Александр Авраменко - Волк. Рождение
– Это…
Поднимаюсь, вновь привлекаю к себе:
– Подарок, мама. Ты ведь теперь графиня.
– Графиня?
Она, не веря своим глазам, всматривается в цепь статуса, ахает, прикрывая рот ладошкой…
– Ты – граф?!
– Теперь – да. Как и вы, уважаемая графиня-мать…
Без сил опускается обратно в своё кресло, переводит взгляд то на ожерелье, что у неё в руках, то на мою новую цепь, потом вдруг, замечает девчонок, её глаза загораются злым огоньком:
– Поэтому ты привёз с собой сразу…
Хвала Высочайшему, я успеваю приставить палец к её губам и громко говорю:
– Познакомься, мама: это доса Алана дель Уор. Вскоре она примет под своё начало наших ткачих.
Первая из вдов кланяется. Матушка молчит, потому что вдова вопиюще молода и красива…
– Ну а это – доса Кери дель Рам…
Девушка кланяется, так же вежливо, и даже немного испуганно.
– …Думаю, ты оценишь её работы, потому что доса Кери будет заниматься нашим гардеробом и мастерскими по пошиву одежды…
– Но…
Мама пытается возмутиться, тем более, что на обеих дамах вдовьи накидки, как и на ней. Но я опять опережаю её:
– Ты же знаешь, что для меня не существует разницы в статусе и положении, если человек умеет работать и является мастером своего дела. Можешь сама убедиться, что девушки действительно имеют воистину золотые руки…
– Но они же…
– А ты?
Доса Аруанн мотает головой:
– Я имею в виду совсем не это, Атти! Они слишком красивы… И так молоды…
– Мам! Ты была моложе, когда вышла замуж! А что касается красоты – для меня это не столь важно. Гораздо важнее их умения и навыки. Поверь, ты ещё не раз похвалишь обоих… Девушек…
Матушка короткое время молчит, потом поднимается с кресла.
– Идёмте, девочки. Нам надо познакомиться и поговорить. Не знаю, что вам напел мой сын, но… Да и наверняка надо прийти с дороги в себя.
Поворачивается ко мне:
– Атти, мы идём в баню. Когда ты тоже вымоешься – зайди к нам на чашку натты… Девочки, за мной!
Те вздрагивают, испуганно смотрят на меня – развожу руками, когда требуется, моя матушка способна командовать не хуже заслуженного сержанта. Ну а баня… Мне удалось её построить! Да-да, настоящую русскую баню, которая выпила и у меня, и у мастеров море крови! Я её сам проверил, протопил – благодать… Парная, обшитая осиной, каменка для пара, небольшой бассейн с холодной водой, предбанничек, в общем, красотища! Оборзев в конец, притащил туда матушку, велел укутаться ей в… Вы чего зубы скалите?! Я что, извращенец?! В общем, нечто вроде халата из лёгкого полотна, и устроил ей помывку. С горячей водой, сидением в парной и намазыванием кожи мёдом. Доса вышла оттуда помолодев на десять лет, совсем как юная девчонка! Потом поведал ей, за распиванием горячего липового настоя, совершенно безалкогольного, кстати, в предбаннике, о пользе распаренного веника. Короче, матушка моя в баню влюбилась сразу и бесповоротно. И теперь каждый седьмой день у нас пар коромыслом, из парной визги и смех, и распаренные дамы снуют туда-сюда по двору. Словом, гигиена – мать здоровья. Ну а русская баня ещё и лекарство от всех болезней. Словом, матушка моя очень резко стала хорошеть и расцветать. Поползли слухи. Всякие. Но мы их оборвали быстро, когда те из сервов, кто жил и работал в замке, тоже париться начали. Для простого народа мы, естественно, отдельную баню построили. Прошло это дело легче, да и веселее – все шишки при возведении первой набили. Так что, отгрохали на совесть. Не скрывали ничего. Никаких секретов. И наши замковые обитатели это дело тоже полюбили. Особенно, женщины. Пропаришь кожу, поры откроются, мёдом натуральным сверху намажутся, и в парную. Да мыло. Да мочалка. После помывки одеваешь чистое, а поскольку мы своим людям платили щедро, то они могли себе много чего позволить, к примеру, нижнюю одежду из тонкой ткани. Из того же льна. Или шерсти… В общем, баня, выйдя из ворот замка, успешно вела завоевание простого народа. Поэтому все слухи утихли сами собой. Да и церковь здесь, опять хвала Высочайшему, не воинствующая, и особо не свирепствует. Когда монахи, что в монастырях живут, её распробовали, да применили для лечения профессиональной болезни всех религиозных деятелей – ревматизма обыкновенного, признали сразу это нововведение богоугодным делом. И мой персональный святой Клапауций получил дополнительные очки к своей репутации. Так что сейчас матушка загонит красавиц в баню под предлогом помывки, выпорет распаренным веником, авансом, нарядит в лёгкие халатики-балахоны и вытащит в предбанник распивать настои. Ну и заодно посмотрит, какие фигурки, и попытается выведать, не переспал ли с ними её любимый и единственный сынок… Женить меня – её основной бзик. Поэтому в каждой даме, что появляется в поле моего зрения, она видит будущую мать своих внуков, а потому всегда придирчива, прикидывая, будет ли её Атти счастлив с данной кандидаткой… Вот и сейчас… Даю гарантию, что намазывая красоток мёдом прощупает им и груди, и бёдра, и бока… Ой-ой-ой… Кажется, меня опять не туда понесло… Очнись, граф! Приди в себя!!! Лиэй… Ф-у… Наваждение исчезает. Хвала Высочайшему… А ещё предстоит война. Напасть самому, или ждать пока полезут? Маркиз уже колеблется. Тем более, что ему известно – мне нравится его дочь. Точнее, это ему кажется, что нравится. На самом деле я её люблю… И девушка отвечает мне взаимностью тоже. К тому же, мысли высказанные вслух… С другой стороны, если он нападёт первым, то я окажусь в проигрышном положении – сейчас графство не те закрытые горами долины, в которые был лишь один путь. Поэтому, неизвестно, откуда вторгнутся войска Тумиана. Но в любом случае, пока меня известят, пока армия выступит, и, самое главное – доберётся, врагов и след простыл, сервы частью угнаны, частью убиты, всё имущество сожжено, вытоптано и вырезано. Так что в данной конкретной ситуации ждать начала войны равносильно разорению и смерти. Поэтому придётся нападать… Самому. И моей армии… Окачиваюсь горячей водой, вытираюсь льняным мягким полотенцем, набрасываю на себя чистейшую белоснежную просторную рубашку и штаны, всовываю ноги в мягкие шлёпанцы, затем поднимаюсь по лестнице наверх, на второй этаж бани. Там у нас, так сказать, комната отдыха: горячие настои, мягкие булочки, а главное – нечто вроде зимнего сада за стеклянными стенками. В общем, вещь приятная и даже позволяющая немного релаксировать.
– Ой!
Обе девчонки, чистенькие и умытые, ещё не совсем остывшие после парной, заливаются густейшей краской и лихорадочно начинают прикрываться руками, потому что сидят, хе-хе, в обычных банных халатах… Ну, мама!!! Так что у них обнажены ноги, руки, и наполовину груди в вырезах подпоясанных лишь тканевыми поясами полотнищ. Фактически, по их понятиям, они предстали передо мной голыми… Матушка смеётся:
– Да что вы, девочки! Перестаньте. Это же Баня! Здесь можно многое…
Лукаво улыбается. Но я же вижу что девчонкам не по себе, и они уже подозревают всё самое страшное и грязное, что только может прийти в голову… Не обращая на них внимание, тяну носом, прошагиваю к столу и ухватываю с подноса ароматную булочку с вареньем. Наливаю себе в стеклянную кружку настоя липового цвета, с удовольствием жую, ну и пью. А девчонки, кажется, сейчас осыплются золой от стыда…
– Чего вы дёргаетесь? Я вам слово дал? Дал. И опять повторяю – спать со мной не нужно! Понятно?
Нотация приводит их немного в себя, да и матушка в точно таком же одеянии ведёт себя абсолютно естественно, не стесняясь ничуть открытости халата, хотя поначалу ходила в глухом полотняном балахоне, пока я втихую не подсунул ей эту модель послебанной одежды… Вижу, что доса Аруанн довольна. Успели пообщаться? Отлично! Убедилась, ма? У меня на обеих вдов чисто деловые планы, и никаких пошлых мыслей и намерений…
– Где ты их поселишь?
Мама машет рукой, удивительно нежной и гладкой. Словно у юной девушки.
– Думаю, в бывшие покои Эрайи. Она вместе с мужем и детьми сейчас в Иоли, в замке Льех. Покои пустуют. Да им спокойнее будет рядом со мной. Так, девочки?
Те послушно кивают, словно два болванчика из Китайской Партократии.
– Отлично. Тем более, что мастерские пока только здесь, возле Парда, и если что им непонятно, то всегда смогут обратиться ко мне за разъяснениями.
Алана не выдерживает, она более непосредственна, чем Кера.
– Мастерские… Это в тех длинных зданиях?
Киваю в знак согласия. Делаю глоток настоя, откусываю булочку, жую, потом поясняю:
– Они пока маленькие. Всего пятьдесят станков. Но если всё получится, то я переведу мастерские в Тумиан. И расширю.
– Насколько, Атти?
Это уже мама. Я машу рукой в знаке неопределённости:
– Думаю, до пяти, шести тысяч. Ну и производство пряжи. Хочу за зиму всё-таки сделать свой хитрый станок, и если получится, то мы опять заработаем кучку деньжат…
Доса Аруанн небрежным тоном, словно походя, бросает:
