Алексей Шепелёв - Другая Грань. Часть 2. Дети Вейтары
Надо будет попросить Мирона, пусть больше внимания уделяет Жене. Скорее всего, непонимание происходит из того, что Наромарт — эльф, а Женя — человек, вот им и трудно найти общий язык. Мирону это будет сделать проще. Тем более, что вера Наромарта в педагогические таланты Нижниченко после памятной ночёвки близь Альдабры взлетела на недосягаемую высоту. Тогда Мирон нашел общий язык с обоими мальчишками, значит, он сможет сделать это и в другой раз, и в третий. А может, и Наромарта научит, как общаться с человеческими детьми.
Оставалось только выбрать для просьбы подходящее время. Пока вся компания путешественников, сгрудившись у борта, оживлённо обсуждала, насколько шторм задержит приход в Толу, задавать таких вопросов Мирону не следовало. Их вообще не следовало задавать при посторонних, только один на один. Никого из спутников не обрадует новость, что у Наромарта есть трудности в общении с маленькими вампирами. Понятно, что проблемы пустяковые, что в главном всё под контролем, но всё равно, будут воображать себе невесть что. Балис, возможно, не станет паниковать. Может быть, без переживаний воспримет ситуацию Саша. А вот Йеми, напротив, превратит происходящее в трагедию. Если справится с нервами — то только в душе, а если нет, то придётся выслушать массу неприятных слов. Нет уж, пусть добрый кагманец спит спокойно. Пусть спутники пока считают, что всё в порядке, раз сами ни о чём не догадываются. Попросить Мирона о помощи можно будет при удобном случае, когда общее внимание будет привлечено к чему-то другому.
Но болтовня на палубе затянулась, разговор перескакивал с темы на тему, а когда, наконец, приняли решение отправиться в каюту поужинать, с юта донёсся крик вахтенного матроса:
— Корабль!
В лагуну на вёслах входил двухмачтовый корабль размерами раза в полтора больше дромона капитана Бастена. Рядом с Мироном что-то неразборчиво пробормотал Йеми. Нижниченко перевёл взгляд на кагманца и ужаснулся: таким бледным Йеми был только после боя в приюте, но там ему достался удар копьём в живот. А сейчас-то что?
— Пираты! Капитан, пираты! — резанул по ушам крик вахтенного.
— Только этого ещё не хватало, — выдавил Балис. — В каюту, быстрее.
Анна-Селена и Рия ещё не поняли серьёзности ситуации, первую потащил за руку Наромарт, вторую — Мирон. Понявший всё сразу и как нужно благородный сет в дверях каюты чуть не снёс выглянувшего на крик матроса Женьку.
— Да в чём дело-то? — снова взорвался остывший, было, мальчишка.
— Пираты, — коротко бросил вошедший внутрь вторым Йеми.
— Ну, и что — пираты? Неужели с ними нельзя договориться?
— Женя, боюсь, что здешние пираты не слишком похожи на капитана Блада, — по-русски ответил Мирон. — Заберут всё и перережут глотки и команде, и пассажирам.
— А Вы откуда знаете?
— Спроси у Йеми.
— Будем драться, — деловито заявил Балис, извлекая из мешка автомат. — Значит так, Женя, Анна-Селена, Рия, Мирон и Олус остаются здесь, в каюте.
— Почтенный Балис, с какой… — начал, было, благородный сет, но сейчас Гаяускас был в своей стихии.
— Отставить спор. Олус, у тебя — двуручный меч, оружие сета. Пусть матросы увидят его только тогда, когда не будет другого выхода. Жди у двери. Если хоть один бандит влезет на палубу — выбегай и руби. Ясна задача?
— Ясна.
Право приказывать в бою Колина за ольмарцем признавал: в той битве все показали себя достойно, но победу, как не крути, добыл именно Балис со своим таинственным оружием.
— Мирон, после того, как из каюты выйдет Олус — встаёшь с пистолетом в дверях. Наружу — не лезть, внутрь — никого не впускать. Ясно?
Генерал кивнул самым неуставным образом. Красивые слова у Мирона всегда вызывали аллергию, но сейчас Нижниченко точно знал, что до девчонок враги доберутся только через его труп. То, что одна из них вампирка, а другая — ящерица, не имело никакого значения. Бой — всегда бой, враги — всегда враги. Но пираты — это не дисциплинированные имперские легионеры.
— Так, Саша, Йеми, Нар — за мной!
К удивлению морпеха палуба была почти пустой. Согнувшись за фальшбортом, с каждой стороны сидело по четыре матроса. Кто с топором в руках, кто — с тесаком, вот и всё. Человек шесть возились на юте, поднимая откидные щиты. Среди них суетился и Бастен.
Пиратский корабль застыл метрах в сорока с подветренной стороны и не обнаруживал пока никакой агрессии. Там тоже окружали щитами носовые и кормовые надстройки.
— Всем спрятаться у борта! Ждать приказа!
Сам Балис вбежал по трапу на ют.
— Опять ты, ольмарец? — в голосе капитана была досада, но не раздражение.
— А куда тут без меня? Что происходит?
— Что происходит? Сейчас они закончат поднимать щиты и станут потихоньку вытравливать якорный канат.
— Почему так сложно? Не проще подойти на вёслах и взять нас на абордаж?
— В море бы они так и сделали. А в лагуне… В такой игре у нас будут шансы — их лоханка не слишком поворотлива. Нет, Тротто хочет взять нас наверняка — у него со мной старые счёты.
— Что будет делать он — я понял. А что будешь делать ты?
— Тоже вытравливать канат. Мы почти на середине лагуны, пока есть, куда отступать.
— А когда отступать будет некуда?
Капитан вскинул голову и внимательно посмотрел в глаза Балису. После короткой паузы произнёс:
— Ты уже не ребёнок, ольмарец. Сам должен понять, что будет потом. Мне жаль, что так получилось.
— А может, отобьёмся, а, капитан?
Бастен грустно улыбнулся.
— Я-то согласен. А вот эти…
— А мы их не спросим, — подмигнул Балис.
— На этом корыте не меньше полутора сотен головорезов. Малых сотен. А у меня два десятка матросов.
— Значит, будем бить, а не считать, как говорят у меня на Родине, — цитата из Суворова сейчас была особенно уместной: соотношение сил было близко к тому, что имелось при Кагуле или Рымнике.
— Хорошо говорят, — одобрил Бастен. В глазах моряка теперь явственно светился интерес. Не надежда, нет, до этого дело не дошло, но интерес появился. Капитан был из тех, кто, отправляясь в последний путь, берёт с собой по списку десять врагов. А то и больше, чем десять.
Разговор был прерван сначала шипящим свистом, а следом — звуком тупых ударов. Бастен и матросы резко присели, прячась за бортом, Балис рефлекторно последовал их примеру. Из ближайшего щита торчал слегка затупившийся кончик пробившего насквозь толстое дерево арбалетного бельта.
— Началось, — спокойно сообщил капитан. — Сейчас они начнут выбирать канат и будут подходить к нам, ведя обстрел.
— Кажется, у меня есть то, что их остановит, — усмехнулся морпех.
В щиты и корму вонзилась вторая порция бельтов. Балис распрямился за одним из щитов, резко повернулся, занимая позицию между щитами, вскинул автомат и дал одиночный выстрел. Одного из пиратских арбалетчиков откинуло назад от амбразуры. А Гаяускас уже снова развернулся, прижимаясь спиной к щиту. Моряки смотрели на него расширенными от удивления глазами. Бастен, прячась за щитом, медленно поднимался, намереваясь выглянуть наружу.
Балис снова выстрелил — и снова удачно. Уже приседая, успел заметить, как падает сраженный пулей пират. С вражеского корабля ответили новым залпом. Пара стрел пролетела в щели между щитами. Одна из них вонзилась в обрамляющую ют балюстраду, вторая — в стенку носовой каюты. Оставалось только надеяться, что у благородного сета хватит ума не высовываться и не разглядывать, кто там стучится.
Едва стрелы пролетели, как морпех снова занял боевую позицию, но теперь стрелять оказалось некуда: в щелях между поднятыми щитами не было заметно ни души. "Тоже неплохо", — подумал Гаяускас, присев на колено и продолжая держать под наблюдением вражеский корабль. Во всяком случае, подойти на сближение, осыпая арбалетными стрелами, у пиратов уже не получится.
В просвете мелькнула тень. Балис выстрелил, почти не целясь, но полный боли короткий вскрик показал, что пуля нашла себе жертву. На всякий случай морпех снова пригнулся и под прикрытием борта поменял позицию.
— Морские девки и серый капитан Руи! — в голосе Бастена смешивались удивление и восхищение. — Они отходят. Клянусь трезубцем короля тритонов — они отходят!!
С бортов пиратского судна появились вёсла.
— Или атакуют, — пробормотал морпех.
— Если только они безумны. Я не считаю себя трусом, но на их месте не пошел бы в атаку. И всё же… Ребята, приготовьтесь. Если эта лохань и вправду пойдёт на абордаж, то каждый из вас должен подстрелить хотя бы одного из ублюдков, позорящих честное имя моряка.
Матросы загалдели, подтверждая готовность выполнить приказание своего капитана. Гаяускас очень надеялся, что до этого не дойдёт: четыре арбалета, на его взгляд, серьёзной силы не представляли.
Медленно пополз вверх якорный канат: кто-то из пиратов, согнувшись в три погибели, вытягивал его, прикрываясь бортом. Можно было попробовать достать бандита короткой очередью, но Гаяускас решил сэкономить патроны. Будут и более удобные цели.
