Железнодорожница 2 - Вера Лондоковская
— А я всю жизнь на шпильках, у меня даже домашняя обувь на каблуках, — кокетливо улыбнулась она. — Я же маленькая, а муж у меня высокий, вот и хочется смотреться повыше. Хотя мы редко куда-то вместе ходим. Он у меня почти все время в рейсах.
— Моряк?
— Да, простой матрос-моторист, но всю семью обеспечивает с ног до головы. И меня, и наших четверых детей.
— Так у вас четверо детей? — восхитилась я. — Вы мать-героиня?
— Не героиня, но статус многодетной семьи у нас есть, — с гордостью произнесла моя новая коллега.
— Так вы могли бы вообще не работать, — озадаченно взглянула я на нее, — сколько времени детям надо уделять… А вы сидите в этом змеёвнике.
— Да как не работать, — вздохнула Наталья Петровна, — старший сын в институте учится…
— В каком? В Институте инженеров транспорта? Так и я там на заочном.
— А мой сын на очном. Только такого дурака свалял! Представляешь, женился на первом курсе. Какая уж тут учеба, когда маленький ребенок в доме? Всю ночь не спит, с утра на занятия опаздывает. Вот и приходится мне ходить, клянчить у преподавателей «тройки».
— И что, идут навстречу?
— Некоторые идут, я ведь почти свой сотрудник. Они для нас кадры готовят, а мы их студентам практику предоставляем. Даже поддерживают, говорят «вы мать, должны за сына бороться!». И как тут не работать?
Мы уже пришли на вахту, взяли ключи от нужного помещения. И отправились куда-то ниже первого этажа.
— А как же так получилось, что на первом курсе женился? Ему сколько лет было, семнадцать?
— Да эта Анжела, черт бы ее побрал, — лицо моей собеседницы скривилось так, будто она целый лимон съела, — с седьмого класса за ним бегала! А Сашка от нее прятался. А я, дура, еще его уговаривала: «Там девочка к тебе пришла, пойди поговори хоть с ней», тьфу! А он мне: «Мама, скажи, что меня дома нет!». Ну, а потом что? Дело молодое, не выдержал, переспал один раз, а она забеременела. В семнадцать лет родителями стали. А я разгребай все это. Квартиру нашу заняли…
— Как? — я ахнула. — А вы где живете?
— Так у нас две квартиры, двухкомнатная и трехкомнатная. Двухкомнатную пришлось Сашке с семьей отдать.
— Две квартиры — это же здорово!
— Одну от пароходства муж получил, другую я — от нашего Управления. Мы сюда из Белоруссии приехали двадцать лет назад. А работа меня особо не напрягает. Я то в декретах сидела, то на больничных, то вообще на полставки переходила. Лены, конечно, стервы еще те…
— Так Садовская тоже Лена?
— Да, они обе Лены — Садовская и Четвергова. Подружки не разлей вода. У Четверговой тут тетя работает главбухом, она ее и устроила в этот отдел.
— А потом Четвергова подружку привела, — догадалась я, — кстати, давно они здесь работают?
— Очень давно. Я сюда пришла, они уже работали. И ты не смотри, что Садовская такая на вид приятная, улыбается и все такое. Это просто образ такой. Хитрость. На самом деле она такая же тварь, как и Четвергова. А мне что, бодаться с ними? Молчу да сижу себе потихоньку. Они мне сколько раз твердили, чтобы увольнялась. А я знаю, что у меня свой интерес. Послушаю их и по-своему сделаю.
— А в других отделах как обстановка, не знаете?
— Ну, там попроще.
— Таких подружек больше нигде нет?
— Нет.
— А начальство не пытается как-то с Ленами бороться?
— Да как с ними бороться? — удивилась Наталья Петровна. — Работа выполнена, комар носа не подточит. За двадцать лет ни одного нарекания. Что ты им сделаешь?
— Да элементарно, отсадить одну из Лен в другой кабинет, и все.
— Ага, и главбух потом в позу встанет. Кому такое сдалось?
Надо же, настоящая кабинетная мафия! И начальство, скорее всего, в курсе. Поэтому и выбрали меня — человека, которому идти больше некуда. На Спутнике место занято, на Угольной тоже не сегодня-завтра декретница выйдет.
Наталья Петровна остановилась возле большой деревянной двери и принялась копошиться в замке.
— Постоянно заедает, — пожаловалась она.
— Давайте я попробую.
— Всё, получилось.
Дверь со скрипом открылась, и мы оказались в полуподвальном помещении невероятных размеров и с высокими потолками. Пахнуло пылью и затхлостью с нотками плесени.
Оглядев серый от старости потолок со свисающей кое-где паутиной, я поймала себя на странной мысли. Сначала мне хотелось крикнуть что-то вроде «Дима, забери меня отсюда!». Но куда он меня заберет — в Афганистан медсестрой? Так я ведь даже повязки накладывать не умею.
И следующая мысль была о том, что именно эти стены в нашем Управлении мне помогут. Чем и как, я пока не знала. Но близость разгадки опьяняла и вдохновляла.
Я прошлась по помещению, внимательно рассматривая антураж. Вдоль стен стояли старинные письменные столы, заваленные кипами бумаг. Шкафы со стеклянными дверцами, завешенными изнутри грязными шторками — чьи времена они помнили? Должно быть, самого Сталина.
Посередине располагались книжные стеллажи высотой чуть ли не до потолка. На полках — ни одного разделителя. Только на торцах стеллажей надписи в виде приклеенных обрывков бумаги — «РД», «Нормативные акты», «Положения», «Законы», «Инструкции».
— А кто всем этим заведует? — полюбопытствовала я.
— Никто, — Наталья Петровна кинула связку ключей на один из пыльных столов и подошла к стеллажу с надписью «РД».
— По идее, это должно быть одним из отделов библиотеки, — высказала я свое предположение.
— Да какой библиотеки? У нас библиотека — это малюсенькая комнатка с двумя стеллажами. Раиса Федоровна там сидит, вечно в шаль кутается. Она старенькая уже. Ой, не могу разобрать номер, — Наталья Петровна подслеповато щурилась на записи в листочке.
— Давайте я посмотрю, — я взяла у нее листочек и вгляделась. Освещение здесь было не ахти, все же полуподвальный этаж. Лишь до середины окна давали свет, и те замызганные, сто лет не мытые.
— На конце какие цифры?
— Вроде пятнадцать ноль шесть.
— Значит, надо на шестой полке смотреть, — Наталья Петровна с трудом подтащила к стеллажу огромную тяжелую деревянную лестницу.
— А откуда вы знаете, на какой именно полке?
— Да мы обычно по последней
