Андрей Величко - Кавказский принц 2
А "Яуза" объявила, что идет в Черногорию, на помощь союзникам, и вышла в море. Это, конечно, был немалый риск – уродец мог потонуть от малейшего волнения, но обошлось, ему всего-то и надо было скрыться за горизонтом.
Турки заявили, что не собираются пропускать крейсер через Босфор… но на следующий день в черногорском порту Бар вдруг откуда ни возьмись появился характерный низкий силуэт. Пушки на поплавках были расчехлены, в небо грозно смотрела катапульта с уже установленным на ней "Тузиком"…
По Бару разошлись слухи, что Черногория купила у русских этот чудо-корабль и к нему в придачу еще четыре точно таких же. А такому кораблю и одному в пять минут утопить два новейших броненосных крейсера – это раз плюнуть… Это был второй из трех муляжей.
С момента захвата "Мюррея" прошла неделя, а Англия так ничего и не объявила – ни войну Черногории, ни Пашу пиратом… Правда, находящийся недалеко от места событий крейсер "Кинг Альфред" получил приказ обеспечить безопасность судоходства в регионе, во исполнение которого поднял в воздух свой разведывательный самолет. Так как с радиоперехватом и авиаразведкой у Паши никаких проблем не было, то этот самолет бесследно исчез в первом же полете, и "Кинг", строго говоря, ослеп – Пашина эскадра могла видеть его за сто пятьдесят километров, а он ее только за двадцать пять. К тому же задача усложнялась тем, что эта эскадра при движении не дымила.
Тем временем японцы закончили сосредоточение сил для новой атаки перешейка, но вместо нее состоялась демонстрация Калединым возможностей гаубиц и минометов. По артилерийским батареям отработали "Тузики", и желание наступать у противника пропало – особенно после того, как один отмороженный на всю голову их полк с криком "банзай!" учинил атаку на минное поле. Правда, японцы нашли действенный метод борьбы с самолетами – залповую стрельбу побатальонно. Был сбит один наш "Тузик", упавший вместе с бомбой как раз на тот самый батальон. По остаткам этого батальона потом отбомбились пять других самолетов, а уцелевшим добавили из пулеметов…
"Машка" была снабжена третьим поплавком – подвесным баком, и отправлена в Индийский океан, для связи с отрядом Вирениуса. Ему предлагалось малость пообождать, не торопиться к нам – ведь пока Порт-Артур заблокирован, на перехват отряда японцы смогут выделить весьма значительные силы. Из Лос-Анжелеса Вирениусу уже был отправлен угольщик, который им будет якобы захвачен и станет сопровождать его отряд.
Кстати, этот отряд состоял из весьма своеобразных боевых единиц. Его флагман, броненосец "Ослябя", на самом деле представлял из себя помесь броненосца с крейсером, причем от каждого из родителей это дитя взяло только худшие черты. Кроме того, у него имелась и своя личная особенность – неумеренный аппетит. Жрал этот ублюдок как два броненосца наподобие "Полтавы"…
Вторым был крейсер "Аврора" – да-да, тот самый. Но тут ему предстояло не бабахать из носовой пушки, подавая сигнал к началу новой эры, а воевать с японцами, но с этим были проблемы. Он был слишком тихоходным и слабовооруженным – ни подраться толком, ни убежать…
Третьим был крейсер "Алмаз" – по сути, океанская яхта, только с двумя трехдюймовками. Тоже не подарок, по боевой мощи он уступал любому из Пашиных кораблей, но у меня на эту посудину уже имелись свои планы.
Кроме того, отряду зачем-то были навязаны два миноносца. Они гирей висели на ногах у Вирениуса, сковывая и без того весьма невысокую подвижность отряда, и адмирал просто мечтал от них избавиться. "Машка" как раз и везла такой приказ, но с небольшим уточнением – избавляться следовало в заранее обусловленном месте, чтобы Одуванчик мог их легко подобрать – он уже нашел миноносцам какое-то применение.
И, наконец, пришли две замечательные новости. Одна, из Георгиевска, состояла в том, что испытания первой партии "Кошек" закончены, Маша грузит все шесть штук в эшелон и, добавив туда еще пяток новейших "Бобиков" с двухсотсильным движком и двумя четырехлинейными пулеметами, выезжает на Дальний Восток.
Вторая новость была из Николаева и относилась к миру зоологии. Вопреки всем официальным канонам этой науки в семействе ракообразных появилось два новых члена – "Мангуст" и "Комар". Нет, Налетов, разумеется, так их не называл. Но надо же было самому, своей рукой написать их имена! А он просто сказал секретарю.
Секретарь был местный, из Николаева, и слово "лангуст" было ему незнакомо – ну не продают на николаевском базаре таких зверей! Зато он читал Киплинга… С омарами в Николаеве тоже была напряженка, так что вторая лодка получила и вовсе насекомое имя. А когда спохватились, было поздно, имена уже фигурировали во многих документах.
Пока, в силу неясной международной обстановки, было решено оставить эти лодки на Черном море. Вдруг придется защищать воды братской Черногории? Тем более, что тамошняя "Яуза" за неделю протекла настолько, что ее потихоньку разобрали в укромном месте, пока сама не утонула. Правда, это только добавило кораблю популярности. Ведь всем уже было известно – это невидимка! В порту (без всякого нашего участия, кстати) появились пацаны, за небольшие деньги показывающие зевакам, где сейчас находится "Яуза". Просто надо сложить пальцы особым крестом и, прищурившись на левый глаз, смотреть сквозь них… Самое интересное, что многие из последовавших этому совету действительно что-то такое видели, но без подробностей. Это потому, объясняли пацаны, что у вас пальцы толстые, вот и видимость получается плохая.
Глава 33
В середине апреля японцы наконец-то перешли к активным действиям на суше – но не на перешейке. Не ввязываясь в драку с отрядом Засулича, они просто обошли его, переправившись через Ялу километрах в сорока выше, и, кроме того, высадили десант в тылу отряда. Радиосвязи с отрядом у нас не было, так что происходящее там я знал только по донесениям из Чемульпо и радиограммам от Михаила, штаб которого был рядом с куропаткинским, в Лаоляне, но ничего хорошего не ожидал. По моим сведениям, приказ "зарыться в землю" Засулич злостно игнорировал – а чего еще можно было ожидать от человека с таким именем?
Как раз в это время Куропаткин предпринял неуверенную и половинчатую попытку разблокирования Ляодунского полуострова с суши, отправив тридцатитысячный отряд Штакельберга атаковать стоящих против нас японцев с тыла. Сам Куропаткин, насколько я был в курсе, подобных действий не планировал и пошел на это только под давлением военного министра Сахарова (то, что Куропаткину может приказывать еще и этот тип с диссидентской фамилией, неприятно поразило не только меня, но и Гошу).
Правда, поход Штакельберга завершился сравнительно неплохо – наткнувшись на первые признаки обороны японцев и сочтя местность перед ним непригодной для наступления, генерал с чувством выполненного долга вернулся в Ляолян.
А у нас счет времени до окончательного разблокирования фарватера с внутреннего рейда Порт-Артура пошел на дни. Пока же водолазы резали на части и растаскивали покоящийся в проходе японский транспорт, "Цесаревич" был кое-как отремонтирован, а "Ретвизан" приведен в такое состояние, что его можно было рискуть дотащить до дока в Дальнем. Сразу по выходу артурской эскадры на волю планировалась проводка отряда Вирениуса в Артур. Конечно, корабли этого отряда по своим свойствам больше подходили для Владивостока, но с ними шел транспорт "Смоленск" и вез снаряды – в основном для главного калибра и более чем наполовину нормальные, то есть без экономии веса, а такой подарок был нужен именно здесь. И, наконец, двадцатого апреля настал знаменательный день.
Я отправился к Каледину, и со мной увязался Гоша. Нет, на сухопутном фронте ничего особенного не предвиделось, мы смотрели в небо. Но приближение "Кошек" мы не увидели, а услышали…
Самолетов еще не было видно, но в воздухе появился еле слышный гул, с каждой минутой все более явственный. Он ничем не напоминал несолидный треск или, на форсаже, истошный визг двухтактников…
Наконец показались и сами самолеты – они шли двумя тройками на высоте порядка четырех километров. Вот под ними уже позиции японцев…
Ведущая "Кошка" вдруг свалилась на крыло и вошла в пике, от нее отделились две бомбы. Вслед за флагманом отбомбились и остальные – хорошо хоть, что из пике они выходили высоко, километрах на полутора, а то как бы не сбили кого ненароком!
Пролетев над нами, "Кошки" начали снижаться. Гоша запрыгнул в свое авто и умчался встречать любимую, а я остался, никуда Маша не денется, а тут должно пролететь еще пять "Бобиков".
"Кошки" могли без проблем лететь сюда аж от Мукдена с полной бомбовой нагрузкой, а для "Бобиков" расстояние было великовато даже с подвесными баками, так что они взлетали с аэродрома подскока под Инкоу. Ну, вот наконец и они… один, два… все пять. С души отлегло, я тоже сел в свою "Оку" и велел потихоньку везти меня на аэродром. Теперь операции уже можно было планировать не только внутри семидесятикилометрового круга! С полутонной бомб (правда, таких у нас не было, пока наш ряд ограничивался соткой, двухсоткой и четырехсоткой) сухопутная "Кошка Муська" могла пролететь восемьсот километров. А из Георгиевска пришла весть, что и две морские "Кошки Мурки" скоро будут отправлены по назначению, то есть к нам, а эти самолеты были специально приспособлены для базирования на "Мономахе".
