— А о ком? — нахмурился Карл, не понимая брата.
— О последнем графе Арманьяке, что живет у вас при дворе.
— Бастарде.
— И ты в праве его признать.
— Ты с ума сошел?! Он бастард!
— И что с того? Я тоже. И тебя, брат, это не смущает.
— Он рожден от кровосмесительной близости брата с сестрой! Если я его признаю, Папа меня проклянет!
— Библейский Лот возлег со своими дочерями. — пожал плечами Антуан. — И не находит осуждения в лоне церкви.
— Тот было необходимостью.
— Если Всевышний попустил эту близость и это дитя, то разве нам это оспаривать?
— Зачем?! Зачем мне это делать?! Это же безумство! — прокричал Карл.
— Я уже договорился с Екатериной де Фуа о браке с ним.
— Она согласна?
— Ее дело маленькое. Главное, что Фердинанд Арагонский согласен. И он, вместе со своей супругой готов выставить войско. Королевство же Наварра, в которой с января правит Екатерина, в случае успеха расширится на графства Арманьяк, Роде, Фуа и Бигорр, а также виконтства Нарбонн и Беарн. Арагону же должно отойти Лангедок и графство Комменж.
— Таковы их желания?
— Таково мое предложение, сделанное от твоего имени.
— ЧТО?!
— Успокойся, милый, — ласково обняла Карла Маргарет, видя, что он закипает.
— Брат, — отойдя на пару шагов, произнес Антуан. — Признав его ты ничего не теряешь. Папа заинтересован в как можно скорейшем завершении войны. И я уже знаю, как его перетянуть на нашу сторону. Выигрыш от сего поступка будет невероятный. Людовик будет вынужден сражаться на юге сразу с войсками Арагона, Кастилии и Наварры.
— Это хорошее предложение, — поглаживая Карла по голове, произнесла Маргарет. — С северо-востока мой брат. С востока — ты. С юга — Трастамара и Фуа. Если все так завяжется, то, я согласна с твоим братом, Франциск Бретонский тоже ввяжется, начав давить с северо-запада на Луи.
— А с юго-востока выступит бастард Карла Анжуйский, претендующий на Прованс.
— Еще один бастард? — скривился Карл.
— Мир полон любви, — скабрезно улыбнувшись, произнес Антуан и развел руками.
[1] Других церквей, кроме Успенского и Архангельского соборов, на территории кремля более не имелось. Как и иных культовых сооружений, вроде монастырей. Все остальное король убрал, ибо не видел смысла в таком их сосредоточении.
Часть 3. Глава 4
Глава 4
1482 год, 29 июня, Шалон
Утро.
Густой, словно молочный туман медленно разгонялся редкими струйками ветра. Скорее даже ветерка, который не дул, а так, слегка обозначал свое присутствие.
Видимость была никакой, из-за чего Карл Смелый переживал. Там — на другом конце поля находилось войско Людовика XI. И здесь, прямо вот здесь и сейчас им предстояло решить исход войны.
Во всяком случае, так думал правитель Бургундии.
Если он победит, то против Людовика выступят все, посчитав его падалью. Набросятся и растерзают. А если Карл проиграет, то за судьбу Бургундии больше не дадут и ломаного гроша. Ему и Паук, и Фридрих припомнят все. А король Англии перенаправит свои войска из Кале в Нидерланды, стремясь их оккупировать, но никак не в Нормандию, грезами о возвращении которой он и был вовлечен в эту авантюру. Да и коннетабль Франции, бывший заодно и герцогом Бретани, сохранит верность своему королю.
Пан или пропал.
Игра ва-банк.
Карл, разумеется, этих высказываний не знал. Однако смысл предстоящего дела все одно — представлял очень ясно и точно. И переживал. Особенно ярко из-за того, что видимость была отвратительной, а разведывательных данных не имелось, но о том, где конкретно стоит войско Паука, ни о количестве сил, не говоря уже о характере их, составе и настрое.
Сплошной туман войны.
Рандом.
Русская рулетка.
Тут любой бы взмок от переживаний.
— Может быть начнем наступление?
— Куда? На туман?
— Луи также, как и мы ничего не видит. Как и его люди. Поэтому, ворвавшись в расположение его войск мы можем посеять панику.
— Ты уверен?
— Абсолютно. Как и в том, что открытая битва дастся нам очень тяжело. Поверь, Паук и его командиры очень тщательно изучили и свое поражение под Парижем, и битву при Нанси. Поэтому прекрасно понимают наши возможности. И, прежде всего то, что мы не в состоянии
