Владимир Поселягин - Второй фронт
— Лейтенант! Старшина! Подойдите! Садитесь, — велел им, когда они подошли.
— Вот, товарищ полковник, — положил передо мной планшет лейтенант, — это планшет и документы командира автоколонны капитана Ермолина.
— Старшина, представьтесь, — отложив планшет в сторону, приказал я.
Пока они устраивались напротив, стал изучать их. Сперва лейтенанта. Сбив шлемофон на затылок, на меня смотрел юный курносый паренек с сажей на щеке. Он, кстати, контужен не был, просто оглушен. Старшина был худощавого телосложения, лет тридцати. Руки в нем выдавали автомеханика. Со въевшимся маслом и большими ладонями. Простое открытое лицо, легкие залысины под пилоткой и роскошные усы, явный предмет гордости старшины. Оба они были в комбинезонах, только у лейтенанта синий, а у старшины черный, видимо, те двое из отряда Быкова тоже техники.
— Техник-старшина Лясов, Викентий Львович. Отдельная рота технического обеспечения восемьдесят второго танкового полка сорок первой танковой дивизии.
— Хорошо, старшина. Представлюсь сам. Демин Александр Геннадьевич, майор госбезопасности, можно обращаться ко мне как к полковнику. По армейскому званию. Доложите, что произошло при нападении на автоколонну.
С интересом слушая старшину, я анализировал ситуацию, и чем больше говорил старшина, тем больше мрачнел. Теперь точно стало известно, что это другой мир. Всего я не знаю, но из вырвавшихся слов старшины было понятно, правит Сталин, уже хорошо, и немцы прут — это плохо. Судя по ситуации, все идет ближе к истории моего мира. Потеряны приграничные районы, наши отступают. Что творится вокруг, оба командира не знали. Их подняли по тревоге три дня назад и отправили занимать позиции. Теряя танк за танком из-за заболоченной местности и постоянных поломок устаревших Т-26-х, дивизия, раздерганная по кусочкам, стала охранять тылы.
Взвод Быкова из трех танков отправили охранять мост, усилив подразделение местной комендатуры. Доехали только два танка из трех, один попал на зуб паре охотников. В результате металлический хлам, двое убитых и один раненый. У моста взвод простоял всего сутки, при ночном налете на город на мост упала — видимо, случайно — бомба. От близкого взрыва второй танк перевернуло, и он тоже вышел из строя. Прихватив на броню экипаж, который уцелел, отсидевшись в противовоздушных щелях, направился к месту дислокации, пока не был перехвачен капитаном Ермолиным из их же дивизии, и ими в приказном порядке усилили охранение автоколонны. Дальше понятно, выстрелы из засады, чудом успевший выскочить экипаж, а дальше просто бегство.
— Он, товарищ полковник, один бронетранспортер успел подбить, а потом из пулеметов прикрывал наших, когда они уходили, — заступился за лейтенанта Лясов.
— А вы как задержались?
— Нашу летучку перевернуло, пока выбирались, пока пытались понять, что случилось, все и кончилось. В машине нас трое было, водителя убило, из-за этого машина и кувыркнулась на ходу, мы в кузове были. Я и красноармеец Маркелов. Заметили, как группа товарища лейтенанта отходит в поле, и за ними. За теми бойцами, что в другую сторону уходили, мы не пошли. В стороне капитана Ермолина увидели и бойца рядом. Капитана наповал, а боец живой был, оглушен только. Там снаряд рядом рванул, их и накрыло, все осколки на себя капитан принял, бойца только контузило.
— Серьезно?
— Да, тащить пришлось, у него ноги заплетались.
— Ясно, сейчас определимся с нашими дальнейшими планами и пойдем знакомиться с бойцами. Лейтенант, у меня знания несколько другие, так что назначаю тебя своим замом. Если в бою что не так скомандую — не стесняйся, скажи, что именно не так. Помни, от этого зависят жизни бойцов. А сейчас давайте по карте определимся. Я так понимаю, мы вот тут? — ткнул пальцем в зеленое пятнышко.
— Да, товарищ полковник. Вот дорога, на которой нас побили, — показал Быков.
— Понятно. Теперь главное определиться, где немцы.
— Они дальше пошли, я видел, товарищ полковник, — вскинулся старшина и тут же стал показывать на карте, — в эту сторону двинули. Мы их не заинтересовали, даже патрули вдогонку не выслали, торопились, похоже.
— Много их?
— Пехоты с роту будет, а танков десяток. Две пушки еще видел.
— Хорошо…
Обговорив маршрут, мы встали и направились к бойцам.
— Смирно! — скомандовал Быков.
Вглядываясь в эти молодые лица, я пытался понять, что они чувствуют в первые дни войны, понимают ли, что происходит. Пройдя шеренгу, понял, понимают, но еще думают, что ситуация исправится и «наши вдарят».
— Бойцы, прежде чем познакомиться, я немного расскажу о ситуации на фронтах, — развернувшись на каблуках, громко начал я. — Сейчас вы видите, что происходит вокруг, как немцы, взламывая нашу оборону, двигаются вперед. Как мы теряем один населенный пункт за другим и пятимся назад. Как некоторые несознательные бойцы и даже командиры, впечатленные мощью противника сдаются. Все это так, не отрицаю, теперь небольшая политинформация. Наши войска к границе располагаются тремя эшелонами. Первый эшелон — приграничные войска, это вы, сейчас они фактически разбиты и деморализованы. Это тоже так. Почему все это происходит? Именно поэтому. Немцев меньше, чем нас. Это факт. Но они бьют нас именно поодиночке. С первым эшелоном они фактически закончили, теперь на подходе второй. Сейчас пытаются наши войска перехватить инициативу, но когда это еще будет. Дальше! Все мобилизационное оружие и обмундирование сосредоточено на границе или рядом. Поэтому при мобилизации вновь сформированные дивизии вооружать просто нечем. Кто в этом виноват, меня и послали разбираться из Москвы. Но, к сожалению, двадцать третьего числа, вечером, самолет, на котором я летел, был сбит. Что происходило дальше не знаю, очнулся несколько часов назад у обломков самолета в лесу. Как сообщил ваш командир, лейтенант Быков, без сознания я был почти два дня. Наши действия на данный момент, это сформировать боевую часть из окруженных частей и с боем, по пути уничтожая немецко-фашистских захватчиков, выйти к своим. У меня все. Вопросы?
Несколько секунд длилось молчание. Бойцы несколько ошарашенно смотрели на меня. Мое откровенное вранье про двухдневное бессознательное состояние пролетело незаметно на фоне остальных откровений.
— Кхм, товарищ полковник, а как же вперед, бои на чужой территории?
— Не нужно цитировать Тухачевского. Уверен, что многое успели натворить и в годы его командования. Те же мобилизационные склады тоже работа недобитков. Я скажу прямо, война эта не на неделю или месяц, а на год, а то и более. И это не мои слова, а генерала Жукова. Как он сказал: просрали мы начало войны.
— Все ясно, товарищ полковник, — за всех сказал старшина. Быков задумчиво кивнул.
— Я вот что скажу, товарищи бойцы. Война эта — на уничтожение. Уже были зафиксированы нечеловеческие обращения противника с военнопленными. Например, захваченный ими двадцать второго июня в Бресте полевой госпиталь полностью уничтожен. Огнеметами прошлись. Так что мой вам совет, не воспринимайте их как друзей-рабочих. Это враги. Они пришли на нашу землю и убивают наших друзей и родственников. Пользуйтесь любой возможностью выбить кадровые части из строя, помните, тем, кто придет вам на смену, будет легче. Сейчас противник, прошедший Французские и Польские кампании, это опытный зверь, и надо пустить ему кровь.
Моя несколько пафосная речь, придуманная буквально на коленке, имела успех. Бойцы восприняли ее близко к сердцу. После некоторого колебания невысокий боец спросил, задал, видимо, больной для всех вопрос:
— А где наша авиация? Где сталинские соколы, товарищ полковник?
— Нет ее. Первым налетом уничтожены практически ВСЕ приграничные аэродромы. Так что в первый день уцелело где-то тридцать процентов всей нашей приграничной авиации, добили ее на следующий день. А так как вся наша авиация располагалась именно у границы… Думаю, сами догадываетесь, сколько понадобится времени, чтобы перегнать свежие части из внутренних округов, но и они на ситуацию уже повлиять не смогут. Так что поддержки с воздуха нет и в ближайшее время не будет. Я ответил на ваш вопрос, сержант?
— Да, товарищ полковник, — со вздохом подтвердил боец.
Как будто вторя моим словам, на высоте с полкилометра проползла тройка «ишачков». Не могли позже пролететь. Все проводили их недоуменными взглядами, после чего посмотрели на меня.
— Видимо, успели одну часть перебросить… Лейтенант. Старшина, познакомьте меня со своими бойцами.
— Есть, — снова козырнул Быков.
В шеренгу бойцы выстроились по росту. Первым стоял здоровый боец в черном комбинезоне. Русоволосый, без пилотки, видимо, потерял где-то, без оружия.
— Где оружие?
— В машине сгорело, товарищ полковник.
— В бою добудешь.
