Кровавый снег декабря - Евгений Васильевич Шалашов
…Русские войска вломились в пределы царства Польского как два молодых медведя в овсяное поле. Опять же, чтобы не мешать друг другу, медведи заходят с разных сторон. Потом, когда дорога неизбежно приведёт их навстречу друг другу, косолапые сыто перемолвятся взглядами — «попастись» ещё или же пора уходить к родному лежбищу? Не спрятались ли где-нибудь в поле охотники? Не сидят ли где-нибудь на лабазах егеря? Можно их опасаться или заломать не в меру возомнившего о себе охотника и продолжать вытаптывать поле?
Разумеется, далеко не всё шло гладко. Армия Керна была задержана на Буге полками генерал-лейтенанта Дверницкого.
Несмотря на весеннюю пору река уже очистилась ото льда. Уланский полк Черепнина, шедший в авангарде русских войск, с ходу форсировал Буг. Подполковник, командовавший уланами, увлечённо пошёл вперёд, не дожидаясь, пехоты. Черепнин, по молодости лет, хоть и успевший немного повоевать, но нужного опыта не имел. И, как многие кавалеристы, относился к пехоте с известной долей пренебрежения. И более чем пренебрежительно он относился и к полякам, в отличие от опытных офицеров, помнивших корпус Понятовского в Бородинского сражения, который едва не пробил левый фланг русской армии…
Подполковнику хотелось первым достичь столицы мятежного царства Польского, до которой оставалась сотня вёрст, не думая о том, что из-за спешки уланы оказались отрезанными от основных сил. Во время движения полк, шедший уставной колонной «справа по три», из-за неровностей лесной дороги оказался растянутым. Командиры эскадронов не видели своих взводных командиров, а Черепнин потерял связь с эскадронами. В результате полк угодил в классическую засаду: удар по головной части и тылу, дезорганизующий противника, а затем — удар с фланга, при котором происходит планомерное уничтожение…
Поляки прекрасно знали основы русского кавалерийского устава, поэтому стрелки с нарезными штуцерами сосредоточились на левом фланге. Именно там и было положено находиться командирам взводов и эскадронов. Они оказались первыми мишенями жовнежей Малаховского. В тыл уланам ударил полк Рыбинского. «Напшуд, Малаховски», «напшуд, Рыбински»[4]…
Всадники оказались в окружении пехотинцев с примкнутыми штыками. Ровные ряды улан были разомкнуты и… началось уничтожение русского авангарда. Блестящая кавалерия, умевшая соблюсти на вахтпарадах чёткий строй и безупречную выездку, оказалась бессильна при атаке пехоты. Четвёртый эскадрон и добрая половина первого, где плотность атакующих была наибольшей, расстреляли и закололи штыками. Но всё же полностью перебить полк не удалось. Вероятно, этому помешали либо недостаток сил, либо поспешность атаки. Жовнежи вполне могли бы не атаковать кавалерию в штыки, а попросту расстрелять её из укрытий.
Второй эскадрон, оказавшийся на более благоприятном участке местности, сумел развернуться в боевой порядок и достойно принять бой. Третий, первоначально оттеснённый, сумел выскочить и даже перегруппироваться. Из-за скученности места для рубки не было, поэтому пришлось орудовать пиками и прикладами. Уланам удалось отбросить нападающих и перейти в контратаку.
Пройдя сквозь пехоту Рыбинского, уланы выскочили наружу, развернулись и начали перегруппировку в «ан эшелон». Но поляки, подчинились неожиданной команде, не стали принимать боя, а растеклись в разные стороны по лесу. Преследовать пехоту среди деревьев было бессмысленно.
Единственный из уцелевших в бою эскадронных командиров, ротмистр Александров, приказал быстро осмотреть поле боя и собрать раненых. Хоронить погибших товарищей было некогда — не исключалась возможность нового нападения поляков. Ротмистр приказал отступать на соединение с основными силами.
В то время, пока полк Черепнина (теперь уже покойного!) принял первый бой в кампании, оставшиеся на противоположном берегу Буга корпуса готовились переходить реку и идти вдогонку. Но тут на берег выкатилась польская артиллерия числом около восьми орудий, которая немедленно открыла беглый огонь по водному пространству. Ядра, ударявшиеся по плотам с пехотой, превращали дерево в щепу, а людей — в куски окровавленного мяса. Меткость, с которой действовали артиллеристы, говорила о том, что место переправы было поляками просчитано, а пушки — пристреляны заранее. Затем ударила картечь. Река в месте переправы была недостаточно широка, поэтому простреливалась почти полностью. Картечь хоть и наносила огромный ущерб рядам русской армии, остановить её не смогла.
Наблюдавший за ходом сражения генерал-лейтенант Керн приказал прекратить самоубийственную атаку и подтянуть к месту переправы собственные орудия. Русская конная артиллерия достаточно быстро сумела приготовиться к бою и открыть ответный огонь. Но силы были примерно равны, поэтому генерал приказал ввести в бой и батарейную роту. Более тяжёлые, но сравнению с польскими шестифунтовыми орудиями, русские 12-фунтовые сделали несколько залпов, под прикрытием которых в атаку пошло несколько конных и пеших команд. Первой вырвалась кавалерия, которая сразу же ринулась рубить артиллерийскую прислугу. Но на деле рубить оказалось некого. Конная польская артиллерия, отстреляв картечь, ушла почти вся. На месте боя остались десятка два зарубленных и раненых и два орудия (одно повреждённое).
Первое столкновение с поляками было не в пользу русских войск. Но боевого пыла оно не убавило. Напротив — в гибели двух эскадронов кавалеристы винили не умелое польское командование, а подполковника, который забыл о взаимодействии с пехотой. Кавалеристы же жалели, что не смогли захватить начальника артиллерии. Судя по рассказу раненых, командовал батареей сам полковник Юзеф Бем, коего прочили в начальники всей артиллерии.
Пан Юзеф — талант, не уступающий Коновницыну, Аракчееву и Ермолову. А кое в чём даже и превосходящий их. Так, во время штабного анализа расстановки артиллерии при Тулоне Бем нашёл лучший вариант, нежели сам капитан Бонапарт. Но вздыхать и сетовать было поздно. Зато появилась надежда, что ежели сам пан полковник возглавляет батареи, то с орудиями у поляков негусто. Ермолай Фёдорович отдал приказ о выступлении на Варшаву.
2-я армия Витгенштейна, при которой был штаб главнокомандующего, выступила почти одновременно с 1-й. От Ковеля она двинулась двумя потоками — через города Ленчна и Хелм. Соединение
