В. Бирюк - Парикмахерия
Ну вот и славно — моё право на руководство принято всеми, переходим к раздаче нарядов на работы.
Ага, рано обрадовался. Плохо быть бестолковым, Ваня. «Нашему Ванечке — всю дорогу камешки» — русская народная мудрость. Более откровенный вариант: «Что не делает дурак — всё он делает не так».
Попытка отправить всех мужчин на лесосеку была принята «в штыки». И неважно, что штыков здесь нет. Ивашко аж растерялся от моего предложения:
– Берите топоры и — лес валить.
– Господине! Мы с Чарджи — вои. Наше дело — дело воинское. Дела смердовские нам делать невмочно.
Я, было, решил, что здесь опять какие-то сословные заморочки. «Здесь — играть, здесь — не играть, здесь — рыбу заворачивали». Меня эти туземные… границы допустимого несколько… утомили. Но, слава богу, не стал горлом брать. И мужики внятно объяснили.
Воин не делает крестьянской работы. Не потому, что не может или не хочет — потому, что перестанет быть воином. Да, воин может, и даже должен, собрать сучья для костра, наносить воды, сварить кашу… На походе. Только.
В мирное время воин занимается подготовкой к боевым действиям. Тренировки, фехтование, выездка, отработка приёмов и взаимодействия. Всевозможные турниры, соревнования, охоты… Как разновидность войсковых манёвров, имитация боевой работы.
Ни стройка, ни какие-то другие хозяйственные работы, кроме напрямую необходимых для обеспечения боеспособности — не допускаются. Маршал Жуков, описывая в мемуарах своё пребывание на должности полкового командира, отмечает, что его полк за два-три года обустройства на новом месте полностью потерял боеспособность.
Многочисленные попытки создать военные поселения, то есть организовать людей так, чтобы они были одновременно и крестьянами, и воинами, всегда оканчивались неудачей. Поселенцы становятся крестьянами. Со всеми вытекающими. Что обосновано применительно к российским крестьянам, например, Уэллсом в его «Россия во мгле»:
«Крестьяне совершенно невежественны и в массе своей тупы, они способны сопротивляться, когда вмешиваются в их дела, но не умеют предвидеть и организовывать. Они превратятся в человеческое болото, политически грязное, раздираемое противоречиями и мелкими гражданскими войнами, поражаемое голодом при каждом неурожае. Оно станет рассадником всяческих эпидемических заболеваний в Европе и все больше и больше будет сливаться с Азией».
Исключения — русские казаки и израильские кибутцы. Но их военный статус весьма активно поддерживался государством. И в части льгот, и в части повинностей. В нормальных же условиях сельские жители быстро становятся… миролюбивыми. Для подготовки воина нужно слишком много сил и средств, чтобы население самостоятельно производило такие траты.
Здесь, в среднем средневековье, этот принцип выглядит особенно жёстко. Крестьянин — только крестьянствует, воин — только воюет. Всю жизнь. Профессиональная подготовка начинается с раннего детства. В Европе, где основной принцип наследования — майорат, действует чёткий порядок: первый сын — наследник, второй сын — священник, третий и последующие — наёмники. О младших обычно говорят более иносказательно — странствующий рыцарь. А по сути: странствующий, пока не навоюет себе приличное место с приличными деньгами или землями.
Беда Третьего Крестового похода — Ричард Львиное Сердце. Второй сын в королевской семье, он был воспитан не как правитель, а как священнослужитель. Наиболее вероятное будущее — место епископа, может быть — архиепископа Кентерберийского. Но смерть старшего брата сделала его королём Англии, а ревность в делах веры христовой — предводителем крестоносцев. Такая смена арены профессиональной деятельности произошла очень быстро — всего за два года. А воин должен учиться с детства.
Крестоносцы не дошли до стен Иерусалима один дневной переход. Просто потому, что их предводитель не имел сил взглянуть на стены святого города. Он — не воин, он — монах. В его больном христианством мозгу не случилось видения каких-нибудь подходящих к случаю святых, а принимать решения на основе реальности… как искренне верующему человеку — это противопоказано. Не только не может, не умеет, но и не хочет. Гигантские потери христиан предшествующего периода — впустую. Многократно большие — последующего, возвышение Османской империи… — туда же.
Другой, менее известный пример: дети Александра Второго Освободителя. Николай, умный, образованный юноша, подготовленный к должности самодержца, понимающего и воспринимающего необходимость реформ государства Российского, достойный сын великого отца, внезапно умирает от воспаления лёгких. И на престол спешно готовят следующего принца: нормального, «дюжинного» гвардейского офицера — Александра Третьего. Но… между управлением строевым конём и Российской Империей есть кое-какая разница.
«Стоит — комодНа комоде — бегемотНа бегемоте — идиотНа идиоте — шапка».
Памятник, конечно, убиенному государю. Но оценка относится уже к новому царствованию.
Здешний воин не берёт в руки ни грабли, ни вилы. Это забота слуг, оруженосцев. Даже топор лесоруба в руке мечника — нонсенс. Как боксёрские перчатки на руках пианиста. Или как заставить балерину месить ногами бетон. В принципе — можно. Но профессионализму — конец. В отличие от балерины или музыканта для воина потеря профессионализма — смертельна в прямом смысле этого слова.
Ребёнок в 8-10-12 лет отдаётся родителями в обучение. И всё — понятие смена профессии, переквалификация — практически здесь отсутствуют. То, что профессии здесь наследственные, то, что выбор рода деятельности предопределён часто неизвестным дедом-прадедом — правило. Всякая попытка выйти из семейного, наследственного, бизнеса, хотя бы и ради другого, более прибыльного, воспринимается как измена. Измена семье, измена роду, измена опыту предков.
В Шанхае на улице разносчики продают жаренных морских угрей. Продавец занимается этим бизнесом по наследству. Он — восемнадцатое поколение продавцов жареных угрей в Шанхае. Когда-то, ещё до маньчжур, какой-то его пра-пра… сбежал из деревни и, с голодухи, занялся этим делом. С тех пор в этой семье все разговоры, мысли, надежды — вокруг жареных угрей. «Человек на Луну слетал» — экая фигня! А вот как отзовётся затопление станции «Мир» на улове угрей в Южно-Китайском море — это интересно.
Поскольку профессиональная деятельность здесь очень часто связана не только с полученными знаниями, но и с умениями, с мышечной моторикой, то можно сказать, что средневековое общество напоминает «лунных муравьёв» Уэллса — специализация ремесла закладывается в специализацию тела. Переразвитое правое плечо Ричарда Третьего — типично для мечников.
Сменив инструмент и, соответственно, манеру нанесения удара, мечник теряет наработанную моторику, объёмы специально выращенных мускулов, вбитые до автоматизма реакции. Эти потери в бою — причина гибели.
Воин, гридень не может немножко побыть крестьянином, а потом вернуться в строй. Потребуется длительный период реабилитации. А кто даст на это время? А будет ли результат? Я знал немало людей, которые в 80-х были очень неплохими специалистами в своих профессиональных областях, но в начале 90-х, попав под общую разруху и развал, пошли в торговлю. Кто «чисто на минуточку сбегать» — семью-то кормить надо, кто в надежде быстренько подняться и тогда уж, спокойно и достойно заняться любимым делом. Один из топ-менеджеров «Бурана» гонял машины с майонезом по России, лучший в СССР специалист по жёстким дискам — винчестерам — торговал женскими трусиками на базаре в маленьком донбасском городке, создатель набора микропрограмм, позволяющего удвоить реальную производительность промышленных компьютеров, развозил полиэтиленовые тазы по деревням и весям. Из 20 математиков Владимирской школы в математике осталось двое.
Назад не вернулся никто.
Другой, более типичный пример — переход из профессионалов в менеджеры. Как сказал Задорнов: «Менеджер — это профессионал неопределённой ориентации». Немало инженеров, врачей, учителей, оказавшись в роли администратора, исполняют эту роль на фоне серьёзного внутреннего конфликта. Конфликта между «хочу» и «надо». Администратор и специалист думают о разном, по разному и для разного. Результаты, цели, инструменты достижения, границы допустимости — разные. Но если ты думаешь… неестественно для тебя, то это «думание» превращается в мучение. Постоянное, непрерывное само… — извращение. Восемь часов в день, пять дней в неделю… Насыпьте на свой стул на работе канцелярских кнопок. И сядьте. Довольно скоро вы обнаружите, что находитесь в таком… «полусидячем» состоянии. От которого всё тело начинает болеть. А теперь представьте, что этой «полуседалищной» гимнастикой занимается ваше серое вещество коры головного мозга. Кайф для мазохистов.
