Илья Тё - Евангелие от Ники
Потсдам. Дворец Сан-Суси.
Два дня до падения Германской Империи.
Обдумывая детали такого решения, я спрашивал себя: что произойдет, если во время взрыва в комнате с Гогенцоллернами буду находится я? Вероятно, в случае пребывания вне тела, — не произойдет ничего, ибо взрывная волна не способна причинить вред виртуальному бестелесному духу. Однако соль заключалась в том, что при взрыве кому-то следовало дернуть запал. Ни опыта, ни навыков для устройства «управляемого взрыва» или «взрыва на расстоянии» у меня не имелось. Бомбу в помещении штаба должен будет взорвать не дух, — а живой человек, чья плоть рассееяться вместе с взрывной волной. Умру ли я, если буду находиться в носителе в момент его смерти?
Каков бы ни был ответ, опасность меня не страшила. Не из героизма, — из обреченности: в. Время, отпущенное мне, истекало неумолимо, и я. Я не имел понятия, как много дней и часов Каин позволит мне безнаказанно наслаждаться свободой.
С другой стороны, наказание от него затягивалось и иногда, вспоминая сцену с зеркалом и наганом, последняя следующая встреча с потенциальным палачом уже не казалась мне настолько фатальной. Может, все страхи пусты и мне ничего не угрожает?
Думая об этом, я мотал головой — если в тот момент находился в чьем-нибудь теле. Я мог бы вернуться в Николая, отстрелить себе еще один палец, вызвать Каина и попытаться молить о прощении. Однако … нечто останавливало меня. Возможно, обычная человеческая гордость, но возможно — нечто гораздо более сильное.
Так или иначе, иИзбрав вараиант решенияе, я взялся за его подготовку.
На самом деле «готовить» мне было нечего, ибо бестелесному разуму не требовалась снайперская винтовка или глушитель на пистолет. Я не нуждался в тренировках и даже в отдыхе перед операцией. Для осуществления задуманного мне был необходимтребовался лишь сам я и, пожалуй, примерный план покушения.
Вот тут начинались сложности.
Прежде всего, я доподлинно узнал, где именно будеут проводиться ««берлинское»» совещание генерального штаба. Несколько раз пролетев над обширным дворцовым комплексом Сан-Суси, я без труда запомнил его общую компоновку, и приступил к изучению внутреннего устройства отдельных зданий. Само название, как я выяснил, происходило от французского «sans souci», что значило «без забот». Весь комплекс представлял собой несколько независимых дворцовых сооружений, объединенных обширной парковой зоной. Центр ее составляли декоративные виноградные террасы, ныне покрытые снегом, и как бы спускающиеся каскадом с холма и ныне покрытые снегом. На холме возвышался небольшой замок, построенный еще славным предком будущих императоров прусским королем Фридрихом Великим. По сравнению с дворцами некоторых российских промышленников и вельмож, замок Фридриха являл собой довольно незначительное сооружение, что, впрочем, объяснялось вовсе не бедностью германских императоров, а относительной древностью постройки Сан-Суси и отсутствием вкуса у русских аристократов. Одноэтажное, но невообразимо изящное, с боковыми флигелями, открытыми сетчатыми павильонами и множеством стеклянных дверей, здание Сан-Суси как бы раскрывало себя природному великолепию спящего фруктового сада и низвергающихся с холма виноградников, ныне прикрытых снегом.
Кроме «открытого замка», в дворцовый комплекс входили значительно больший по площади Новый дворец, Античный дворец, чайный домик в китайском стиле, Дворец с драконами, римские купальни, ансамбль искусственных руин, дворец-оранжерея, а также картинная галерея с колоннадой и вазами из песчаника. В этом почти незаметном в тени высоких деревьев здании, в подвальном, самом защищенном от воздушных атак этаже, я обнаружил несколько странных комнат, укрепленных стальными балками и бетоном. Послушав разговоры и проследив за входящим в здание персоналом, я выяснил без труда: — после удаления полотен и статуй, бункер Вильгельма располагался именно здесь!
Потсдам. Дворец Сан-Суси.
Сутки до падения Германской Империи.
Двадцать четыре часа минули молниеносно.
В четверг утром, двадцать второго марта 1917 го года, — то есть, за несколько часов до назначенного «берлинского» совещания, две уборщицы вошли в большой бункерный холл под зданием галереи. Время и место проведения заседания Штаба находились под секретом, они и составляли, безусловно, предмет военной и государственной тайны. Однако старушки, убиравшющие подземный бункер, о прибытии Кайзера были прекрасно осведомлены. Вместе с женщинами и швабрами внутрь без труда проплыл и я.
Бункер состоял из девяти помещений, активно использовались из которых семь. В первой комнате размещалась охрана, во второй — гардероб и кресла для ожидающих. Третья и четвертая представляли кабинеты штабных работников, а также, вероятно, помещения для хранения документов, — вдоль стен я нашел увидел множество сейфов. Последняя обширная комната предназначалась для отдыха императора, и, наконец, самый просторный зал вмещал в себя большой стол, шкаф с картами, бар и множество стульев. Выводы сделать было не трудно.
Кронпринц, канцлер, принцы крови, принцесса Виктория Луиза, генералы Людендорф и Гинденбург наверняка будут стоятьрасположатся ближе к кайзеру, размышлял я. Вокруг стола, но по старшинству, в строгом порядке, столь любимом немецким народом. Командующие фронтов и более младшие офицеры — чуть дальше. Это значит, если эпицентром взрыва станет сам кайзер, эффект будет получится максимальный. Чем ближе к кайзеру — тем вероятнее смерть.
С другой стороны, в глухом помещении, соединенном с миром только коробом вентиляции да дверными проемами, перекрытыми наглухо тяжелой металлической дверью, люди набьются тестоно — как сельди в бочкезабьются селедкой — тесно. В этом каменном склепе, недобро размышлял я, даже слабый взрыв разнесет в клочья всех — до последнего человека. Взрывной волне тут некуда убегать, и значит, в живых не уйдет никто.
Теперь, когда время и метод покушения стали ясны, мне оставалось одно — отыскать для себя оружие. Это тоже представляло некоторую проблему. Ни кайзер, ни главные офицеры штаба не имели доступа к бомбам, минам или артиллерийским снарядам. Разумеется, германский император мог потребовать, чтобы ему принесли кусок аммонита непосредственно в помещение для совещаний генштаба, но, согласитесь, это вызвало бы большие подозрения. Значит, средство убийства мне следовало доставить в бункер как-то иначе.
Действовать я решил прагматично, руководствуясь банальной истиной, — самый простой план является самым надежным. Не мудрствуя, я отыскал ближайшее средство способное меня удовлетворить мой «убийственный» интерес.
После некоторого размышленияй я заключил, что простейшим способом уничтожить несколько десятков лиц в тесном бункере являются не мина и не динамит, а элементарная пехотная граната, возможно — связка гранат, способная разорваться в замкнутом пространстве бункера при закрытых дверях. Действительно, к чему было возиться с расчетом мощности динамита, со взрывателями и проводами, когда устройство, как раз и предназначенное для массового поражения пехоты в замкнутом пространстве уже давно было придумано местными инженерами?
Выбрав потенциальное оружие, я принялся анализировать принятое решение с разных сторон и изучать на предмет исполнимости и реальности. Прежде всего, меня волновали ТТХ ручных гранат, применяемых немецкой армией в 1917 м году.
Энциклопедия выдала на запрос об оружии довольно пространный ответ.
Как оказалось, на вооружениив Германской армии на март семнадцатого состояло несколько видов гранат, основными из которых были фугасная гранта «Stielhandgranate 15», именуемая в окопах «колотушкой», и осколочнаяый «Kugel 13», или «граната-шар».
К началу войны гранаты в Германии рассматривались не как элемент вооружения пехоты, а как средство для крепостной войны, что и сказалось на особенностях ручных гранат тех времен. «Кугель» представлял собой переработанную, но почти не измененную идею трехсотлетней давности — литой чугунный шар диаметром 7 сантиметровм. с ребристыми насечкамиой насечкой симметричной формы и проволочной петелькой под запал. Как пехотное оружие Кугель был почти ни на что не годен из-за своей массы и, шарообразной формы, делающей малоудобной как переноску, так и метание в цель. Мне, впрочем, «Кугель» не подходил по иным причинам: заряд «гранты-шара» включал примитивное вещество на основе черного пороха, и обладал крайне невысоким фугасным действием, что, разумеется, не соответствовало моим целям.
Граната-колотушка подходила мне больше. Прежде всего, «Модель 15» имела более простую конструкцию, что внушало веру в ее техническую надежность. На длинной деревянной рукоятке размещался широкий металлический цилиндр со взрывчатым веществом. На конце рукоятки имелась простая, удобная чека (все тот же, шарик на проволоке), объем цилиндра обеспечивал мощность гранаты, а длинная рукоятка — удобство ее метания. Но меня, конечно, интересовали другие показатели: большой жестяной цилиндр гранаты заполнялся сложным взрывчатым веществом, а не просто чёрным порохомпредставлявшим собой смесь перхлората калия, нитрата бария, дымного пороха и порошкообразного алюминия. «Модель 15», таким образом, не была рассчитана только на осколочное воздействие и являлась фугасной, — что и требовалось для закрытого помещения кайзеровского бункера.
