Гибель титанов ч.2 - Дмитрий Чайка
— Да их же с полсотни, не больше! — хищно усмехнулся Мануил и дал команду ударить веслами.
К его удивлению, на вражеских палубах забегали какие-то странные фигурки и начали размахивать яркими тряпками на палках, а на мачте флагмана подняли какое-то полотнище с красным крестом.
— Они бегут! — раздался дружный вопль, когда вражеские корабли заложили крутой вираж и показали корму. Не иначе, посчитали, сколько бортов их встречает, и решили не рисковать.
Матросы-ромеи заорали в восторге. Лучники и метатели дротиков, которые толпились на палубах, начали трясти своим оружием. Именно они до этого выигрывали все битвы. Корабли сближались и начинали обстреливать друг друга, заливая палубы дождем стрел и копий. В бой включались баллисты и метатели горящего угля, который забрасывался в глиняных горшках на вражеские корабли. Никаких таранов, как в стародавние времена, у ромейских дромонов не было и в помине. Высшим шиком и пиком мастерства кентарха было пройти рядом с вражеским бортом и острым носом поломать все весла, сохранив при этом свои. А потом, обездвижив корабль, расстрелять команду и длинным шестом забросить горшок горячих углей. Так на море бились столетиями, но с недавних пор это не работало. Зато теперь появились сифонофоры и баллисты, которые могли метать ту вонючую дрянь, которой несколько лет назад варвары сожгли императорский флот.
— Догнать! — заорал Мануил, и его корабль рванул вперед, увлекая за собой остальных.
На этом, в общем-то, осмысленное командование в римском флоте заканчивалось. Каждый капитан корабля — трибун, кентарх или триерарх, действовал самостоятельно, выбирая себе того врага, которого считал нужным. Говоря простым языком, морская битва превращалась в свалку, где коммуникации носили характер весьма условный, а основное значение имела подготовка экипажей и мастерство кормчих, называемых на латыни губернаторами.
Две сотни разнокалиберных кораблей втянулись в Геллеспонт огромной стаей, вмиг покрыв парусами беспокойную водную гладь. Тысячи людей работали веслами, словно единый организм. Ведь гребцы разгоняют судно до пяти-шести миль в час, да еще и течение добавляет мили две-три. На счастье Мануила, сегодня даже ветер был попутным, и корабли полетели со скоростью птицы, настигая трусливых варваров, возомнивших себя настоящими римлянами. Вот и самое узкое место Геллеспонта, расположенное между городами Сест и Абидос.
Варвары по какой-то непонятной причине подошли к берегу на сотню шагов и преследующие, которые были нормальными людьми, повторили этот маневр. Они ведь догоняли врага с каждым ударом весел…
— Это еще что такое? — растерялся Мануил, когда услышал так знакомый ему сухой деревянный стук. Вроде бы ничего удивительного, да только доносился он с берега. А потом первые глиняные шары, наполненные огненной смесью, ударились в борта тех кораблей, что слишком близко подошли к берегу.
— Проклятье! — взвыл патрикий.
Прямо на берегах, в укреплениях из мешков, наполненных песком, разместились несколько баллист, которые пускали один шар за другим, устраивая пожары на кораблях ромеев. Матросы и лучники кое-где сбивали пламя или закрывали его запасным парусом, но несколько кораблей, где загорелся такелаж, полыхали, как свеча, а их экипажи с воплями прыгали в воду.
Флот варваров уже никуда не убегал. Это Мануил понял совершенно отчетливо. Его вели именно сюда, словно жертву на заклание. И кораблей здесь было не меньше сотни! Узкий пролив простреливается как минимум на треть ширины с каждой стороны, и все капитаны, не задумываясь, начали сбиваться к оси фарватера, чтобы уйти из зоны поражения. Для осознания того, что флот попал в ловушку, понадобилось немало времени. И пока подошли последние корабли, три десятка из них уже горели жарким костром.
Впрочем, несколько кентархов из тех, кого не оставил разум, выбросили на берег горящие суда, а их команды вступили в бой с египтянами и словенами, охранявшими расчеты баллист. В императорском флоте гребцами служили только свободные воины, которые в случае необходимости брались за оружие.
Мануил сжал борт побелевшими пальцами. Множество его кораблей сгрудились в кучу, стараясь уйти от выстрелов с берега, и туда немедленно полетели шары с дромонов словен, которые почему-то перестали убегать.
— Вперед! — заревел Мануил, и его корабль рванул птицей, чтобы сделать то, что ромеи умели делать превосходно. Хруст ломающихся весел возвестил о том, что дромоны обоих императоров вступили в бой. Заорали командиры расчетов, и в обе стороны полились струи сифорофоров. Полетели глиняные шары с огненной смесью, а лучники дали первые залпы. Острые носы дромонов сносили весла, ломая не только дерево, но и кости гребцов, которые не успели вовремя отпрыгнуть в сторону. Кое-кто и вовсе погиб, придавленный тяжеленной жердиной, по которой пришелся удар огромного корабля.
Флагман Египетского флота был взят в клещи с двух сторон. В его матросов полетели стрелы, и даже в нагрудник Лаврика ткнулось стальное острие, но не смогло пробить вываренную кожу гиппопотама. Он уже видел, что корабли ромеев увязли плотно, и заорал в медную трубу, что шла на нижнюю палубу:
— Полный вперед! Флаг «Атака резерва»!
Корабль выбросил цветное полотнище, и всадник на азиатском берегу сорвался с места и поскакал куда-то на восток… А в это время конные лучники уже вязали пленных, которые доплыли до европейского берега в надежде спастись. Авары подошли сюда заранее, и именно они защищали батареи баллист с этой стороны.
Полноводная река Родий, что текла чуть южнее Абидоса, выпустила из своего устья два десятка драккаров. Сам Олаф, сын Харальда Длинное копье, внук Эйнара, Который Сжег Руан, привел сюда шесть сотен младших сыновей. Его отец, в полном соответствии с заветом великого деда дал своему отпрыску меч, щит, корабль и могучего пинка под зад. И тому не оставалось ничего лучшего, как обогнуть Европу и отправиться в Миклагард, столицу мира, где когда-то служил его дядя Сигурд. Тем более что сам Вышата, ярл Гамбурга, пригласил его туда. Он присоединился к флоту великого конунга Само на Мальте, обогнул с ним Грецию, а теперь сидел в засаде, ожидая сигнала.
— Готовьте слезы Хель, парни! — заорал он. — Спалим к ётунам этих дерьмоедов!
Даны вспенили веслами морскую воду, и драккары полетели вперед, охватывая дугой арьергард ромейского флота. Там, сзади, собрались в кучу купеческие корабли, набитые стрелками. Им не хватило места для сражения в узком проливе. А потому даны,