Римлянин (СИ) - "RedDetonator"

— Ты сумел привлечь моё внимание, — вернулся к нему Таргус. — Не потеряй его.

— Мы не знаем, кто наниматель, — произнёс неудавшийся убийца, будто подписывая себе смертный приговор. — Он не представился, лицо его было сокрыто платком! Но судя по говору, он либо швед, либо датчанин!

Наёмных убийц было семеро, взять живьём удалось только пятерых. Двое висят здесь, ещё двое в другом каземате, а ещё один в отдельной камере, он выступает в качестве своеобразной «контрольной группы». Те двоя приколочены к крестам ромбообразными гвоздями, а эти просто привязаны. Как показал проведённый опыт, приколоченные разговаривают намного охотнее и более податливы при уговорах.

— Датчанин, говоришь… — хмыкнул Таргус. — Любопытненько…

Предыдущие двое тоже говорили, что это датчанин или швед, впрочем как и сидящий в одиночке наёмник. Эти были последними на сегодня.

Как опытный агент Арканиума, Таргус чувствовал что-то неправильное в показаниях этих наёмников.

Предыдущие двое подробно описали все приметы неизвестного, но искать его сейчас бессмысленно. Отпечатки пальцев его уже есть, не все, но он лапал монеты, коими заплатил аванс за убийство курфюрста. Это большое дело, поэтому платили очень много, целых пять тысяч дукатов аванса, а ещё десять тысяч по выполнению работы. Дукат — это практически идентичный рейхсдукату номинал, только в «Италии». Равен рейхсталеру, только вот рейхсдукат имел вес 3,5 грамм золота 986,11 пробы, а рейхсталер весил 29,2 грамма серебра 888,89 пробы. Монетные уставы «Священной Римской империи» почти двухсотлетней давности сделали взаиморасчёты очень удобными, надо было только знать стоимость каждой монеты в крейцерах, которые приняты как всем понятная условная единица расчёта стоимости: рейхсдукат стоил сейчас 104 крейцера, а рейхсталер сильно плавал во время Тридцатилетней войны и сильно после неё, но сейчас вернулся к стоимости 68 крейцеров. То есть наёмникам заплатили очень хороший аванс и обещали заплатить за убийство курфюрста просто прекрасно.

— Как, говоришь, вы должны были встретиться с заказчиком по исполнению дела? — поинтересовался Таргус.

— Эм… — наёмник задумался и осознал, что этой части плана они с работодателем не обсуждали.

— Как я и думал, — усмехнулся Таргус, который таким же вопросом поставил в тупик две предыдущие группы наёмников. — Вас послали на убой, купили за пять тысяч обоссанных «итальянских» дукатов и отправили убиваться об охрану курфюрста… Идиоты… Арнольд, делай с ними, что душе угодно!

— Ты же обещал, что подаришь нам лёгкую смерть! — воскликнул рыжий.

— Я тебе ничего не обещал, — сказал Таргус напоследок и покинул каземат.

Арнольд зловеще улыбнулся только губами и начал надвигаться на привязанных к Х-образным крестам жертвам.

//Курфюршество Шлезвиг, г. Киль, городской дворец, спальня курфюрста, 29 декабря 1735//

— Узнал что-нибудь? — болезненно поморщившись, спросил Карл Фридрих.

— Твердят как один, что это был какой-то сканд, то ли дан, то ли швед, — пожал плечами Таргус. — Отпечатки пальцев собрали, люди в следственном комитете будут отслеживать поступление новых отпечатков в картотеку и время от времени сличать образцы. Есть шанс, что ублюдок явится в Киль.

— Как же так получилось-то? — курфюрст жалобно посмотрел в потолок. — Жаль будет умирать почти достигнув пика…

— Ты не умираешь, — усмехнулся Таргус. — Тот придурок совершенно не ожидал, что ты споткнёшься и не сумел реализовать правильный удар, лишь пройдясь лезвием по твоим рёбрам. Рана дезинфицирована, зашита, поэтому через пару недель ты уже сможешь скакать на коне.

— Ты бы знал, как мне сейчас больно… — пожаловался Карл Фридрих.

— Я знаю, что это ерундовое ранение, — Таргус присел на край кровати. — По-настоящему больно сейчас неудачникам в подземелье. Их смерть будет очень мучительна, хоть и не принесёт никакого смысла. Заказчика мы не узнали и вряд ли узнаем до следующего его удара…

— Думаешь, на меня будут покушаться ещё раз?! — выпучил глаза в испуге Карл Фридрих.

— Скоро в «Промзоне» создадут и доведут до ума броню скрытного ношения, из самых лучших материалов, какие нам только доступны, — ободряюще улыбнулся ему Таргус. — Она будет крайне дорогой, но нам и не серию выпускать, а один-единственный экземпляр. Единственное, чего тебе нужно будет опасаться в этой броне — ударов в шею и в голову, остальное тело будет защищено до кистей и пяток закалённой стальной кольчугой и пуленепробиваемой кирасой скрытного ношения.

— Поскорее бы… — вздохнул курфюрст. — Кто бы это мог быть?

— Cui prodest? (1) — произнёс крылатую фразу Таргус.

— Кому выгодно? — с болезненной усмешкой спросил Карл Фридрих. — Датчанам, так как они точно хотят отомстить за мой Шлезвиг и поражение в войне. Французским маршалам за поражения, которые им нанёс ты. Французской знати, которая может быть против моего брака с Елизаветой Александриной де Бурбон. Сардинским маршалам и их королю, за поражения, нанесённые тобою. Кому ещё? Русской императрице за то, что родился ты. Но если бы она на такое решилась, то убивали бы тебя, а не меня. Нет, Анне Иоанновне это невыгодно. Я больше склоняюсь к датчанам.

— Хм… — хмыкнул Таргус. — Надо будет обдумать этот вариант, но что-то я сомневаюсь, что даны решились бы на такое. Им выгоднее убить меня, чтобы история с войной не повторилась.

— Но тогда бы я, не сомневаясь ни на секунду, направил войска на Данию, — уверенно ответил Карл Фридрих. — И убил бы их всех. Абсолютно всех, сынок.

— Это лестно, — улыбнулся Таргус.

В прошлой жизни, когда он был молодым, его отец, Корвус Тиберий Виридиан, вызвал на дуэль Турия Аркада, в ответ на действия, которые привели к тому, что Таргус оказался в центре большой аферы, приведшей к продаже промышленной взрывчатки скандским кланам, желавшим добиться независимости с помощью терроризма. Он убил чемпиона, выставленного Аркадом, а затем и его самого. На этом он посчитал отцовский долг выполненным, оставив Таргуса самостоятельно разбираться со штрафом в десять тысяч аурелиев, которые он должен был выплатить Римскому государству.

Его отец был суров, но по-своему любил своих сыновей. Истинный римлянин сам решает свои проблемы. Достойно и безотлагательно. Сам.

Помоги он тогда деньгами, Таргус бы ничего не понял или понял, но не до конца. Это не было бы полноценным уроком. Он понял это сильно потом, уже в более зрелом возрасте.

«Отец учит в детстве и юности, но его уроки начинаешь полноценно понимать только в зрелом возрасте», — подумал Таргус, а затем улыбнулся. — «Как там говорил один романо-эллинский комик? Мужчина начинает понимать, что его отец был во многом прав, когда у него самого уже есть сын, который считает, что его отец ошибается».

— Не покидай помещения, гренадёры будут охранять замок всей когортой, — повеселевший от воспоминаний о своём настоящем отце, сказал Таргус Карлу Фридриху. — Всё необходимое тебе доставят слуги, гостей не принимай.

— Я и не собирался, если честно… — поморщился раненый курфюрст.

— Выздоравливай, — пожелал ему Таргус и покинул спальню.

//Королевство Франция, Версаль, 31 декабря 1735//

—… и чуть не убили?! — Король Людовик XV, пока ещё не успевший обзавестись прозвищем, вскочил с трона и заходил по тронному залу. — Это мерзкие душегубы чуть не сорвали мне сделку! Кардинал! Я хочу знать, кто ответственен за покушение на курфюрста Карла Фридриха Шлезвигского! Чтобы результаты были у меня на столе в течение следующей недели!

Да, кто-то называл его ленивым, апатичным, безынициативным, но если что-то возбуждало его интерес, то он подходил к этому с живейшей активностью.

Сейчас он снова пребывал во всё реже посещающей его мании действия.

— Ваше Королевское Величество, боюсь, что мои силы в иностранных державах… — решил отбояриться кардинал де Флёри от сыскных обязанностей.

— Не желаю слышать ничего, кроме результатов расследования! — заорал Людовик XV и плюхнулся обратно на трон, хмуро отвернувшись к витражному окну.