Евгений Белогорский - Во славу Отечества! Часть II
Першинг заверил союзников, что в этот месяц на континент должно прибыть очередное подкрепление численностью в 70–80 тысяч американских пехотинцев вместе с четырьмя артиллерийскими бригадами. В последующем месяце планировалось увеличить численность прибывающих войск до 100–120 тысяч. Это было всё, что генерал мог твердо гарантировать европейцам от имени президента Вильсона на данный момент.
Союзники одобрительно кивали головой и выражали неподдельную радость от слов своего заокеанского союзника и борца за демократию, но когда Першинг ушел, особой радости на лицах европейцев не было, и на это были свои серьёзные причины. Они прекрасно помнили, как не далее, как в мае, американцы твёрдо гарантировали непрерывную поставку своих войск, и что из этого получилось. Как бы сладко не пел американский соловей, его собственные интересы всегда будут на первом месте.
Кроме этого, напуганные недавними непрерывными немецкими наступлениями, союзники впадали в стойкую нервозность при одной только мысли, что получив относительную свободу рук на востоке, немцы не повторят попытку вновь отыграться на западе.
Черчилль и Клемансо хорошо понимали, что Фош не может гарантировать неприступность союзной обороны перед новым немецким наступлением. В этом случае вновь придется обращаться за помощью к Корнилову и неизвестно, что потребует он на этот раз. Одним словом, союзники с огромным вниманием следили за успехами своего восточного соседа, который одновременно и оттягивал на себя рвущихся к Парижу немцев и создавал новые проблемы западным союзникам.
К огромному разочарованию Черчилля, Господь не услышал его молитв, и русские выполнили обещанное в рекордно короткие сроки и вместе с тем, они оказались отнюдь не обескровленными и обессиленными, как того хотелось британскому премьеру.
Союзники по своему великодушию тянули время, но у Корнилова была прекрасная память на всё, что касалось интересов России, и потому 22 августа представитель России в штабе Фоша генерал-майор Рябцев известил союзников о намерениях Ставки завершить наступление русских войск и переходу их к обороне. На все вопросы союзников генерал невинно отвечал, что русские и рады бы продолжить гнать германского супостата до самого ихнего Берлина и даже закончить проклятую войну в этом году, да вот всему этому мешает невесть откуда взявшийся, какой-то польский вопрос. Рябцев искренне негодовал вместе со своими союзными коллегами по поводу этой дипломатической глупости и нелепости, не позволяющей славным защитникам страны, получить в честь долгожданной победы вполне заслуженные новые награды, чины и почести и отправиться на мирный отдых. Генерал публично ставил сто к одному, что это происки треклятых дипломатов, сумевших втереться в доверие Верховного правителя и ведущих свои тайные игры.
А он же давно собирается на заслуженный отдых, но, только приказ главковерха держит его на службе, не забывая при этом простодушно извещать своих боевых товарищей союзников о возможной угрозе нового немецкого наступления на Париж.
Конечно, это, скорее всего, будет только бросок отчаяния истомленной войной Германии, и русские союзники всегда помогут своим камрадам одернуть германскую гидру. Да и какое может быть широкомасштабное наступление в условиях осени, одно самоубийство. Так говорил Рябцев, и чем искреннее он вещал, тем яростнее шевелились волосы на генеральских загривках в предчувствии скорой беды. Наученные горьким опытом жизни, и сами, неоднократно гадившие союзникам, они видели коварный подвох в любом слове и действии русского представителя.
Всё это закончилось тем, что Фош немедленно явился к президенту и, кипя от возмущения, поинтересовался, где находится эта страна Польша, из-за которой французский народ будет вынужден ещё целый год класть на полях сражения своих солдат. Не думает ли господин президент о тех последствиях, что могут возникнуть у Франции в связи с сокращением численности её народа.
Услышав подобные речи из уст военного, Клемансо закипел ничуть не меньше самого Фоша, ответив, что военным должно воевать, а решать за них будет он, президент и никто иной. В ответ генералиссимус встал во весь рост, позвякивая многочисленными орденами и гордо вскинув голову, с достоинством спросил, когда господин президент сможет принять его отставку.
Как ни кипел злостью Клемансо, но он сразу сбавил обороты своего гнева, великолепно понимая, что французские избиратели никогда не простят ему отставки национального героя, спасшего Париж от врага в столь трудный для страны момент. Прожжённый политикан Клемансо сразу представил, что скажет прессе Фош в ответ на вопрос о его уходе с поста командующего.
Поэтому, спрятав клыки и втянув тигриный хвост, Клемансо изобразил на своем лице размышление государственного масштаба и пообещал генералиссимусу решить этот злосчастный вопрос в самое ближайшее время.
Услышав эти обещания, Фош склонил свою голову в знак понимания трудностей господина президента и, водрузив кепи, отбыл к Рябцеву с тайной надеждой в душе с помощью русского парового катка закончить войну в этом году.
Идея скорого окончания войны также понравилась Клемансо и Черчиллю, которые после недолгого размышления пришли к выводу, что не стоит рисковать благосостоянием своих стран, изрядно потрепанным этой ужасной войной, ради каких-то поляков.
Об этом решении на следующий день было торжественно объявлено русскому послу, получившему клятвенные заверения, что союзники полностью и целиком признают единство и неделимость территории бывшей Российской империи.
Посол немедленно изъявил радость по поводу полного отсутствия разногласий между союзниками и ненавязчиво намекнул, что для полного подтверждения этого факта, лучше бы закрыть представительство независимого польского правительства в Париже, о чем он с радостью доложит генералу Корнилову сегодня же.
Союзники с пониманием закивали в ответ и попросили известить господина Верховного правителя, что польское представительство уже закрыто по личному распоряжению господина президента. Посол и другие официальные лица поспешили откланяться с улыбками на устах. Жизнь продолжалась.
Оперативные документы.Срочная телеграмма в Ставку Верховного командующего генерала Корнилова в Могилёве из Бухары от полковника Осипова от 30 августа 1918 года.
Секретно.
Спешу доложить Вам, что наш последний специальный караван с оружием благополучно достиг Кабула и доставил Амануле-хану весь груз в целости и сохранности. Всего афганской стороне за полтора месяца было передано 2241 винтовка, 32 ручных и 8 станковых пулемётов, 45 тысяч патронов, 92 револьвера системы «Наган». Согласно секретному предписанию, всё вооружение, поставленное нами афганцам, было немецкого, австрийского или бельгийского производства. Сейчас рассматривается вопрос об отправке Амануле-хану запрошенных им во время последней встречи с капитаном Ворониным дополнительной помощи в виде пяти лёгких горных орудий и боеприпасов к ним.
В связи с этим прошу выслать мне дополнительные указания относительности принятия решения по вновь возникшим обстоятельствам.
Осипов.Срочная телеграмма из Ставки Верховного командующего Корнилова в Бухару полковнику Осипову от генерала Духонина от 30 августа 1918 года.
Секретно. Лично.
Прошу сообщить Вашу оценку степени способности армии Аманулы-хана в обслуживании и использовании просимой им горной артиллерии. Если Ваш ответ положителен, то может стоит послать им инструктора артиллериста местного происхождения, прошедшего нашу подготовку?
Вопрос не столь срочен, но генерал Корнилов хотел бы иметь по нему всю исчерпывающую информацию.
Духонин.
Из шифрованного донесения в Ставку Верховного командования генералу Корнилову от поручика Вяземского А.С. со станции Актюбинск Оренбургско-Ташкентской железной дороги от 25 августа 1918 года.
Секретно.
Имею честь сообщить Вашему Превосходительству, что подготовка контролируемой нами экспедиции господина Рериха на Тибет полностью завершена. В настоящий момент члены экспедиции следуют по железной дороге в Ташкент, откуда по прибытию господин Рерих и его спутники проследуют в Ферганскую долину, где их уже ждёт доставленный ранее экспедиционный багаж, вместе с нанятыми нами местными проводниками, хорошо знающими караванные дороги в Китай. С их помощью экспедиция совершит горный переход до Кашгара, а затем и до самого Яркенда через пески пустыни. Далее, согласно предварительной договоренности с британским Форин офисом, экспедиция свободно пересечет китайско-тибетскую границу и направиться сначала в Лхасу, а затем в Сиким.
