Вячеслав Коротин - Броненосцы победы. Топи их всех!
Отряд с "Бравым" во главе тоже попал в незавидное положение: об атаке японской колонны уже не могло быть и речи – она была надёжно прикрыта миноносцами Хиросе, а с северо-востока открыли огонь ещё шесть контрминоносцев. Завязалась перестрелка, последовали попадания с обеих сторон, но русские не могли уже даже вернуться к своим крейсерам – при потере времени на разворот, они подпустили бы противника на совершенно убийственную дистанцию. Приходилось отрываться и уходить на север… И уже очень смутно представлялось когда удастся объединиться с русской эскадрой.
Но именно подходившие на помощь своим японские миноносцы "спасли" русских отрезая им путь на север – пришлось разворачиваться, разворачиваться под огнём, но под огнём сравнимого по силам противника. И хоть "Микаса" и "Тацута" тоже подключились к обстрелу, но и русских поддержал приблизившийся "Изумруд". Попадания, в основном, были из малокалиберных "пукалок" калибром сорок семь миллиметров у русских и пятьдесят семь у японцев, но и эти гранаты в немалом количестве попадая в небольшие кораблики наносили повреждения надстройкам, косили осколками людей, вызывали пожары… Покрылись комками разрывов "Кагеро", "Югири", "Сирануи". А вот в "Муракумо" лихой комендор с "Громкого" засадил уже трёхдюймовый снаряд из бакового орудия. Да к тому же прямо в заряженный минный аппарат. Грянул взрыв ужасающей силы и "Муракумо", окутавшись паром, полностью прекратил движение.
Но и русским досталось не меньше. Попало всем, но если "Безупречный" отделался только "стандартным набором" попаданий мелкашек, то на "Громком" и "Грозном" замолчали и носовые орудия калибром в семдесят пять миллиметров, а "Бравый"…
"Бравый" шёл головным и при развороте на обратный курс он шёл прямо на поредевшую колонну японских крейсеров и сблизился уже почти на десять кабельтовых с идущей впереди "Тацутой". Та, поддержанная крейсером "Такасаго", немедленно сосредоточила на дерзком огонь всех своих пушек… Неизвестно кому повезло – авизо или крейсеру, но стодвадцатимиллиметровый снаряд взорвался в носовой части миноносца, последовало ещё несколько попаданий мелкими снарядами и "Бравый" отчаянно паря вышел из строя ковыляя на десяти узлах…
Русским истребителям грозила серьёзная опасность: японские корабли развили по ним ураганный огонь, а шести и особенно двенадцатидюймовые снаряды с "Микасы" даже не при попадании, а при близком разрыве в воде, могли легко вывести из строя миноносец, который потом было бы несложно добить. И барон Фрезен, выручая миноносцы, направил на японцев своего "Изумруда". Крейсер тоже конечно "игрушечный", но почти в десять раз более крупный, чем хрупкие миноносцы. Но и мишенью он был более крупной, а японцы прекрасно осознавали опасность атаки такого корабля и "Изумруд" сразу стал для них приоритетной целью. Весь огонь обрушился на него и попадания немедленно последовали. В носовой части русского крейсера раздался мощный взрыв и он с сильным дифферентом, теряя скорость, стал отворачивать вправо… Потом на его палубе раздалось ещё несколько взрывов, усилился крен на левый борт, но он уже выходил из зоны обстрела, дав русским миноносцам небольшую передышку в самый напряжённый и опасный момент, дав шанс уцелеть, ценой повреждений крейсера. Но только шанс… Но дал…
Отряду Баранова на тот момет пришлось ещё хуже. "Бедовый", выйдя из строя, не дал сигнала о прекращении атаки – Баранова больше волновали в этот момент повреждения его собственного корабля. И три оставшихся миноносца дисциплинированно продолжали некоторое время атаку ставшую уже совершенно самоубийственной: "Адзуму", кроме "Читосе" прикрывал уже и "Кассаги", тоже покинувший строй… Три миноносца с пятнадцати кабельтовых шли в атаку на три крейсера. Днём. Более надёжного способа самоубийства для маленьких кораблей придумать сложно. Прошло несколько фатальных минут, прежде чем Иванов, командир ставшего головным "Бодрого" сообразил, что ведёт отряд на верную и бесполезную гибель, приказал отворачивать. Но было поздно. Во всяком случае для его миноносца. Шквал снарядов накрыл развернувшийся уже истребитель, несколько взрывов и "Бодрый", окутавшись облаком белого пара, остановился…
"Бодрый" был обречён… Японцам просто оставалось задержаться, и расчехвостить дерзкий кораблик из пушек трёх крейсеров как… Ну в общем угробить окончательно. Но для этого нужно было бы задержаться. А вот нельзя было…
С юга медленно, но верно накатывали "Полтава", "Сисой Великий" и "Наварин"…
Нет, добить русский истребитель, при очень большом желании, было вполне реально. Но это потребовало бы времени. Времени, которого бы хватило русским броненосцам приблизиться и "ударить". Ударить так, что лучшие японские "скороходы" могли бы быть покалечены…
– Пётр Васильевич! – к командиру "Бодрого" Иванову подбежал мичман Погожев, – перебит главный паропровод, мы совершенно без хода!
– Есть шанс исправить в ближайшее время?
– Мех говорит, что нужно минимум полчаса.
– Ну вы сами видите, что у нас их нету, – махнул рукой в сторону японских крейсеров командир, – Сейчас наши узкоглазые друзья с толком, с чувством, с расстановкой разнесут "Бодрого" в щепки.
– Но надо же что-то делать, Пётр Васильевич!
– Да? А что мы сейчас можем предпринять? Вот мы с вами, что? Лично ремонтировать паропровод? Открыть огонь из нашей пушки по японцам? Только стоять и ждать, когда нас начнут топить. Не суетитесь, Дмитрий Михайлович. Закурим что ли напоследок…
Но не всё было так однозначно. У "Бодрого" появился шанс. Дело в том, что севернее японские истребители заступили дорогу русскому второму отряду и заставили его отвернуть. Отвернуть на юг, прямо на свои крейсера и "Микасу". А это было уже опасно для самих японцев. Русские эсминцы сблизились на очень небольшое расстояние с ними, ещё немного и можно будет пускать мины. Дистанция, конечно, предельная, но чем морской чёрт не шутит – могут и попасть. "Микаса", "Тацута", "Такасаго" и "Нийтака" немедленно перенесли весь огонь на трёх "нахалов" и дружно отвернули налево. Теперь они удалялись на запад строем фронта, непрерывно грохоча из всех стреляющих в сторону кормы пушек. А пушки не только "грохотали". Они ещё и попадали. Снарядами. Очень немаленькими для миноносцев. Да ещё и с пятнадцати-десяти кабельтовых. "Безупречный" получил сильнее всех: сначала стодвадцатимиллиметровый снаряд, взорвавшийся на его правой скуле, сделал там здоровенную пробоину, а потом ещё несколько попаданий буквально растерзали трубы и паропроводы. На девяти узлах корабль Матусевича отвернул влево прикрываемый корпусами "Громкого" и "Грозного", которые тоже получили несколько попаданий, но хода не потеряли. И своим маневром эти три русских миноносца почти спасли "Бодрого" – теперь стрелять по нему мог только "Нийтака", но и у этого корабля времени на прицельный обстрел было не слишком много – с юга неумолимо приближались броненосцы Фелькерзама и "Полтава" уже начал пристрелку…
– А может и поживём ещё! – мичман весело посмотрел на командира, – Может и прикроют броненосцы, сейчас макакам не до нас станет.
– Сглазите, мичман, – Иванов мрачно смотрел на проходящих на расстоянии чуть больше мили японцев, – готовиться надо к худшему.
– Отворачивают, Пётр Васильевич! Смотрите!
Японцы действительно не стали испытывать судьбу, дожидаясь пока русские броненосцы приблизятся на дистанцию уверенного огня и, когда опасность минной атаки миновала, снова взяли курс на север. Вокруг концевого "Нийтаки" вставали всплески пристрелочных выстрелов, но попаданий пока не отмечалось.
– Да? А не рано ли вы обрадовались? Гляньте ка туда, – Иванов протянул руку в сторону другого крейсерского отряда японцев, – Не по нашу ли душу?
"Касаги" и "Читосе" разворачивались на юго-запад, за ними следовали три японских миноносца. При таком курсе через несколько минут эти корабли выходили на убийственную для "Бодрого" дистанцию. Правда и сами они рисковали страшно, если "Полтава" и "Сисой Великий" обратят на них сколько-нибудь серьёзное внимание.
Оказалось – именно "по их душу". Такая лакомая мишень, каким являлся "Бодрый", не могла не представлять интереса для японцев. И две "собачки", не слишком связанные боем на северо-востоке, решили доканать лишившийся хода миноносец. Словно крупнокалиберный пулемёт начал работать по русскому истребителю и результаты сказались немедленно: несколько попаданий стодвадцатимиллиметровыми снарядами в течение нескольких минут превратили его в очередную жертву этого боя. "Бодрый" стал быстро погружаться кормой и вскоре исчез с поверхности моря. Как ни странно, даже в этом смерче огня и стали уцелела одна шлюпка, с которой стали собирать плавающих в воде матросов (ни одного офицера с миноносца среди спасённых не было).
